У третьесортного ночного клуба Вадим сбавил скорость и попытался отыскать свободное парковочное место. Задача оказалась невыполнимой – машины стояли плотно.
«Может, оно и к лучшему?», – отрешенно подумал он и надавил на педаль, оставляя позади переливающиеся разноцветным неоном огни.
Да, наверное, к лучшему.
Шумная толпа и громкая музыка – совсем не то, что ему сейчас нужно. Проще купить что-нибудь в магазине и выпить это что-то в одиночку, в машине. Главное – потом не возвращаться домой, иначе можно наломать дров. Лучше уж в полицию за вождение в нетрезвом виде, чем домой…
Да, лучше так.
Он свернул вправо и медленно поехал по ухабам, ища глазами что-нибудь похожее на магазин. В конце улицы в свете вывески блеснули никелированные поручни пандусов – Вадим прибавил скорость и через десять секунд припарковался у сетевого супермаркета.
Он вышел из машины и поднялся по лестнице. Равнодушно глянув на наклейки с призывами купить кефир и получить в подарок банку соленых огурцов, толкнул дверь. Охранник в мятом костюме, лениво болтая шнурком металлодетектора, разговаривал по телефону и на припозднившегося посетителя не обратил никакого внимания. Вадим миновал сложенные в кривую башню корзины и толкнул створки со стрелками. Поднял глаза к потолку, нашел вывеску «Алкогольные напитки» и направился мимо стеллажей с колбасой и ларей с охлажденными морепродуктами в глубь тесного зала.
– Парень! – окликнул дед, держащий в худой руке банку зеленого горошка. – Посмотри, срок годности какой?
Вадим взял протянутую банку и уставился на крышку.
– Выпущено 20 апреля 2021 года.
Белесые ресницы деда недоуменно захлопали.
– Жрать-то можно или сразу на кладбище ползти?
Вадим вздохнул и вгляделся в мелкий шрифт на бумажной этикетке.
– Срок годности – 24 месяца. Ты уж поторопись, дед: счет буквально на часы идет.
И вернул банку.
– То-то смотрю, уж больно скидка большая! – с сомнением пробурчал дед, отправляя горошек в корзину к дешевым карамелькам и суповому набору.
А Вадим уже обходил тележки с салфетками и поддоны с туалетной бумагой.
Отдел алкогольной продукции пустовал, лишь у стеклянного холодильника стоял крепкий мужчина и разглядывал пивные банки. Вадим открыл отдельно стоящий деревянный шкафчик, взял виски в подарочной коробке и направился к кассе. Проходя мимо стеллажей бакалейного отдела, увидел уже знакомого деда, рассматривающего упаковку.
– Это ж разве вермишель? – бормотал он. – Вот в мое время – была вермишель!
– Дед, купи спагетти и ни в чем себе не отказывай! – посоветовал Вадим, проходя мимо.
– Кхе-кхе, спагетти я каждый день с ушей снимаю!
Вадим поставил коробку на ленту. Кассир, молодая и усталая, скользнула взглядом по его лицу.
– Мне уже давно восемнадцать, – раздраженно сказал он, доставая из внутреннего кармана куртки портмоне.
– Вижу. Сыр-косичку, чай цейлонский по скидке не желаете?
– Не желаю, – процедил он.
Тоненькие руки поднесли коробку к сканеру. Писк.
– Пять тысяч восемьсот. Пакет? Бонусная карта наша?
– Пакет не надо! Карты нет! – резко ответил Вадим и вытащил из портмоне платиновую банковскую карту.
– Не желаете завести бонусную карту?
Он приложил карту к терминалу.
– Не желаю.
– Спасибо за покупку. Всегда вам рады. Ваш чек.
Он, проигнорировав чек, взял коробку и направился к выходу. Миновал разговаривающего по телефону охранника и вышел на темную улицу. Усевшись в машину, раскрыл коробку и вытащил бутылку.
«Надо было купить сыр-косичку на закусь. Или чай цейлонский», – равнодушно подумал он и плотно обхватил крышку.
Женщина, так не вовремя постучавшая в окно, вид имела несчастный и просящий. Вадим отпустил крышку и нажал на кнопку стеклоподъемника.
– Простите, вы не могли бы мне помочь? – жалобно спросила она.
– Налички нет, – резко бросил он, отметив мысленно, что для попрошайки женщина выглядела довольно прилично.
– Ой, ну что вы, не в этом плане! – вымученно улыбнулась незнакомка. – Я ногу подвернула. Просто у вас машина, я подумала, что…
– Ну вызовите такси! – раздраженно ответил Вадим.
– Конечно. Извините.
Она виновато улыбнулась и отошла от машины.
Вадим с треском открутил крышку, понюхал содержимое бутылки: шмурдяк какой-то паленый. Вид идущей по тротуару женщины, сильно прихрамывающей на правую ногу, вызвал новую волну злости: на нее, на себя, на жену, на деда с просроченным горошком, на назойливую кассиршу, на охранника с телефоном и вообще – на весь этот тупой гребаный мир!
И тут женщина упала, успев выставить перед собой ладони. Беспомощно огляделась по сторонам. Вадим выругался, плотно завинтил крышку и поехал следом.
– Куда вам?! – выкрикнул он в окно.
– Тут недалеко! Совсем рядом! – обрадовалась женщина.
– Садитесь.
Она с трудом поднялась и села в машину.
– Спасибо вам!
– Дорогу показывайте.
– Вон там в переулок сверните, пожалуйста.
Переулок оказался еще более безлюдным, чем улица, на которой Вадим подобрал женщину. Окна в пятиэтажных домах светились голубоватым светом телевизоров, а уличные фонари выдавали невнятное мерцание. И никого. Все забились по норам.
– Вон, дом стоит. Крайний подъезд.
Вадим остановился у последней пятиэтажки, утопающей в темноте.
– Простите мне мою наглость, но не могли бы вы помочь подняться на пятый этаж? – умоляющим тоном попросила женщина.
Вадим молча вылез из машины и помог ей выйти. Держа за локоть, повел под широкий козырек подъезда. Женщина, кривясь от боли, еле доковыляла до двери.
– Сейчас, ключ от домофона найду, – она прислонилась к стене и полезла в карман легкой вельветовой куртки. Вадим равнодушно кивнул и посмотрел на приближающиеся автомобильные фары.
– Нашла! – обрадованно сказала женщина и резко выдернула руку из кармана.
Вадим даже понять ничего не успел. Затылок обожгла боль, в глазах сверкнуло. Последнее, что он услышал, – это щелчок открывшейся автомобильной двери и топот.
Затем наступила темнота.
