Хаук стоял у входа, не решаясь пройти в глубину дома. Шаги Дэрри и Джея давно смолкли на лестнице, голоса глушили стены, но звуки все равно прорывались, достигали ушей неразборчивым бормотанием.
А ведь звукоизоляция здесь неплоха. Стоило закрыться входной двери, как дом погрузился в мягкую тишину. И эта тишина звала Хаука отдохнуть, подождать вместе с ней.
С Джеем все будет в порядке. Повторив это себе еще пару раз, Хаук получше огляделся вокруг и стянул сапоги, успевшие испачкаться в пыли местных улочек. В доме было чисто, так что следы Джея и Дэрри четко выделялись на лакированном деревянном полу. Неясным призраком скользнула мысль, что кого-то потом ждет уборка…
Гостиная встретила полумраком и непривычным богатством обстановки. Конечно, в гостинице Города Новичков тоже было неплохо, но оборудованный «всем, что нужно» номер слишком отличался от обставленного с любовью и уютом дома. Тем более, здесь явно чувствовалась женская рука.
И любовь Лизы к оружию, о которой успел мельком рассказать Джей. Даже расстеленная на низком столике скатерть была украшена узором в виде стилизованных пистолетов.
Хаук невольно усмехнулся: просто поразительно, как незнакомой еще Лизе удалось вплести в интерьер тему оружия без всякой агрессии. В гостиной властвовали мягкие зеленые тона, переплетенные с розовым и легким золотым. И еще белый. Все вместе это создавало впечатление невесомой свежести, а в самой комнате дышать было еще легче, чем на напоенных чистейшим воздухом улицах Мидори.
Стянув с себя куртку, Хаук зачем-то шепотом извинился и на цыпочках прошел к мягкому дивану. Подушка провалилась, без споров принимая вес тела, – теперь хотелось просто закрыть глаза и ни о чем не думать. Дышать, только дышать, вслушиваясь в ритм собственного сердца. Едва долетающие обрывки слов Джея отдалились, отдалился весь мир, и Хаук почувствовал, как проваливается в светлую невесомую дрему.
Глаза он открыл, ощутив у виска пробирающий холод оружия:
– Надо же, – ледяной женский голос разрушил уют, гостиная вдруг показалась страшнее подземелья, а узор из розово-золотых пистолетиков самой дикой насмешкой. – Вроде и «внешний», а рефлексы спят.
– Э… Здравствуйте, – Хаук осторожно скосил глаза сначала на револьвер, а затем посмотрел и на его хозяйку. – Вы, наверное, Лиза?
– Допустим.
– Ага. А я Хаук… Люффарен.
– Что ж, Хаук Люффарен, у тебя десять секунд, чтобы убедить меня сказать «рада знакомству».
– Эм, – Хаук сглотнул, снова косясь на ствол. Мысли выдуло из головы как ни бывало, время таяло, взгляд Лизы становился все холодней, и пришлось брякнуть первое, что пришло на ум: – У вас револьвер как у Джея…
– Джея? Кто такой Джей?
– Расселл. Мой учитель.
– Э? – нереальные прозрачно-голубые глаза Лизы округлились в немом изумлении; револьвер опасно дрогнул, заставив нервно сглотнуть, но все же опустился: – Джей… Джереми? Джереми Расселл?
– Эм, да. Я просто привык зва…
От хлесткой пощечины зазвенело в ушах. Изящная женская ручка дернула Хаука так, что тот прикусил язык:
– Где этот мелкий ублюдок?! Да я… Я его своими руками добью, чтоб не встал, проклятая мразь!!! Совесть его где?! Мозги-то, в конце-то концов?!! Где, я спрашиваю?! Он бы хоть о Дэрри подумал, скотина неблагодарная! – Лиза опасно всхлипнула и, наконец, перестала встряхивать Хаука на каждое слово как безвольную куклу. Вместо этого снова впилась взглядом в лицо и рявкнула так, что кто-то за диваном пискнул и убежал: – Где?!
– Т-т-там, – Хаук с трудом поднял дрожащий палец, указывая в потолок. – С Д-дэрри…
– Он правда тут? – стоило кивнуть, и хватка на вороте ослабла, а по щекам Лизы наконец потекли слезы. – Ты прости, что я так, по лицу. Просто… Просто… Дэрри так ждал! Все пять лет только он и верил! А теперь Джереми и правда тут, и…
Она сплеснула руками, надавила Хауку на плечи, заставив сесть обратно, и вихрем унеслась куда-то в коридор. Буквально через несколько минут небольшой столик перед диваном ломился от мыслимых и немыслимых блюд. Да что там! Все, кроме хлеба, Хаук видел впервые.
– Вот! – наконец закончив бегать туда-обратно, Лиза с улыбкой до ушей уселась напротив. – Ты ученик, да? Совсем новичок? Прости, я не представилась, меня действительно зовут Лиза! Кэт наша дочка, ты прости её, жутко стесняется новичков, но скоро придет! Она любопытная – жуть! А ты ешь, не стесняйся! Мясо, правда, пока только соевое, но как они закончат, наверняка добудут нам настоящего! Джерри всегда очень любил… Джерри… Как он?
Лиза наконец замолчала, из страшной ледяной машины превратившись в обычную женщину, которая искренне беспокоится за свою семью. Хаук невольно перевел дух. Конечно, Лизу он представлял совсем не такой. В отличие от всех встреченных раньше «внешних», что бывших, что действующих, жена Дэриэна Райса была неуклюжа и полновата. Если бы не «теплая встреча», Хаук в жизни не поверил бы, что эта милейшая женщина с упрямо лезущими в глаза белобрысыми кудряшками способна быть такой… страшной. Без шуток.
Как с ней общаться и чего ждать, Хаук теперь не представлял вовсе.
– Ну, – поспешно ответил он, когда Лиза вновь начала всхлипывать, – не сказать, что «в порядке».
– Не в порядке, конечно… – пальцы с аккуратными короткими ногтями сильнее сжались на так и не отданной Хауку салфетке.
– Но Дэриэн ведь поможет. Ну, в смысле… Джей, он круто поддерживает. Он вообще всегда поддерживает, что бы ни случилось. Я теперь вижу, у кого научился.
– А? Нет, совсем не так, – Лиза тихо улыбнулась и перестала истязать салфетку. Первой потянулась к одному из умопомрачительных бутербродов. Хаук уже сглатывал слюну, но начинать есть отчего-то боялся. – Джерри всегда был таким… С первого дня, как я его увидела, он всегда был поддержкой. Это Дэрри у него научился. Или, скорее, они друг у друга.
– Так, значит?
– Да… Знаешь, когда погиб Джей, ну, Джей Фолк, это мы вернули нашивку. Дэрри пошел отдавать, я была с ним, и… Ты представь, как стало страшно, когда дверь открыли дети. Я плохо помню, что потом было, но никогда не забуду, как Джереми не позволил заплакать сестре, взял за руку мать, привел в чувство, помог забрать нашивку, даже поблагодарить смог… Хотя с собой едва справлялся. Он у них, конечно, названный сын, но Джей Фолк его вытащил, привел от самого Фобоса. Представляешь, уже тогда Джереми понимал, что не имеет права дать слабину, что должен держаться ради семьи. А день спустя Мэй пришла к нашему медику и потребовала взять её учиться. Сказала, что больше никому не даст погибнуть, что будет защищать. И Джереми стоял у неё за спиной. Мэй тогда говорила спокойно, уверенно, у неё даже голос почти не срывался – у малышки, только что потерявшей отца! А Джереми молчал, сутулился, еще и руки в карманы засунул. Мелкий, хрупкий… До сих пор помню его взгляд. Тогда казалось, обидь мы хоть словом его сестру – и он перегрызет всем нам глотки. Это из-за него Мэй хватило сил. И решение принять, и настоять на нем, и не отступить, и учиться… Мне кажется, и Кас тогда тоже в ученики из-за Джерри подался. То ли соперника учуял, то спровоцировал его как-то… – Лиза улыбнулась и чуть тряхнула головой. – Прости, Хаук. Усыплю я тебя тут скучными историями! Ты ешь лучше. А я Лисичку позову. Она уж точно скучать не даст!
