– Подождите, я сейчас узнаю, – сказала секретарь, хрупкая девушка с короткими черными неестественно растрепанными, словно ветром, и застывшими в таком положении волосами. Она подняла трубку и набрала номер.
– Илья Витальевич, к Вам пришел Рязанцев… – сказала она в трубку. – Да, хорошо…
– Вам придется немного подождать, Илья Витальевич сейчас занят, – обратилась к посетителю секретарь. – Присаживайтесь.
Рязанцев сел на стоящий в приемной кожаный диван. Сидел он ссутулившись, на спинку не откидывался, что выдавало в нём некую нервозность и напряжение. На журнальном столике рядом с диваном на прозрачной стеклянной столешнице были хаотично разбросаны глянцевые журналы с изображениями мускулистых мужских торсов, полуодетых женских тел и лиц различных знаменитостей. Но Рязанцев даже не взглянул в их сторону, хотя издания эти были призваны хоть как-то скрасить минуты ожидания, которые, судя по количеству журналов, посетителям предстояло потратить в данной приемной изрядно.
«Один из немногих случаев в жизни, когда время никуда не спешит. Жаль, что оно всегда для этого выбирает самые неподходящие моменты»,– подумал Рязанцев.
Секретарь смотрела в монитор, щелкала клавишами «мыши», изредка что-то набирала на клавиатуре и еще реже отвечала на звонки, вроде: «Издательский дом «Нова-Пресс», Тамара, добрый день… Да, Илья Витальевич на месте… Нет, не могу сказать… Да, сейчас он на месте, а дальше, вы ж понимаете… Нет, сейчас соединить не могу – он занят… Да… Да, или чуть позже… Всего доброго». Каждый раз, когда она клала трубку, она делала такое выражение лица, словно позвонивший незнакомый человек попросил у нее в долг, чем вызвал закономерное возмущение. Но все эти щелчки и ответы на телефонные звонки были единственными нарушающими тишину приемной звуками.
Наконец раздался очередной телефонный звонок, по звучанию отличающийся от всех предыдущих: «Слушаю, Илья Витальевич… Да, хорошо».
– Проходите, Илья Витальевич Вас ждет, – сказала секретарь посетителю.
Рязанцев кивнул, встал и вошел в темно-коричневую, почти черную лакированную дверь, рядом с которой висела табличка «Мозгов Илья Витальевич».
Войдя, посетитель понял, что вышеописанная дверь в приемной имела именно такой вид неслучайно, ведь она фактически намекала, давала краткое представление о том, что ожидало человека непосредственно за ней, то есть в кабинете. А в кабинете вошедшего ожидало царство бликов, зеркальные глади полированных поверхностей темных и очень темных предметов мебели. Огромный стол цвета вороньего крыла, оттенка темной древесины шкафы, тумбы, подлокотники кресел и даже подставка настольной лампы – все это блестело, отражало и отражалось друг в друге. И даже лицо хозяина кабинета лоснилось в унисон, словно его, как и всё остальное убранство, подбирали под единый стиль апартаментов.
Илья Витальевич указал посетителю на кресло с противоположной от себя стороны стола и, когда Рязанцев уже подошел к указанному месту, встал и приветственно протянул руку для пожатия.
– Добрый день… – начал, было, Илья Витальевич и замялся.
– Олег Степанович, – помог Рязанцев.
– … Олег Степанович, – закончил Мозгов, кивнул и улыбнулся.
Они пожали друг другу руки, и каждый сел на свое место. Илья Витальевич откинулся на спинку кресла и улыбался. Олег Степанович же наоборот, как и в приемной, сидел ссутулившись, не выражая особых эмоций, отчего на фоне хозяина кабинета и блеска окружающей обстановки казался хмурым.
– Ну что, любезный Олег Степанович, прочитал я Ваши рассказы… Не все, конечно… На все у меня, как говорится, ни времени, ни сил… Что я хочу Вам сказать… – Илья Витальевич замолчал, словно задумался, продолжая улыбаться.
– Что Вы хотите мне сказать?! – не выдержал затянувшейся паузы Рязанцев.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
