– Ну что, Доу, на свободу сегодня? – посмеиваясь, Бетти остановилась в дверях моей комнаты (палаты). – Дождался наконец?
Бетти, медсестра в Клифсайде, и ей слегка за сорок (по официальной версии тридцать пять). Она невысокая, пухленькая, с чудными короткими кудрями, а еще веселая. Всегда веселая.
Первое время именно она была объектом моего срыва и дерьмового обращения. Мне было херово, а она постоянно ходила с улыбкой на лице и отпускала шуточки в мой адрес. Я бесился. Вел себя как настоящий придурок. Думаю, я заслужил, чтобы Бетти возненавидела меня. Но этого не произошло. И мы даже подружились.
Если я и буду скучать по чему-нибудь в этом месте, то это Бетти.
– Ага, но не надейся, что я забыл про те четыре сотни, что проиграл тебе, – продолжая бросать одежду в сумку, усмехнулся я. – Я просто был в неважной форме, иначе тебе ни за что не обыграть меня.
Я никогда не признаюсь, что Бетти лучший игрок в покер, которого я когда-либо встречал. Она сделала меня влегкую, и мое состояние тут не при чем.
Но Бетти и сама это знает. Закатив глаза, она громко фыркнула.
– Просто признай, что ты лажовый игрок в покер, Доу.
Она намеренно подчеркнула мою фамилию, подмигнув мне. Бетти в курсе, что Доу – лишь прикрытие от журналистов. Да любой, кто смотрит телевизор или читает журналы, знает мое настоящее имя.
Ненастоящее настоящее имя.
Но это Клифсайд, клиника, где такие, как я, выпутываются из дерьма, в которое сами же и нырнули. Так что здесь давно привыкли к разным Джонам Доу и Смитам.
Когда мои вещи были собраны, я даже не оглянулся, выйдя из палаты, в которой проторчал месяц.
Все, чего я хотел, это свалить из этого места, от которого у меня уже крыша ехала.
Мои бумаги были подписаны, и все, что мне оставалось, это переступить через порог и уйти. Правда Арчи подложил мне настоящую свинью, застряв в Атланте, а Скотт с Тегом свалили из ЛА, пока у нас был перерыв в работе.
Ладно, задницы, я вам это припомню.
– Я пришлю тебе билеты на лучшие места, – пообещал я, обняв Бетти на прощание.
Она ласково улыбнулась мне, и я в который раз обозвал себя кретином за грубость с ней. Бетти была искренна со мной, а это одно из качеств, которое становилось дефицитом, когда находишься в моей среде.
– Буду ждать, красавчик, – потрепав меня по волосам, отозвалась женщина. Бетти всегда относилась ко мне как к своему младшему брату, что также было непривычным для меня.
Охранник у ворот тщательно проверил мои подписанные документы, прежде чем выпустить меня. Покидая пределы клиники, я и правда почувствовал, будто вышел на волю, отмотав срок.
Арчи сказал, что пришлет какую-то девицу, трудящуюся у него в офисе. Это не сделало меня счастливым – я не хотел, чтобы завтра все газеты написали, что Кейд Фостер сраный нарик, – но если она поможет мне убраться отсюда и если Арчи поручился за нее – тогда ладно.
Синий Кроссовер – единственное авто в пределах видимости, поэтому я подошел к нему и прежде, чем девчонка за рулем соизволила пригласить меня, приземлился на соседнее с ней сиденье, зашвырнув свое барахло назад.
– Давай сваливать отсюда, – сказал я, желая, чтобы она оказалась не болтливой и без лишнего сотрясания воздуха выполняла команды.
– Мистер Фостер, меня зовут Лорен Рейнольдс, и мистер Ричардс поручил мне…
– Давай сейчас на пирс в Санта-Монику, там лучшие чизбургеры во всем ЛА. Умираю от голода, – скомандовал я, не слушая ее.
Чизбургеры от Тито снились мне каждую ночь этого адского месяца. В клинике не водилось фаст-фуда, никакой вредной еды, только здоровая пища.
Уныло до тошноты.
Похоже, Лаура не была в большом восторге от меня. Да посрать, куколка, я и сам не слишком нравлюсь себе в последнее время.
Еще одна девушка меня ненавидит?
Переживу.
Она начала что-то говорить, но я прервал ее не самым вежливым образом. Успокойся, сладкая, мы оба знаем, что ты будешь прыгать так высоко, как я захочу.
Я поднял свои очки и впервые посмотрел прямо на нее.
Вот же срань! Ну и рот! Вот это губы!
Да, она выглядит так, будто тусовалась всю ночь и сейчас испытывает жуткое похмелье. Половина ее лица скрыта солнцезащитными очками, но ее рот – это нечто.
Я не трахался в течение месяца. Черт, да я практически снова стал девственником. И сейчас у меня внизу что-то происходит. Если бы у моего члена был голос, он бы громко попросился в ее рот.
Ну, еще немного, и она сама увидит, как мой дружок реагирует на нее. Поэтому, чтобы скрыть свою реакцию, я перешел на грубость:
– Ну, давай, толкни порицательную речь, которая должна заставить меня почувствовать себя неблагодарным. Дело в том, Лаура…
– Лорен, – поправила она, выглядя так, будто готова вышвырнуть меня из машины и проехаться по мне раз двадцать.
– Хорошо, Лорен. – Да пофиг, я забуду ее имя тут же, как выйду из машины. – Так вот, Лорен. Если не ошибаюсь, ты работаешь на Арчи. Я прав?
И я объясняю ей то, что каждый из нас и так знает. Когда я замолкаю, в ее взгляде читается отчетливое желание убить меня. Но она делает все в точности, как я ожидаю.
Слушается.
Они всегда слушаются.
***
– Выглядишь хреново, – не в силах отказать себе в желании позлить ее, сказал я. Весь ее вид говорил о том, что эта малышка думает обо мне.
Ничего хорошего, судя по всему. И я не в претензии – сам постарался. Но, когда на протяжении ряда лет получаешь от женщин слепое обожание, довольно травмирующим оказывается встретить такую вот реакцию.
Может, меня это немного задело. Черт возьми, я Кейд Фостер. Ты слышала обо мне, а если нет – значит, ты только что переселилась сюда с другой планеты.
Но она не выглядит как инопланетное существо и не кажется впечатленной. С уголков ее губ не стекают слюни, и – вот неожиданность – впечатленным оказался я.
Даже несмотря на то, что, как я сказал, выглядит она хреново – она такая, что с первого взгляда хочется нагнуть и…
Проделать много, много грязных вещей, которые и не снились создателям порнофильмов.
Уверен, она громкая, когда кончает.
Какого только хера я думаю о том, как она кончает?
– С тобой скучно.
Я отвожу взгляд, который может выдать меня с потрохами. Я представляю, как она изгибается и стонет подо мной. Ее задница обтянута этими тонкими лосинами, которые почти не оставляют места воображению, и да, у девчонки шикарная задница.
Что за гребаная поибень?
Долгое воздержание не прочищает мозги, как об этом любят говорить. Оно делает их похожими на сборище старого хлама.
– Я здесь не для того, чтобы веселить тебя.
Я удивлен и не могу скрыть этого. Ну надо же, у кошечки есть коготки! Но я и сразу не обманулся на ее счет – да, она подчинилась, но куда охотней разбила бы мне голову.
Я вновь насмехаюсь над ней, но только затем, чтобы спровоцировать.
