Где начало у путешествия?
Иван-Царевич уткнулся носом в окно автомобиля. До того обстоятельства, что его приплюснутый к стеклу нос стал похожим на поросячий пятачок, ему не было ни какого дела. От стекла исходила лёгкая прохлада и это было приятно.
А ещё было радостно. Радостно оттого, что они всей семьёй: Папа, Мама, Александр Папович и он – Иван-Царевич, – ехали в настоящее путешествие.
Дедушка долго вёз их в машине пока ещё по их родному Длинногорью, но внутри – в животе уже порхали бабочки – их ждал самолёт. А может, путешествие уже началось?
Правда, самолёт мог их и не дождаться, если бы Мама на пол-пути не догадалась позвонить в специальную справочную и узнать, нужны ли Царевичам документы для пересечения границы. Оказалось, что хоть Иван и Царевич, но документ предъявить обязан. И пришлось за документом вернуться. Оттого-то поездка в автомобиле и оказалась такой долгой.
От переполнявшей его радости Ивану-Царевичу даже не сиделось у Мамы на коленках. Казалось, что ему под попу подложили пружинку и она заставляла Царевича всё время подпрыгивать.
Дедушка подъехал на машине прямо к дверям аэропорта. Переступив порог этого здания, сразу оказываешься в другом мире! Там даже в воздухе чувствуется приключение! И там всегда много народу! Всё это настолько впечатлило Ивана-Царевича, что он покрепче прижался к Маме – для пущей надёжности.
Мама с Папой стали всматриваться в специальное табло, чтобы определить к какому выходу им идти. Папа показывал рукой направо, Мама – налево, Александр Папович разглядывал потолок. Все были очень заняты.
Иван-Царевич решил перевести дух, пока взрослые выясняют нужное направление, и присел на маленькую скамеечку, которая очень кстати оказалась почти прямо у него под попой. Вдруг, один край скамеечки приподнялся, и она поехала. Ну вот, наконец, и путешествие!
Родители, всё же, пришли к единому мнению по поводу верного пути и, проведя перекличку, обнаружили, что не достаёт Ивана-Царевича. Мама стала громко его звать, а Папа побежал к информационному бюро.
Дама в белой рубашке с повязанным на шее голубым платком выслушала Папу и, неожиданно, заговорила таким оглушительно громким голосом, что её было слышно и в самом дальнем углу зала и даже на улице, когда открывались входные двери:
– Потерялся Иван-Царевич. Приметы: кудрявый блондин с карими глазами, ростом с маленький чемоданчик. Нашедшего, просьба привести его к информационному бюро.
Не прошло и пары минут после объявления, как Александр Папович закричал, указывая пальцем вглубь зала:
– Вон он! Вон он!
Иван-Царевич сидел на спортивной сумке на колёсиках, которую тащили за собой две иностранки. Они о чём-то оживлённо беседовали и совершенно не замечали своего негаданного пассажира. Мама, как коршун, сорвалась с места и, буквально на лету, подхватила Ивана-Царевича. Что бы Царевич снова не потерялся, его посадили к Папе на шею.
– Ух ты! – только и смог подумать Иван-Царевич. С такого ракурса всё происходящее вокруг выглядело ещё более увлекательным!
Проходя паспортный контроль, Мама с Папой обернулись и, прощаясь, помахали рукой бабушке и дедушке. Ур-р-рра путешествию!
Хорошо ещё, что дедушка долго не мог найти для машины место на стоянке, и они с бабушкой так и не узнали о пропаже и находке внука …
Путешественникам пришлось ещё немного подождать, пока начнётся посадка. Папа и Мама пили в баре кофе с молоком, а Александр Папович и Иван-Царевич уминали чипсы из коробочки. Братья сошлись во мнении, что чипсы, которые продаются в аэропорту – особенные, особенно вкусные!
Наконец, пассажиров стали впускать в самолёт. Все заняли места согласно купленным билетам, и Иван-Царевич с мамой оказались у маленького окошка. Выглянув наружу, Царевич увидел, как много людей суетятся вокруг самолёта и среди них два дяденьки, грузившие коляску Ивана-Царевича в багажное отделение.
–Бах! Бах! Бух! – один за другим чемоданы, сумки, и прочий багаж с большой тележки перемещались в брюхо самолёта. Иван-Царевич даже немного заволновался, сможет ли стальная птица с таким грузом в животе оторваться от земли. Но переживал он зря – загудели двигатели, заколотилось сердечко, самолёт медленно поехал, затем стал разгоняться и, вдруг, в одну секунду перестала чувствоваться вибрация шасси (это так по-научному называются колёса у самолёта) – самолёт взлетел.
– Раз – два – три – четыре – пять, – и машины (самые настоящие) стали размером с игрушечные.
– Шесть – семь – восемь – девять – десять, – и дома вначале съёжились до размера пуговиц с Папиной рубашки, а потом и вовсе пропали.
Самолёт забрался выше облаков, и они лежали внизу плотным слоем белой воздушной сахарной ваты – зрелище волнительное и аппетитное. Подумав о сахарной вате, Иван-Царевич вспомнил, что с самого завтрака у него маковой росинки (пара печений, большой леденец на палочке, кремовая булочка и почти пол-пачки чипсов – не в счёт!) во рту не было. Самое время подкрепиться!
У Мамы во время любых выездов “в люди” в сумке всегда была припасена баночка, с изображённым на ней воронёнком и надписью “Карумс”. Название было очень созвучно изображению, но на самом деле означало “Лакомство” – взбитый в нежнейшую пену ванильный крем! И тут (о, ужас!) обнаружилось, что в Маминой сумочке нет чайной ложки!
В сумочке был уголь от тошноты, открывалка, чистые носовые платки, туалетная бумага, “швейцарский” ножик, пластырь, йод, ватные палочки для ушей, шариковая ручка, бумажные пакеты, пара памперсов, бутылочка газировки, мятные леденцы, карта города, расчёска и вышеупомянутая баночка с лакомством. Но ложки там не было!
Папа хотел было попросить очень обходительных девушек в форменных нежно-голубых (“Как незабудки!” – подумал Александр Папович) блузках принести им чайную ложечку, но девушки в тот момент были очень обходительны с другими пассажирами, поэтому всё время обходили Папу стороной.
И тогда появилась ОНА! Девушка с улыбающимися глазами! Девушка подошла к семейству и сказала с лёгким акцентом:
– Знаете, я тоже, обычно, работаю в этих авиалиниях. Правда, сейчас я – в отпуске и лечу на отдых, но мне не трудно будет принести вам ложку.