Я решилась. Столько лет я хотела рассказать о себе. Написать действительно книгу. В голове было столько мыслей, но как только я садилась писать – все исчезало. Я думала, что время не пришло, что это никому не интересно. Но смысл в том, что не должно быть интересно. Это просто моя история, моя жизнь. Я хочу помочь себе, я хочу помочь людям, я открыта. Я хочу поддержать вас, хочу своей историей показать, мы все справимся. Я хочу действительно поддержать людей, которые оказались наедине с собой. Я с вами.
Кто бы и что вам не говорил, у вас есть вы. Целый мир и вселенная. Я очень хочу поддержать людей, которым тоже тяжело. Которые тоже переживают потери. Мы все с вами справимся. Поэтому я здесь. Поэтому я пишу. Мы справимся!
Моя книга сопровождается внутренним позывом вести за собой. Чтобы люди видели меня, видели себя и двигались дальше, несмотря ни на что. Даже когда очень больно, даже если внутри все разрывается – мы идем дальше.
Моя книга – моя жизнь, все самые сложные моменты, все перепутья, все что я чувствовала и чувствую. Я продолжаю жить, мечтать и творить. Я готова открыто поговорить. Поехали!
Я напишу тебе письмо…
Я знаю, не прочтёшь его,
Ты не напишешь мне в ответ,
И поздно загорится свет,
Любви надежды и спасения.
Их больше нет, как и тебя.
Я напишу тебе письмо.....
Этот стих я написала папе, после его смерти. Хотелось отмотать это время. Хотелось все исправить. Хотелось не переставать с ним общаться попытаться понять. Писать и писать эти дурацкие письма. Ни о чем и о чем.
– Хотелось тебе помочь, но не зная, как.
– Хотелось тебе верить.
– Хотелось говорить.
Сделала татуировку – sorry dad. Как будто, словом, прости можно все простить. Как будто сделав ее можно себя простить. Как будто «извини» в данном случае что-то да значило. Как будто можно было искупить вину за не общение.
Казалось, я была готова. Прошло столько времени, что я готова. Я готова вернуть его в свою жизнь. Я готова стать взрослой. Готова отпустить все эти обиды и непонимание. Готова принять его таким, как он есть.
Но не успела.
Как попросить прощение у того, у кого попросить его невозможно. Как пережить то, что пережить невозможно.
1.1
Сколько помню себя – папу я не помню. До осознанного возраста точно.
Я в деталях помню, как ушла мама. Я знала, что папа где-то существовал. Я знаю, что его любила. Я помню, как бабушка ездила к нему в тюрьму, чтобы он отказался от меня. Чтобы он отказался от квартиры. А он все сделал. Все подписал. Он тоже любил меня.
Я помню, что папа был. Был у нас с мамой в моем возрасте от 6 до 7 лет.
А потом я не помню. Не помню совсем до лет 12. А потом он появился.
Появился как снег на голову. Такой красивый, такой ухоженный. Такой мой папа. Я так его любила всем своим существом.
Мой папа был очень красивым мужчиной, с очень завораживающей улыбкой. Именно таким он выглядит на фотографии и в своих воспоминаниях я пытаюсь воспроизвести эту улыбку, при наших столь нечастых встречах.
Я знаю, что бабушке было неприятно общение с папой, но она никогда не запрещала наши встречи. А встреч то было и немного. Этакая интересная закономерность появляться в моей жизни раз в год. А я все равно любила.
Мы ездили вместе на кладбище к маме. Он рассказывал, как очень ее любил. Как больше никого не сможет полюбить и никого у него больше в жизни не будет. Я верила, я верила в их искреннюю любовь. В их желание жить. В их желание любить друг друга. В их желание иметь меня. Я верила в их историю. Только почему-то у сказки не произошло счастливого конца.
Когда появлялся папа, мы ходили в разные заведения. Ему нужно было показать, как мне кажется, что все в порядке, что жизнь продолжается. Возможно, произвести впечатление. Что так теперь будет всегда. И что я отчетливо запомнила, ему нужно было показать мне, что у него есть деньги. В моей памяти это отчётливо отпечаталось. Но я все равно его любила. Своей детской любовью, которая может быть у дочери к отцу. А потом он исчезал.
Исчезал так же, как и появлялся. Как снег на голову. Как будто, так и нужно было. И все обещания, и разговоры – их просто больше не было. Но я была ребенком, и такое слово как «разочарование» для меня не имело никакого значения. Я просто жила дальше. До очередного его появления. До очередного обещания. Но я люблю. Я его любила.
Папа действительно появлялся раз в год. А остальное время он сидел. Мне было все равно, за что, мне было неважно. Он мой папа и я его любила. Мы общались письмами. Он писал очень красивые и большие письма. А тоже писала. Мало, но писала. Я слала фото, он говорил, как я выросла и какая у него красивая дочь. А потом он снова выходил, узнавал мой номер и звонил. И снова как будто не было всех этих расставаний и обещаний. И снова показать, что все в порядке, что есть будущее, что есть планы. А потом что-то шло не так, опять срывы. И опять исчезание.
А я все так же его люблю. Все также его жду. Все также верю всем словам. И опять письма и опять.
А потом мое взросление. Переходный возраст. Но я все также люблю его. Он мой папа. А потом наконец-то это слово «разочарование» появляется в моей жизни.
Кажется, впервые это произошло, когда я поступила в колледж. Тогда я уже получала стипендию и тогда уже пенсию по потере кормильца лично тоже получала я. Как говорится, я имела свои деньги. Папа появлялся с той же частичностью регулярностью. Но почему-то в этот раз было не так. Не по стандартному плану.
1.2
Я помню, как папа впервые попросил у меня денег. У своего еще неработающего ребенка. Это был как удар по голове. Как будто это был больше не мой папа. Как будто все эти годы у меня были «розовые очки», а сейчас их кто-то сшиб с меня. Как будто он больше не любил меня. Как будто их любовь с мамой такая красивая и такая короткая – все ложь. Но я все равно его любила.
Я не знала, что мне делать. Я не представляла себе, что это вообще возможно. Я не могла толком ни с кем этим поделиться. Я не могла сказать этого бабушке. Она бы его «прибила». Но денег ему не дала. И слово «разочарование» обрело смысл в моей жизни. Жизнь продолжалась, но как будто частичку меня жестоким образом кто-то украл.
Он опять исчез. Опять все туда, в места не столь отдаленные. И мы снова переписывались. Снова как ни в чем не бывало. Этой мой папа и я его люблю. После этого встречи наши сократились. Мои розовые очки плотно держались на моей голове и периодически падали на мои глаза. Моя искренняя любовь к папе – это все что мне нужно было. Их любовь с мамой как вера в лучшее. Что все можно изменить. Что все можно исправить. Что мой папа справиться, что он сможет встать на правильный путь.
