Если кому-то придет в голову воссоздать всю хронологию событий, то ответственно заявляю – первым я встретила Владимира.
– Пиздец, – с этого слова и началось наше знакомство. Знаменательно. Почти пророчески.
Терпеть не могу матершинников. Но он еще добавил:
– Ты как? Не обожглась?
Больше, чем матершинников, я не выношу людей, обращающихся к незнакомцам на ты. Мне кажется, это показывает уровень культуры даже посильнее, чем нецензурная лексика. Острая реакция на подобные вещи обусловлена семьей, в которой я воспитывалась – чрезвычайно интеллигентной. И то же самое воспитание заставило меня вскрикнуть:
– Простите, пожалуйста! Совсем по сторонам не смотрю!
Его глаза сузились, а первый шок сменился на веселую ухмылку:
– Спятила? Это же я на тебя налетел. – Улыбка на секунду стала чуть шире, но вновь потухла, когда он бросил взгляд на мою залитую кофе футболку и повторил вопрос: – Не обожглась?
Вроде бы мы вышли с одного рейса, но в салоне самолета я его не видела. Он мог находиться и в бизнес-классе. Теперь, когда я разглядела лучше, поняла наверняка – этот определенно находился в бизнес-классе. Уж слишком от делового костюма разило благосостоянием. Часы на руке, ботинки до блеска начищены, черная рубашка с едва заметной сатиновой глубиной. Похож на итальянца – смуглый, темноволосый. Так я и решила бы, не приди в голову мужчине начать общение с исконно русского термина. Широкие брови, высокие скулы, а под ними недельная щетина, выглядевшая очень жесткой, но глаза слишком светлые для такого типажа – голубые или серые, в прищуре не разглядеть, но с тем же самым сатиновым отблеском. Если бы моей интеллигентной маме пришло в голову спрашивать, что мне в мужчинах не нравится больше невоспитанности, то я бы с уверенностью назвала недельную щетину. Она вызывала такой мощный диссонанс с дорогим костюмом и золотыми часами, что как будто специально для контраста и отращивалась. До неприличия, почти демонстративно, привлекательный, самоуверенный мужчина около тридцати, избалованный деньгами и собственной натурой, – от таких добрые родители прячут невинных дев за семью замками. Да, этот точно из бизнес-класса.
Проследила за направлением его взгляда и невольно поморщилась. Белоснежная футболка безнадежно испорчена. Мы столкнулись очень неудачно – мужчина держал в руке стакан с американо, и теперь кофе коричневым пятном закрывал половину изящного рисунка на груди. Я не обожглась, но было очень обидно. Футболка, волею случая, стала единственной вещью, которую я успела купить для себя в первой в жизни поездке заграницу. Это как сувенир с практической пользой! Сувениры для родственников и друзей – более значимые и без практической пользы – занимали половину моей сумки.
– Эй, тебе больно? – Незнакомец сделал еще шаг ко мне и даже за плечо тронул, привлекая к себе внимание. Но в тоне появилось легкое раздражение, а не сочувствие: – Чего молчишь-то? Обожглась или разозлилась?
– Нет, что вы! – Я вновь заставила себя посмотреть в серые глаза. – Не беспокойтесь, пожалуйста!
Но он никак не унимался:
– Давай хоть стоимость возмещу. Вообще-то, я обычно симпатичных девчонок не поливаю кофеином. А если и поливаю, то совсем не кофеином. – Он снова улыбнулся, выделяя иронию и, видимо, ожидая получить улыбку в ответ.
Я и улыбнулась – а что еще делать, когда от тебя этого явственно ожидают? Футболку мне было бесконечно жаль, но дело вовсе не в цене – не так уж много я на нее потратила. Домой теперь явлюсь в подобном виде… А так хотелось поразить хоть какими-то изменениями. Отметила про себя, что мужчина назвал меня симпатичной. Не ирония, не насмешка, просто такие разухабистые типы флиртуют без напряжения – они говорят или матами, или комплиментами. Ставлю на то, что конкретно этот брутальный образец местного мажорства занимается торговлей, – от их братии лесть звучит особенно легко и ненатурально.
Я аккуратно отступила, чтобы он не посчитал мое действие слишком резким, и ответила:
– Не стоит, что вы! Это недорогая футболка, ничего страшного.
– А чего глазки тогда такие грустные?
Не стану же я постороннему человеку объяснять, как носилась по Варшаве в последние два часа, успевая купить подарки для всех, а эта белая вещица попалась на глаза – и я не удержалась, решила, что и сама заслужила подарок. Особенно такой, который Олега приведет в изумление. Любимый часто говорил, что я о себе думать не умею, и вот оно – доказательство. Ныне испорченное.
Улыбнулась как можно шире, чтобы подчеркнуть отсутствие катастрофы, однако итальянец-матершинник расценил мою приветливость по-своему и тоже растянул расслабленную мину.
– Меня Володей зовут.
– Лиля, – ответила я, просто потому что нельзя не ответить. И исправилась: – В смысле, Лилия.
– Серьезно? – Он слегка изогнул широкую бровь.
– Вполне, – удивилась и опять нахмурилась.
Он рассмеялся – громко, не стесняясь окружающих.
– Верю. Просто обычно такими славными именами девочки по вызову представляются – легко запомнить и проникнуться.
– Что?! – Я, забыв о воспитанности, отшатнулась.
– Ничего, пошутил я, – он сказал примирительно. – А зачем все еще тут стоишь?
Да что же он ко мне прицепился? Ладно бы только кофе облил – это даже не происшествие. Но общение явно затянулось, и никак не придумывалась причина вежливо от него избавиться:
– Чемодан свой жду. Все пассажиры багаж получили, а моего еще нет.
– Наркотики перевозишь? На досмотре попалась?
– Что?! – отреагировала я еще громче.
Владимир как-то устало закатил глаза к потолку и вздохнул. Потом махнул рукой и прошел мимо к конвейерной ленте. Начал спрашивать мужчину в форме, торопить. Зачем он устраивает шум? Мне еще скандала не хватало из-за пятнадцати минут ожидания! Избалованный перец, такие всегда на рожон лезут, изображая из себя хозяев мира.
Однако через пару минут окликнул:
– Лиль, твоё?
Я схватила серый чемодан и принялась благодарить – в первую очередь сотрудников, конечно, но и Володе адресовала одно из своих «спасиб». Похоже, накладка произошла случайно – мой багаж просто забыли на погрузчике. Поспешила отойти, чтобы не мешать работе своими вещами. Володя настиг меня в полтора шага.
– Тебя встречают? На стоянке мой водитель ждет – давай хоть подкинем тебя куда надо. Засчитаешь извинением за пятно на футболке.
– О, не стоит беспокоиться! Я на такси.
– Я и не беспокоюсь, Лиль. Идем. Я, может, и маньяк, но на водителя глянешь – душевнейший человек. И если тебе так не покажется, там тебя на такси и посажу.
Он ловко перехватил ручку и покатил чемодан вперед, а мне пришлось догонять. Если честно, я не погрузилась в страх, что он мои вещи похитить собрался – не воруют торговцы из бизнес-класса потертые чемоданы. Похоже, действительно посчитал себя обязанным хоть чем-то помочь «кофеиновой жертве». А я никак не могла придумать слов отказа, чтобы он помогать перестал.
