– Тебе напомнить, кто именно виноват в том, что наша дочь лежит в коме уже несколько лет?
Я даже дыхание задержала, когда услышала уставший, полный вселенской муки голос мужа.
Какая дочь? Кому он это говорит?
– Да, Юль… Я не проследил за тем, чтобы она пристегнулась, но за рулем тогда была ты! И да, если ты поднимешь шумиху и Катя обо всем узнает – тебе конец…
Я вернулась из консультации не вовремя и услышала разговор мужа с какой-то таинственной Юлией. Впоследствии выяснилось, что это его первая жена, о которой мне ничего не было известно. И что у них есть дочь, едва не погибшая в автокатастрофе.
А события, которые начали происходить следом, едва не лишили жизни моего ребенка. И самое страшное – вместо поддержки со стороны мужа я услышала лишь три сухих безэмоциональных слова:
«Если любишь – терпи».
Дата родов стремительно приближалась. Мне казалось, что я забеременела пару месяцев назад, а на деле же ровно столько и оставалось до момента, когда смогу взять на руки своего малыша. У нас с Константином должен был родиться сын, и я не могла с точностью сказать, кто ждет этого ребенка больше – я или муж. Еще в этом с нами могла поспоперничать моя свекровь. Женщина она была властная, переспорить ее было трудно. Елизавета Генриховна уже выбрала не только имя своему внуку, но даже школу, в которой он будет учиться, когда подрастёт.
Вступать с ней в дискуссии по поводу того, что Альбертом своего ребёнка называть мы не станем, я и Константин не решились. Просто обсудили, что поедем сами регистрировать сына и дадим ему то имя, которое захотим мы оба.
Беременность развивалась прекрасно. Я летала на крыльях с самого первого дня, как только увидела на тесте две полоски. Не было ни токсикоза, ни неприятных ощущений. Только безграничное счастье от того, что скоро стану мамой.
А Костя носил меня на руках, предугадывал все мои желания, даже те, которые ещё толком не успели оформиться в моей голове. И был лучшим мужем на свете и будущим отцом.
Мужу недавно исполнилось тридцать пять. Я была на десять лет младше. Познакомила нас свекровь, и только за то, что Елизавета Генриховна помогла мне встретить мужчину мечты любой девушки, я готова была простить ей многое.
Я забежала в магазин, чтобы скоротать время перед тем, как идти на УЗИ. Сегодня Костя сопровождать меня не мог, хотя на такие мероприятия обычно мы ходили вдвоём. Он сослался на дела и остался дома, а я сначала прошла осмотр врача, который вёл мою беременность, а потом стала дожидаться приезда какого-то крутого специалиста, который должен был провести ультразвуковое исследование.
И в момент, когда выбирала очередной, едва ли не сто пятидесятый комбинезончик голубого цвета, мне позвонили и сообщили, что УЗИ переносится на три часа дня. Очень извинялись за задержку, но ничего не поделаешь. Пришлось оплатить покупки на кассе и отправляться домой.
Хотя, я сочла это за благо, потому что в этом случае была вероятность того, что Костя успеет со мной на данную процедуру.
Вручив покупки прислуге, которая встретила меня на пороге дома, я неспешно поднялась на второй этаж и направилась к кабинету мужа.
Он с кем-то говорил, вероятнее всего, по телефону. Костя много работал, обеспечивая не только наше будущее, но и будущее наших детей, желая, чтобы я родила ему как минимум троих. Вот и сегодня с самого утра вёл переговоры из своего кабинета.
Приостановившись, я немного пораздумала над тем, стоит ли отвлекать мужа от важных разговоров. Сначала решила, что это будет неправильно. Затем – что чем раньше скажу ему о том, что УЗИ перенеслось, тем лучше. Может, он отыщет способ выкроить время для похода со мной.
Сделав ещё несколько шагов в сторону его кабинета, я застыла, когда услышала властный голос Кости, полный какой-то неизбывной тоски:
– Тебе напомнить, кто именно виноват в том, что наша дочь лежит в коме уже несколько лет?
Даже дыхание пришлось задержать от того, с какой неотвратимой внезапностью обрушились на меня эти слова. В них я поверила сразу и безоговорочно. Муж действительно спрашивал у кого-то про какую-то дочь…
Точнее, про его дочь от какой-то другой женщины.
– Да, Юль… Я не проследил за тем, чтобы она пристегнулась, но за рулем тогда была ты! И да, если ты поднимешь шумиху и Катя обо всем узнает – тебе конец…
А эта фраза вогнала меня в ступор. В голосе Кости слышалась настолько неприкрытая угроза, что у меня даже мороз по спине пробежал. Он мог говорить так с подчинёнными, но это случалось крайне редко. И ни разу ещё на моей памяти дело не доходило до предостережений. Особенно таких явных.
– Юль, я за последние несколько лет вложил в Мию столько денег, что можно было на них построить завод! А то и три. Нет, я не жалею средств на дочь, но довольно уже хвататься за то, что никак не может вернуть нам нашу девочку! Слышишь? Довольно! Порой мне кажется, что ты над ней попросту издеваешься!
Стоять и дальше немой статуей и впитывать каждой клеточкой тела ту новую правду, которая лишила меня дара речи, было невозможно. Я осторожно, чтобы лишним шумом не привлечь внимания, развернулась и направилась к гостиной.
Ошарашенная, растерянная, поражённая до глубины души, прошагала в сторону дивана, на который и опустилась, почти не дыша. А в голове раз за разом возникали те слова, что Костя говорил по телефону. Говорил, вероятнее всего, своей первой жене, о которой я ничего не знала…
Как могло случиться такое, что муж, которому я доверяла, как себе, мне не рассказал настолько важных вещей? Он был женат, ну, или жил с какой-то женщиной без росписи и у него от этой женщины родилась дочь.
Дочь, которая лежала в коме и на которую тратились огромные средства. Имела ли я право на то, чтобы обладать этой информацией, пусть Юлия и Мия были частью прошлого Константина? Я считала, что да. И почему он настолько бережно хранил от меня эту тайну – не знала.
– О, малыш, а ты что здесь делаешь? – спросил меня Костя, когда я поняла, что просидела, вцепившись в край дивана, минимум минут десять.
Повернув к нему голову, скользнула взглядом по бесконечно любимому лицу, остановилась на губах, которые столько раз говорили мне «люблю», но в то же время лгали в очень важных вещах.
Константин свёл брови на переносице и спросил:
– Что-то случилось? Ты меня пугаешь, Катя… УЗИ показало какие-то отклонения?
Власов даже побледнел от того, что был настолько взволнован озвученным предположением. Он протянул руку и коснулся моего лба, на котором наверняка выступили капельки пота. А я сидела, так и цепляясь за диван, будто только в этом и было моё спасение. А сама думала, думала, думала…
Если ему удавалось скрывать это столько времени, которое, положа руку на сердце, мы прожили душа в душу, может, стоит и дальше играть в эту игру? Не вываливать сейчас на Костю всё то, что я услышала, а понаблюдать, повыяснять, убедиться, а уже потом завести беседу о каких-то Юле и Мии?
