Резкий звук телефонного звонка уже в который раз заставил Асю вздрогнуть. "Сегодня это уже двадцатый с удовольствием отметила она, наскоро вытирая руки полотенцем и прижимая мобильник к разгорячённой от кухонной готовки щеке.
– Да, я вас слушаю… да, это фирма "Свет в окне", мы изготавливаем любые окна, ремонтируем тоже любые"… – Ася заученными фразами и отчеканенным громким голосом начинала очередной разговор с клиентом.
Трудилась она диспетчером в этой фирме уже третий год и всё её устраивало: и то, что работала она на дому, и то, что зарплата её зависела только от неё самой. То есть, как она объяснит клиенту все преимущества их фирмы, как разрекламирует безупречную работу мастеров и, что очень важно, отметит пунктуальность и быстроту исполнения и вообще, насколько сможет обворожить невидимого клиента манерой и тембром своего голоса и благодаря этому всему набрать как можно большее количество заказов, так она и заработает, работа ведь сдельная. Эта работа была самой удачной из всех, которые ей пришлось переменить из-за того, что 1998 году закрыли НИИ, в котором она проработала несколько лет после окончания института.
Разговаривая с клиентом Ася пыталась закончить приготовление обеда; уже третий час, ещё и Вика сегодня почему- то рано пришла из школы, Никита её проводил как всегда… Сидят в Викиной комнате, музыку слушают.
Да, Вику хорошо надо кормить: класс выпускной, предстоят экзамены, столько сил и нервов дочка затрачивает. Худющая стала как тростиночка и бледненькая последнее время, и какая- то напряжённая, молчаливая. Придёт со школы, закроется в своей комнате и занимается, занимается.
Ася целый день на телефоне: и убирается с ним, и готовит, и даже в туалет с ним ходит – ни одного клиента пропустить нельзя.
Если не успеет быстро подойти, то тот позвонит по другому номеру её напарнице, а это всё – денюшки капут. А они всегда нужны, сейчас особенно: выпускной на горизонте, потом Вика в институт будет поступать, хорошо если на бюджет пройдёт, а если нет.? Конечно, Матвей Борисович помогает, он от дочери не отказывался никогда, но и его помощи стало недостаточно, стареет и работать с прежней силой тоже не получается, да и болеть стал чаще – всё ж восьмой десяток разменял. А у него свои заботы: жена вечно больная, сыновья и внуков куча. И каким бы талантливым художником он не был, миллионы он не зарабатывает…
Ася, обслужив клиента, с удовольствием внесла в свою толстую рабочую тетрадку ещё один заказ – сегодня это десятый. Ура! В это время неожиданно громко хлопнула входная дверь: "Это Никита ушёл наверное," – подумала она помешивая почти готовый суп, – ну вот, ещё чуточку и можно Вику звать обедать. Такой парень хороший, просто золото! Они с Викой ещё в детсад вместе ходили, так вместе и в первый класс пошли, а теперь скоро студентами будут возможно… тьфу, тьфу, тьфу… Он к Вике не равнодушен, Ася это видит, а она: "Он просто друг, мама, не вмешивайся."
В кухне от всех четырёх горящих конфорок стало нестерпимо жарко; Ася потянулась, чтобы открыть форточку и, как только она её приоткрыла, дверь в коридор распахнулась настежь, и в кухню ворвался резкий холодный воздух от наступившего сквозняка.
"Интересно, что ж у Вики тоже форточка открыта? На улице всё же минус двадцать, не простудилась бы."– В это время засвистел чайник, к тому же опять раздался требовательный телефонный звонок. – Пообедать не дадут, и пропустить не могу,"– и Ася опять начала "обрабатывать" очередного клиента.
Наконец сварилось и дожарилось всё, что стояло на плите, клиент вымотал своей непонятливостью Асю до едва сдерживаемого остервенения и ничего так и не заказал.
– Вика, иди обедать! – крикнула Ася накрывая спешно на стол, но никакого ответа не услышала.
– Викуша, заснула что ли? – Ася сняв фартук медленно пошла будить дочь.
"Когда она успела, только что Никита ушёл, – и Ася посмотрела на часы. – Ах, да уже четыре, целый час прошёл, как Никитка ушёл, с этой работой время совсем не ощущаешь."
Дверь в комнату дочери была едва прикрыта, по комнате гулял леденящий морозный воздух, тихо звучала любимая мелодия дочери и самой Аси "Полёт кондора", но Вики не было. "Может они с Никитой вместе ушли, тогда чего ж она мне ничего не сказала? И музыкальный центр не выключила. Ещё чего надумала- окно открыла, совсем с ума сошла, февраль всё же на дворе," – Ася ёжась от холода подошла к настежь распахнутому окну и перед тем как его закрыть машинально глянула вниз с высоты своего восьмого этажа – прямо под окном, там далеко-далеко лежала выделяясь ярким зелёным пятном на белом снегу Викина юбка. "Почему юбка? Зачем она её выкинула?" – И тут приглядевшись внимательно своими близорукими глазами Ася увидела торчащие из-под раскинувшейся широкой Викиной юбки две крошечные палочки…
Вокруг уже собирались случайные прохожие, а во двор въезжала противно сигналя и мигая полицейская машина, следом машина скорой помощи.
"Вика,"– неслышно произнесла Ася… перехватило дыхание, всё тело как-то обмякло, но умом она всё ещё не осознала, что случилось непоправимое. Потом ничего не соображая, не понимая и не веря в увиденное, стремглав в чём была ринулась вниз по лестнице, даже не подумав вызвать лифт. Она летела не замечая перед собой ничего и никого: старушка на седьмом этаже испуганно прижалась с пакетом к стенке мусоропровода, мужчина с собакой на пятом удивлённо посторонился, собака залаяла вслед. Ей казалось, что всё существо её от кончиков волос до пяток как робот автоматически двигается с бешеной скоростью, но на самом деле движения её были как в замедленной съёмке и она скорее сползала вниз по лестнице, держась за перила одеревеневшими пальцами.
– Пропустите, я мать, это моя дочь, – совершенно чужим, подавленным голосом произнесла Ася. Полицейский смущённо пропустил её в круг снующих с носилками работников скорой помощи. Чуть поодаль стояли случайные прохожие и несколько лиц в полицейской форме оглядывали толпу вероятно пытаясь найти свидетелей и опросить их по горячим следам.
Вика лежала лицом в снег посередине огромного сугроба, её светлые в мелких кудряшках волосы покрывал снег и руки тоже были погружены в сугроб, ярко зелёная юбка распласталась по неровной поверхности вдавленного Викиным телом снежного месива и только ноги, худенькие и голые, торчали из под широченной и длинной юбки в разные стороны, рядом валялись разлетевшиеся тапочки с коричневыми пушистыми собачьими мордами на носках.
Ася стояла молча, невидящим взглядом смотрела на распростёртое тело дочери и боялась пошевельнуться, стояла как окаменевшее изваяние.
– Вы мать этой девушки? – вывел её из оцепенения негромкий мужской голос. Голос принадлежал невысокому крепкому мужчине средних лет и совершенно заурядной внешности, – Головин Роман Ильич, старший следователь, – представился он.
