Паша стоял на кухне возле окна и рассматривал морозный узор на стекле, где над густым лесом кружили сказочные птицы с длинными тонкими шеями, как у лебедей. А еще у них были длинные хвосты с закручивающимися перьями. За птицами наблюдал какой -то страшный зверь, высоко задрав голову и раскрыв зубастую пасть. И Пашка пытался найти в морозном лесу охотника, чтобы тот пришел и застрелил страшного зверя. Но его нигде не было видно.
Пашкина мама лежала в соседней комнате на своем любимом ковре, похожем на настоящую шкуру большого белого медведя и разговаривала по телефону со своей подружкой. Жаловалась ей на то, что у них уже неделю нет воды, потому что замерзли трубы. И, конечно, по словам мамы, виноватым в этом был хозяин. Ну, то есть Пашкин отец. Он у нее всегда виноват и даже тогда, когда сильный ветер порвал провода и, у них долго не было света.
Входная дверь стукнула, послышались тяжелые шаги и на кухню вошел папа в черном тулупе и лохматой шапке. Нос и щеки у него были красными. Он поставил на пол две большие канистры с водой и, весело подмигнув, спросил у сына:
– Привет, сынок. Чем занимаешься?
– Охотника ищу, – отозвался Пашка.
– Где? – не понял отец.
– В лесу, на стекле, – пояснил сын.
– А. Понятно. А я тебе сюрприз привез, – широко улыбаясь, сообщил отец и опять вышел за улицу.
– Сюрприз? – удивился Пашка. Он считал, что сюрпризы бывают только на Новый год и на день рождения. Может, сегодня какой-нибудь праздник?
Интересно, что привез ему отец? И почему-то представил себе щенка: белого с рыжим пятном на боку и хвостом-бубликом.
Дверь, наконец, распахнулась и, показалось что-то большое, прямоугольное, завернутое в газеты и перевязанное веревкой.
– Это что? – удивленно спросил Паша
– Картина. Смотри, какая красота, – ответил отец, разрывая газеты.
Пашка смотрел и никакой красоты не видел. Кто-то налепил кусочки краски синего, голубого и белого цветов друг на дружку не ровно, коряво и, видимо, очень давно.
– А рамка, рамка смотри какая старинная, – отец восторженно смотрел на резную деревяшку, гладя нежно рукой и добавил, – Тонкая работа.
На кухню вошла мама и, посмотрев на картину, спросила:
– Где ты ее взял?
– Представляешь, Лен, загружаю канистры с водой в багажник, смотрю —девушка несет картину и стопку книг к мусорному баку. Ну, я ее остановил и все забрал себе. Разве можно такую красоту выбрасывать? – ответил тот.
– Зубарев, ты не исправим. Люди на свалку, ты со свалки. А вдруг в ней тараканы живут или клопы? Ты не подумал об этом, прежде чем в дом тащить? – отчитала его жена.
– Лен, ты чего? Какие клопы? Это же произведение искусства, – сказал отец с видом знатока живописи.
– Сынок, вот посмотри, – с мольбой в глазах отец обратился к расстроенному Пашке, который думал: «Зачем мне эта картина без щенка?»
Отец поставил картину на подоконник и велел сыну отойти подальше. Пашка только теперь увидел синее море с белой пеной волн и трехмачтовый парусник. Ему даже показалось, что он услышал крик чаек.
– Красиво, – честно сказал Паша.
– Вот, а я что говорю! Молодец сынок! Понимаешь, искусство! – воскликнул обрадованный отец, схватил картину обеими руками и стал ходить по дому, выставляя ее перед собой на вытянутых руках, примеряя к стенам.
– А может, ее над камином повесить? – предложил он.
– Нет. Нет. Нет, – запротестовала мама, – Я уже присмотрела в магазине картину с цветами, она будет гармонировать с обоями.
– Пап, а давай в мою комнату повесим над кроватью, – предложил Паша, которому стало жалко отца, да и картина ему понравилась.
– А давай! – согласился тот.
Перед сном Пашка встал на кровать и осторожно, погладив ладошкой резную раму картины, сказал, подражая отцу: «Тонкая работа».
Ночью ему снился щенок: белый с рыжим пятном на боку и хвостом – бубликом. Пашка его купал в тазике, а щенок, отряхиваясь, брызгался водой. Мальчик смеялся, прикрывая лицо рукой, но горько – соленая вода все равно попадала в глаза и рот.
Пашка проснулся и почувствовал, как на него капает вода. Он посмотрел на картину и увидел, что она ожила. Море было настоящим и, оно штормило. Волны поднимались все выше и выше. Парусник заливало водой. Чайки испуганно кричали. Свет ночника, который оставляет включенным мама, был неярким, но мальчик все равно разглядел маленьких человечков, поднимающихся вверх на мачты парусника. Пашка испугался, что парусник утонет и с криком: «Папа!» выбежал из комнаты, но тут же остановился, как вкопанный, увидев огонь. Горел любимый мамин ковер и паркет возле камина. Горящее дерево трещало, поднимая искры.
– Мама! – заорал Пашка, не в силах пошевелиться и оторвать взгляд от огненной змейки, ползущей к шторам. На его крик из спальни выскочили: мама в ночнушке с длинными рукавами и папа в трусах и тельняшке. Они на секунду застыли, глядя на огонь, а потом папа побежал на кухню. Вернувшись с чайником и ведром в руках, он вылил воду на горящий паркет, но ее было совсем мало.
– Лена, где вода?! – орал отец, глядя на маму, которая била диванной подушкой по огненной змее.
– Я купалась и всю истратила, – с ужасом в глазах и дрожащим голосом ответила мама.
– Там вода! На картине! – опомнился Паша. Отец смотрел на него непонимающе. Тогда мальчик побежал в свою комнату, подставил ладошки к картине и они тут же наполнились холодной водой.
– Вот! – показал он родителям и вылил воду на пол.
Отец подставлял ведра и огромные волны накрывали их, наполняя до краев и брызгая вокруг. Пашка стоял рядом с картиной и переживал за парусник, на котором уже не было парусов, их опустили матросы, а торчали три высокие мачты, похожие на кости рыбьего скелета. Они страшно скрипели и могли поломаться в любую минуту.
– Все! Потушили, – устало вздохнул папа и, сняв мокрую тельняшку, вытер ею выпачканное сажей лицо.
Море на картине успокоилось. Волны стали ниже и на паруснике опять забелели паруса. Чайки кричали уже не тревожно, а радостно.
В комнату вошла мама в мокрой ночнушке. «Только бы не ругалась, —подумал Пашка, – А то сейчас скажет, что это отец виноват, потому что положил слишком большие дрова в камин» Но вместо этого мама обняла папу и, поцеловав его в чумазую щеку, предложила: «А давайте повесим картину над камином?»
