Вступление к новой серии
сборников сказок-крошек
Эта серия сборников сказок-крошек, написанных в недавние годы (2021—2023), отличается от предыдущих книг со сказками-крошками. Главное отличие – большинство сказок ориентированы на взрослых, хотя не в смысле присутствия ненормативной лексики или другой пошлятины. Развитому ребёнку все тексты будут понятны и, наверное, по-своему интересны. Но многое обращено к юному или зрелому человеку. Хотя детских сказок и здесь немало.
Все сборники имеют общую структуру: сказки собраны по некоторым смысловым соображениям в главки.
В начале каждой главки дано небольшое вступление к ней, чтобы читателю было легче ориентироваться среди лаконичных сказочек, многочисленных тем и разнообразной стилистики.
Предисловие к сборнику «Из образов, слов и смыслов»
Третий сборник из этой серии посвящён… рукоделию. Рукоделию из образов, слов и смыслов – как сказано в его названии. То есть творчеству разных видов, хотя имеется явный крен в сторону писательских симпатий автора.
С писательского призвания этот сборник и начинается, с того невидимого участия судьбы, которое характерно для писательского творчества.
В следующей главке встретитесь с персонажами, считающими что писать – это очень уж просто. Затем начнётся разговор о некоторых технологиях этого дела. А после этого зададимся вопросам, есть ли в сказках что-нибудь, кроме выдумки.
Дальше обратимся к другим видам искусства – к тем, что попались сказкам-крошкам на этот раз. Затем попробуем уловить разницу между настоящим искусством и его теневыми разновидностями. Присмотримся и к тому, что такое вдохновение.
Теперь подходим к чтению. Ведь оно тоже может быть искусством. К этой теме примыкают заключительные главки: о Лесе Словес и словах в обычной нашей жизни.
Что ж – вперёд!
У писательской судьбы много подручных. Например, Ночной побудитель, которого иногда хочется обозвать пробудетелем. Или темы, темочки, темки, которые подстерегают автора повсюду. Или Читающие корóбки… Но этак я все сказочные сюжеты вам раскрою! Нет, почитайте сами, пожалуйста. Человеку это легче, чем коробке.
Сначала не хочется думать, что это он. Так хорошо спалось. Но если вместо сновидения пошли мысли, дело плохо…
– Почему плохо, дорогой? – раздаётся обманчиво убаюкивающий шёпот. – Полежи, подумай, это же интересно.
Интересно, конечно. Но мысли словами обзаводятся, слова фразами оборачиваются…
– Записать надо, до утра забудется, – подсказывает хитрый пробудитель.
Знаю, забудется. Но спать-то хочется…
– Запишешь быстренько, за чашкой славного какао – и баиньки. Утром проснулся – вот он, листочек!..
Грамотно искушает. Помнит про какао. И ведь не отстанет…
Встаю. Записываю, прихлёбывая какао. Доволен, пррробудитель?..
– Не пробудитель я. Побудитель…
Под этот шепоток и засыпаю.
Проснулся Имеля от лунного лучика. Лучик был необычно будоражащий. Имеля спросонок подумал: «Вот бы кусочек на память отрезать». Видно, острая мысль оказалась – отрезала ломтик лучика. Сунул Имеля его под подушку и снова заснул.
Встал наутро – нет ломтика. Зато Имеля впервые стишок сочинил.
Ночью ломтик опять засветился рядом. Имеля хвать его – и под подушку. Наутро снова стишок сложился… Целую книгу стихов Имеля насочинял. Назвал её «Ломтик лучика».
Потом лунный ломтик исчез. Но Имеля не расстроился: знал, что вкус его забыть невозможно. А если остро захотеть, можно при случае новый ломтик отрезать.
Беседовали молодой писатель и очень пожилой.
Делится молодой переживаниями:
– Иногда так хочется написать особую книгу – такую, чтобы классикой стала. Просто дó смерти хочется!.. А у вас так бывает?
Пожилой прикрыл глаза, подумал и говорит:
– Может, бывало когда-то… Конечно, новая книга должна быть особой. Но ударение уже другое.
– Как это? – не понял молодой.
– Хочется до смéрти успеть её написать. Чтобы хорошую книгу оставить, а не наброски к ней… Впрочем, в раннем возрасте интересно в классики поиграть…
Дамиан был рачительным хозяином. Всякой вещи находил нужное место и полезное применение. Когда много переживаний выпало, он им место подыскивал – и неожиданно стал поэтом. Вдохновенные стихи писал! Никто графоманом не называл.
Но когда совсем плохо Дамиану становилось – какие уж стихи… Однажды даже судьбу свою попрекнул:
– Что же ты мне творчеством мешаешь заниматься?..
– Если бы не я, ты и поэтом не стал бы, – ответила ему судьба как-то по-своему. – Сейчас тоже помогаю такие стихи написать, каких ещё не было.
Понял Дамиан, что судьба его – тоже хозяйка рачительная. Извинился, и снова за своё поэтическое дело взялся.
Частные плоды
литературы и прогресса
Как благодарен я техническому прогрессу за эту общедоступную телепортацию! Великая возможность для нас, любимая, часто встречаться, где бы мы ни находились – ты, путешественница, и я, домосед.
Время от времени можно побыть рядом, поделиться переживаниями от происходящего там, у тебя, и тут, у меня. Такая радость – там или тут устроить семейное сборище, порадоваться великому множеству разнообразных впечатлений!.. А потом – разлететься за новыми, зная, что впереди новые встречи.
Как хорошо, что мы вовремя научились писать свои книги. Они – как обычные телепортационные кабинки – позволяют путешествовать по внутренним мирам друг друга. Где ещё больше впечатлений и радости от встреч.
У Тёмки так здорово получалось истории сочинять, что все заслушивались ими. Или зачитывались – ведь он умел и в компьютер их загнать, и книжечку смастерить.
– Откуда ты, Тёмка, столько тем добываешь? – поинтересовался я.
– Мои темки повсюду меня ждут, – рассказывал он. – Солнышко из-за тучи выглянуло шепчет мне, что оно там, за тучкой, делало… Прохожий остановился шнурок завязать, шнурок уворачивается, жалуется, как ему жить в дырках надоело… Ты меня спросил, сразу темки роем налетели, каждая хочет внимания добиться… Подожди, запишу одну.
Тёмка стал что-то строчить…
Мне же пришлось заткнуть уши – такой гвалт подняли налетевшие темки.
Иван Иваныч Иванов любил напевать наедине единственную запомнившуюся строчку какой-то песни: «Наша служба и опасна, и трудна…». Но не службой называл своё дело, а служением. Это были потаённые мысли. Как и всё его дело.
Гений Иванов знал, какие книги должен оставить человечеству, и старательно их писал. Знал: сейчас они никому не нужны. Не предлагал их издателям, не искал читателей, не публиковал в интернете. Знал: настанет время, когда написанное понадобится и станет вехой человечества. Не пытался угадать сроки. Писал книги и придумывал способы, чтобы они сохранились до нужного момента.
