Экран мобильного телефона блеснул. Семен Семенович прищурился, чтобы увидеть, кто осмелился в четверг нарушить его мирный утренний сон.
Это была смска от какого-то Вергения: «Mon ami, вы бы хотели встретиться сегодня вечером? Как насчет ресторанчика с дарами моря?»
Морепродукты? Что за чушь несет этот липовый француз? Семен Семенович толкнул мобильный телефон под подушку.
Его живот заурчал – пришло время завтрака, но он не хотел будить Машу… пока. Она пахла лавандовым мылом, теплом и домом. Конечно же, у него была и своя постель, но он всегда приходил к ней, когда ему было холодно или одиноко.
А холод и одиночество ему доводилось испытывать часто.
Маша шевельнулась и пошарила по постели, коснулась плеча Семы и нащупала телефон.
Его прекрасное утро было испорчено. Семен Семенович подкатился ближе, чтобы прижаться к Машиной руке, но она не поддалась на уловку, так как была занята набором текста.
Маша: У меня собрание отдела маркетинга до 7 вечера.
Вергений: А если перекусить в сосисочной?
Маша: Я вегетарианка.
Вергений: О-о-о, тогда я знаю одно местечко.
Маша усмехнулась и села на кровати. Семен Семенович остался в постели и не видел, что она ответила – ее лицо светилось, что предвещало недоброе. Ее чистая искренняя улыбка, всегда принадлежавшая Семену, теперь была адресована невидимому получателю со странным именем Вергений. Пф-ф! Ну и имечко! Родители в погоне за оригинальностью не подумали о дальнейшей судьбе ребенка.
Семен Семенович обожал борщ со сметаной, блинчики с творогом и вареные яйца с икрой, желательно черной. Но Маша рассчитала процент жира его тела, нашла его избыточным и посадила Семена на порционную диету. Абсурд. Он не нуждался ни в какой диете. Он был великолепен, как Адонис, предан, как Ланселот, и ласков, как Ромео. Кроме того, очень начитан и умен. Ни одной женщине не устоять перед его прекрасными изумрудными глазами и завораживающей улыбкой, не говоря уже о его первоклассной шубе и пытливом взгляде. Он был самым великолепным примером русского голубого кота с шикарной родословной.
Он был королевских кровей, а Мария была его королевой. Когда испуганный маленький котенок Сема оказался в ее современной двухкомнатной квартире на Арбате, он возненавидел ее белую мебель и тишину книжных полок. Он мечтал о компаньоне – кошечке, с которой он будет играть и обниматься, вместе наблюдать за людьми на улице и за золотой рыбкой в аквариуме. Сначала он прятался под кожаным диваном со своей плюшевой игрушкой-лисой. Маша его не выманивала. Вместо этого она читала вслух каждый вечер и обсуждала романы и стихи, обращаясь к Семену как к собеседнику и в конце концов завоевав его сердце своей добротой, интеллектом и мягким голосом. Ходили слухи, что там также был задействован кошачий корм «Meow Mix», но Семен Семенович отрицал такую ложь начисто.
Он услышал голос Марии: «Сема, дорогой, завтрак» и покинул тепло кровати после нескольких ленивых потягиваний. Неторопливой легкой трусцой он прибыл на кухню в предвкушении паштета из куриной печенки. При ближайшем рассмотрении он заметил порезанные кубиками огурцы, примешанные к паштету. Очевидно, Маша еще не рассталась с идеей о том, что Семену надо потерять несколько сотен граммов.
Он вскочил на стул и в знак протеста против завтрака из огурцов сбросил на пол красную ручку и несколько печатных страниц. Он презирал Машину работу старшим редактором издательства средней руки, которое снабжало ее бесчисленными многообещающими рукописями. Его аристократической душе Эмерсон нравился больше, чем Уитмен, а Оскар Уайльд больше, чем Томас Харди. Он не интересовался творчеством слишком современных писателей. Он мог бы процитировать Байрона и Эмили Дикинсон. К сожалению, Маша слышала только нежное мурлыканье. Иногда он любил покусывать собрание сочинений Льва Толстого на нижней полке, когда в нем взыгрывала русская кровь.
– Я побежала в душ. Будь хорошим мальчиком и ешь свои овощи. Я люблю тебя, мой рыцарь в сияющих доспехах. – Она погладила его блестящую шерсть и подняла страницы с пола. – Не ревнуй меня к работе. Ты же знаешь, я люблю тебя больше.
Он с наслаждением закрыл глаза, слушая, как по дороге в душ Маша напевает 40-ю симфонию Моцарта.
Мария поведала Семену, что его имя означает на иврите «услышанный». Ему и вправду грех было жаловаться на ее глухоту.
В те вечера, когда Маша не задерживалась на работе, они проводили время вместе, по очереди выбирая книги из обширной библиотеки. Семен обычно терся носом об свои предпочтения, и Мария читала вслух выбранную им книгу. Вчера вечером это был ее выбор, и ему пришлось послушать роман Марии Метлицкой, который был совершенно не в характере Маши, но Семен Семенович стоически дослушал до конца – ладно хоть, что кончилось все хорошо. Так что сегодня книгу для чтения вслух выбирал он. Ему не улыбалась перспектива провести вечер в одиночестве.
Сказала ли она «да» на предложение ужина от Вергения? Не теряя ни секунды, Семен Семенович прыгнул на кухонный стол. Телефон Маши был заблокирован. Кошачья лапа не может сравниться с человеческим пальцем, но его сухой нос вполне подходил. Заставка на Машином телефоне высветила фото Семена, восседавшего на стопке книг – умный взгляд, королевская поза, элегантный хвост. Еще несколько касаний носом пароля на экране – день рождения Шекспира – и вражеский текст был обнародован.
Вергений: Вегетарианцы тоже должны есть, верно?
Maша: Вообще-то я планировала провести спокойный вечер после долгого дня в компании друга.
Вергений: Там есть отличные бутерброды с баклажанами и тахини.
Maша: Звучит многообещающе.
Вергений: Что есть замечательная еда без бокала вина? Пустая трата времени.
Maша: Это из Платона?
Вергений: Нет, это мое.
Maша: Хорошо. Уговорили. Я буду в 8 вечера.
Приступ неконтролируемой ревности охватил Семена, и кровь застыла в его передних лапах. Экран мобильного телефона померк. Пожертвует ли она их общим вечером ради бутерброда с овощами и компании другого мужчины?
