1. Пролог
Мираз Линн в волчьем обличье несся сломя голову по ночной густой чаще леса, освещенной лишь тусклым мерцанием звезд. Его подгоняло отчаяние, боль, ненависть и злость. Хотелось поскорее убраться подальше от ненавистного дома.
О, как бы он был счастлив, если бы его поселение сгорело дотла! Чтобы не осталось ни одной головешки. Но, к сожалению, оборотни не обладают огненной магией. Ах, если бы… Он бы без сожаления наблюдал, как хижина за хижиной пожирает хищный огонь, как в нем полыхают те, кого он люто ненавидел всем сердцем. И плевать, что они ни в чем не виноваты.
Нет! Они все виноваты! Все до единого! Без исключения! А он лишь жертва!
Сделав круг, Мираз подбежал к Халафольё, узкой, но глубокой речушке, что бежит изгибаясь словно гидра на дне глубокого оврага. Река смерти, спокойная днем и тревожная ночью в свете звезд. Она несет погибель тем, кто рискнет в нее окунуться в темное время суток.
Постояв на краю обрыва, Мираз с презрением посмотрел на черные бурлящие воды Халафольё. Вот бы прыгнуть сейчас туда, и все мучения закончатся, и не придется возвращаться в ненавистный дом. Но он слишком любит жизнь. Вот только жизнь его ненавидит. Она с маниакальным постоянством подкидывает ему все новые и новые испытания. И все началось с самого его рождения. Почему судьба к нему так жестока? Почему он не родился в другой семье, в другом месте. Почему родные так ненавидят друг друга? Почему ему выбрали в жены именно Такач, не способную даже на то, чтобы родить наследника? Слава богам, хотя бы прибрали полоумного братца к себе. Хоть тут сжалились. Иначе ему пришлось бы возиться с этим умалишенным до конца своих дней.
Мираз бросил сокрушенный взгляд на темные воды, сетуя, что не хватает смелости сделать шаг в бурлящую пропасть.
— Трус! — презрительно бросил он себе. — Трус! — провыл в темноту ночи.
Надо было как Лей сбежать. Говорят, он неплохо устроился в столице. Так оно и есть. Иначе вернулся бы. Хотя вряд ли… Лучше прозябать в нищете в Шупад, чем тут дома в ненавистном Надьёв.
Как же Мираз ненавидит здесь все. Даже запах, который, казалось, должен быть ему родным. Но от этого аромата, присутствующего в его жизни с самого рождения уже воротит. И, словно в подтверждение своих мыслей, оборотень почувствовал дурноту. Печально хмыкнув, Мираз обреченно покрутил головой. Надо было отправляться вместе с другом в столицу. Но он струсил! Побоялся, что поймают. Трус! Лей, наверное, счастливо живет в Шупад и бед не знает. Может, встретил уже свою истинную и доволен. А может, пока живет в свое удовольствие, в отличие от Мираз, вынужденного прозябать в этой дыре.
Оборотень почувствовал, что тошнота вновь подступила к горлу. Поглубже вдохнув, в надежде что полегчает, Мираз отошел от края оврага. Он двинулся в обратный путь, но понял, что лапы его не слушаются. Слишком быстро бежал, наверное, подгоняемый своей ненавистью. Невесело хмыкнув оборотень сделал шаг и с удивлением ощутил, что далось ему это с трудом. Застыв на месте, Мираз осторожно поднял лапу и тут же обессиленно опустил ее на землю. Он недоуменно уставился на свои конечности, к которым будто кто-то привязал тяжелый груз, и попытался сделать еще шаг, другой… И с изумлением понял, что невероятно устал. Оборотень почувствовал, как сдавило грудную клетку, дыхание сбилось, а сердце бешено колотилось в груди.
Испуганно расставив лапы, твердо уперевшись ими о землю, Мираз опустил голову, стараясь выровнять дыхание и унять безумно грохочущее сердце. Тяжело дыша, вместо облегчения оборотень ощутил, как его конечности вдруг совсем ослабели и обессилено задрожали. С трудом делая шаг, он доковылял до ближайшего дерева. Облегченно облокотившись о шероховатый ствол, Мираз никак не мог понять откуда взялась эта внезапная усталость. Неужели злость на свою судьбу так вымотала его?
Удрученно хмыкнув и покрутив головой, оборотень прикрыл глаза. Дыхание так и не пришло в норму, а сердце вдруг пропустило удар. Мираз испуганно завыл, пытаясь позвать на помощь, но из груди вырвался лишь слабый стон. Его начало клонить в сон, лапы подкашивались, и, если бы не дерево, он рухнул бы на землю. Дышать становилось все труднее. Каждый глоток воздуха делался с невероятным усилием, а сердце раз за разом пропускало удар.
Обессилено подняв голову, оборотень с надеждой взглянул в непроглядную чащу и только сейчас заметил, что в тени деревьев за ним кто-то пристально наблюдает. Глаза неизвестного неярко светились в темноте. Мираз не смог определить кто это: оборотень или дикий зверь. Его нос отказывался ловить запахи, да и зрение подвело. Все вокруг стало размытым, только два неярких серебристых сияния, пристально следящие за ним, отчетливо просматривались сквозь мутную пелену.
Мираз попыталась попросить о помощи того, кто так внимательно следил за ним, притаившись в кустарнике. Но из груди вновь вырвался еле слышный стон, и оборотень обессиленно рухнул на землю. Тяжело дыша, он пытался сфокусировать взгляд на тени, притаившейся неподалеку в молодой поросли. Веки стали тяжелыми, а взгляд поплыл, не давая сконцентрироваться на таинственном наблюдателе. Лежа на земле, Мираз уже не мог пошевелиться. Тело будто окаменело. Он сделал усилие и поднял голову, но тут же беспомощно опустил ее на назад.
Предсмертная судорога свела тело Мираз, принеся с собой невероятную боль. Оборотень будто горел изнутри, пламя беспощадно пожирало его внутренности. Несколько минут назад он мечтал, чтобы огонь поглотил его ненавистный поселок Надьёв, а теперь сгорает заживо сам. Последнее, что услышал Мираз, делая судорожный вдох, не треск пламени, которое ему всего лишь казалось, а хруст ветки. Таинственный наблюдатель застыл подле оборотня, бьющегося в предсмертной агонии, спокойно наблюдая за последними минутами жизни Мираз Линна.
А дальше все померкло, и могильный холод погасил мучительный огонь внутри, унося ошеломленного оборотня к праотцам.
2. Глава 1
Приглашение на юбилей родной академии лежало на тумбочке в прихожей. Каждый раз проходя мимо, я с надеждой смотрела на него, всем сердцем желая, чтобы оно испарилось. Не хотелось идти на праздник. Сама не понимала причину подобного нежелания. Но было какое-то нехорошее предчувствие, будто на торжестве должно случиться что-то такое, что мне совсем не понравится.
Рой, уставший от моих нервных метаний по флету, мирно дремал на стуле в кухне, уже не обращая на меня никакого внимания. Я периодически подходил к нему, гладила по гребню, вызывая у ракха недовольный вздох.
— Не вдыхай так, Рой, — весело усмехнулась я. — Я просто немного нервничаю. Оказаться в числе избранных приглашенных на юбилей лучшей академии Саилия довольно волнительное событие.
