1. Глава 1.
В накрепко затянутом мешке было темно и тесно.
Касси чувствовала под собой равномерно перекатывающиеся мышцы оборотня. Она беспомощно распласталась на спине зверя, настолько удобно, насколько позволял проклятый мешок. Паника, охватившая её в первые минуты после похищения, постепенно сошла на нет. Час за часом не прекращался этот бесконечный бег.
Мерное движение поневоле успокаивало, волк бежал спокойно, без резких рывков и скачков, рассчитывая силы и, явно по удобной дороге. Касси невольно укачалась и даже, как ни странно, задремала.
Проснулась девушка от того, что её вытряхивают из мешка, словно вещь. Она неловко вывалилась, ударившись головой, приподнялась и осталась сидеть на полу.
Оборотень молча кивнул ей на верёвочную петлю, которую держал в руке. Касси непонимающе уставилась на мужчину. Он схватил её за шею и накинул через голову захлёсток, закрепил. Пленница в страхе просунула под верёвку пальцы, оттягивая её от горла.
Мужчина медленно пошёл к двери, импровизированный поводок натянулся. Оборотень не спешил, давая Касси возможность сообразить, что, если она не пойдёт следом за ним, он её придушит.
Касси поняла. Она тут же испуганно подхватилась на ноги, быстро оглядываясь вокруг в слабой надежде на какую-то помощь. Её взгляду открылась убогая комната, очень похожая на дешёвый номер в таверне при постоялом дворе.
Новой подружки, Зарины, вместе с которой её похитили, нигде не было. Она здесь совсем одна.
Оборотень тащил её за собой, как собачонку на привязи. Касси шла, удерживая обеими руками верёвку, стараясь не отстать. Тёмный коридор заканчивался широкой лестницей и, посмотрев вниз, Касси поняла, что не ошиблась - они на постоялом дворе.
В тёмном обеденном зале на первом этаже таверны Касси разглядела несколько занятых столов. За ними сидели оборотни: и мужчины, и женщины. Никто не обратил ни малейшего внимания на Касси с верёвкой на шее.
Лишь один оборотень, заинтересованно оглядев девушку, спросил:
- Случайно не на продажу? Я бы купил.
- Нет, она на подарок, – грубым сиплым голосом прохрипел её похититель.
Он отвёл её в отхожее место. Потом, усадив возле себя за длинный деревянный стол в таверне, хорошо накормил.
Касси пыталась съесть, как обычно, немного, но оборотень был настойчив. Чуть ли не силой пихал ей в рот ужин и девушка не стала сопротивляться. Хоть последние куски мяса не лезли в горло совсем и ей пришлось запивать их водой, чтобы проглотить.
Спать девушку оборотень неожиданно уложил на мягкую кровать, а сам улёгся рядом на голом полу, в волчьем обличье. Верёвку с шеи пленницы похититель так и не снял.
Утром повторились вечерние действия. После плотного завтрака оборотень вывел девушку во двор, убрал верёвку и раскрыл мешок, нетерпеливо кивнув ей: «лезь, мол, внутрь».
И снова бесконечная дорога в темном и тесном мешке на спине. «Хоть бы голову оставил снаружи, чтобы смотреть вокруг», - тоскливо думала Касси.
Почему всё с ней получилось вот так? Богиня! За что? В чём она провинилась?
Она неслась навстречу неизвестности и вспоминала последние месяцы, когда её тихая, спокойная жизнь внезапно так круто изменилась. И ведь провинилась... Права Богиня! Сама во всём виновата...
А начались все её беды с… любви. Её первой настоящей любви к самому красивому парню в их городке, единственному сыну главы их поселения.
Их в семье было семеро. Семь девочек, семь дочерей, а отец так хотел сына! Но, когда повитуха в седьмой раз вынесла ему дочь, он навеки распрощался со своей мечтой.
Поднять семерых детей родителям было нелегко.
Больше всего отец с матерью опасались за репутацию своей большой семьи, не хотели, чтобы они сами или их дочери хоть чем-то опозорили их род или пошли по кривой дорожке.
Отец был хорошим мастером, столяром. Во дворе у него была приличная мастерская и заказы не переводились. Мать каждую свободную минуту плела корзины на продажу. Её сильные, ловкие руки творили чудеса с гибкой лозой.
Все сёстры содержались в большой строгости. Девочки были всегда накормлены и очень аккуратно одеты и причёсаны. Конечно, детские вещи передавались от старших к младшим, но поверх чистенького, иногда залатанного, платьица всегда одевался либо новый красивый фартучек с оборочками, либо добротный плащик с меховой опушкой. Поношенная и новая одежда на детях дополняли друг друга, девочки никогда не выглядели бедными. Мать очень старалась!
И отец пропадал в мастерской с раннего утра до поздней ночи, усердно работая для своей семьи.
Сколько Касси себя помнила, перед каждым походом в храм, на утро единственного выходного дня, отец выстраивал сестёр перед собой в ровный ряд. Он приказывал девочкам по очереди покаяться в своих прегрешениях за прошедшую неделю, чтобы очистить свою совесть и принять наказание, прежде, чем предстать перед светлым ликом Богини.
Все сёстры от души ненавидели выходной день, который для них всегда начинался с порки. Возле отца стояло ведро с розгами, той самой лозой из которой мать плела корзины. Едва запинающаяся от страха девочка заканчивала перечислять все свои провинности за минувшие дни, отец сразу определял наказание и недрогнувшей крепкой рукою отмеривал хлёсткие удары по ягодицам дочери. Свист розги никогда не останавливали жалобные вскрики и плач, ни старших, ни самых маленьких. И горе было той сестре, которая попыталась скрыть что-либо. Если отец прознавал об этом, наказание удесятерялось.
Даже, когда самая старшая сестра была уже просватана, и до свадьбы оставалась всего неделя, её не минула еженедельная порка за опоздание домой с рынка, когда она заговорилась со своим же женихом.
- Жених – не муж! - свист, удар, болезненный вскрик, - Вот поженитесь! - удар, громкий плач, - Тогда и разговаривайте! - удар, рёв, - Сколько он пожелает! - удар, вой, - А пока ты в отчем доме! - свист, удар, - Изволь соблюдать себя! - свист, удар, завывание, - И с мужчинами на улице не разговаривать! – приговаривал отец, снова и снова нанося удар за ударом.
Маленькая Касси всегда стояла в храме с ноющей попкой и, заглядывая в красивое каменное лицо статуи Богини, каждый раз мысленно спрашивала: «Я же достаточно очистилась, чтобы предстать перед тобой? Я же ничего не забыла рассказать отцу?».
Подрастая, девочка, как и другие сёстры, научилась хитрить и скрываться, но избежать порки в выходной день перед храмом никогда не удавалось. Видимо родители считали, что розги просто необходимы, чтобы вырастить девочек порядочными и послушными. Поэтому за неделю обязательно находилось что-то, про что узнавал отец или мать, и сёстрам приходилось каяться.
Родители были довольны: свадьба старшей дочери получилась достойной и зять уважаемый человек, сапожник, со своей собственной лавкой и ничего, что хромой. Правда, организация торжества не хуже, чем у других, забрала почти все родительские сбережения.
