Каждый день сотни людей во всем мире не приходят
домой.
Большую часть из них удается найти – живыми
или мертвыми.
Остальные исчезают бесследно…
Если
б не было машин, я наверняка пошла бы на красный. Хотя когда сама сидела за
рулем, каждый раз говорила в адрес подобных торопливых лосей такое, что
регистратор должен был умереть от стыда.
Нет,
я не переключалась в режим «да ладно, успею», как только выходила на улицу в
качестве пешехода. Просто светофоры с кнопкой были моей маленькой фобией.
Всегда казалось, что нажму ее как-то не так, она не сработает, и буду
долго-долго стоять и ждать, пока кто-нибудь со снисходительной усмешкой не
нажмет снова – правильно. Прецеденты были.
Сейчас,
правда, все равно никто этого не сделал бы. Меня занесло по работе в унылую
промышленную часть набережной Обводного канала, куда пешеходы забредают редко.
Зато машины неслись сплошным потоком. Пришлось нажимать.
Загорелся
зеленый, я сделала шаг с тротуара и оказалась…
Хотела
б я знать, где. Как будто действительность выдернули у меня из-под ног и в тот
же миг подсунули новую. Совсем другую.
Обводный
исчез. Вместе с Питером. Потому что в Питере точно не было парка, где в конце
сентября все так цвело бы. Да и цветов таких я никогда в жизни не видела.
Буйство ярких красок соседствовало с переливами тончайших оттенков, не говоря
уже о формах. От ближайшего куста с пышными кистями бледно-сиреневого цвета
веяло нежным ароматом, напоминающим ваниль.
Пока
я разглядывала его, в голове взбесившимся дятлом стучало: «Где я? Что произошло?!»
Мужской голос за спиной заставил даже не вздрогнуть, а подскочить.
Слова
звучали плавно, как будто состояли из одних гласных, но интонации были явно
сердитыми. Обернувшись, я увидела высокого коротко стриженного брюнета,
смотревшего на меня как на преступницу. Еще больше повысив голос, он добавил
длинную фразу и повелительно махнул рукой.
Стоял
мужчина на дорожке, а я, надо думать, на газоне, потому что между нами на
высоту примерно полуметра поднималась оградка из переплетенных металлических
прутьев. Может, поэтому он так разозлился? Хорошо хоть не сорвала цветочек,
чтобы разглядеть получше.
Перебравшись
через ограждение, я зачем-то буркнула:
-
Извините.
Рассерженный
брюнет приподнял брови и, похоже, о чем-то спросил. Я развела руками и
ответила, что не понимаю. А потом продублировала по-английски, все еще надеясь
отчаянно, что меня закинуло на другой конец земли, а не на другую планету.
Какая,
к черту, другая планета, я просто сплю. Бывают такие длинные связные сны, в
которых все на удивление реально, понимаешь, что спишь, но никак не можешь
проснуться. Надо просто расслабиться и подождать, когда сон закончится сам
собой. Например, по звонку будильника.
Он
стоял, засунув руки в карманы свободных бледно-голубых штанов, и покусывал
губу, словно пытался сообразить, что со мной делать. Потом потянул меня за
рукав куртки, в которой, кстати, было здорово жарко, поэтому я ее тут же сняла.
Хотя в свитере тоже оказалось не слишком комфортно.
Сказав
еще одну длинную фразу, прозвучавшую почти как песня, мужчина снова дернул меня
за рукав и пошел по дорожке. Я – за ним. Даже не строя предположений, куда он
меня ведет. В конце концов, не все ли равно, если это сон. И даже если этот сон
вдруг станет эротическим, вряд ли я буду возражать. Парень вполне так
симпатичный, а наяву после разрыва с Валентином вся моя эротика закончилась два
месяца назад. Для женщины, привыкшей к регулярному и качественному интиму,
пожалуй, многовато.
***
Мы
шли по дорожке к показавшемуся вдали выходу из парка, и я исподтишка
разглядывала своего спутника. Сказать, что он прямо такая моя тайная греза,
было бы, наверно, преувеличением, но и отторжения не вызывал.
Высоченный,
вполне баскетболист, я со своими честными ста семьюдесятью едва доставала ему
до подбородка. На вид лет двадцать восемь - тридцать, примерно мой ровесник.
Густые сросшиеся на переносице брови, серо-синие глаза, идеально прямой нос,
жесткий росчерк рта и твердый, почти голливудский подбородок с синеватой тенью
проступившей небритости. Фигуру, за исключением роста и широких плеч, не давала
оценить мешковатая одежда в восточном стиле: штаны из похожей на шелк ткани и
такая же свободная рубаха длиной чуть ниже бедер.
Видение
поглядывало на меня с интересом, но больше никаких попыток общаться не делало.
Пришлось брать инициативу на себя.
-
Вера, - я ткнула пальцем в грудь, после чего указала на него с вопросительным
«м-м-м?»
Он
сообразил не сразу, но все же улыбнулся и представился, повторив мой жест:
-
Йар.
На
самом деле это звучало, конечно, несколько иначе, с острым, как игла, «й» и
гортанно-грассирующим «р», и вряд ли я смогла бы с ходу повторить его имя
правильно.
Тем
временем мы вышли из парка на вымощенную каменными плитами улицу, и это
определенно был город.
Как-то
я читала, что мозг во сне ничего не придумывает, а конструирует образы из
когда-либо увиденного и услышанного. Вполне возможно. В реальности я в этом
городе точно не была, но напоминало нечто из времен конструктивизма: добротно и
скучно. По мостовым степенно ползли громоздкие… что? Автомобили? В общем,
какой-то самодвижущийся транспорт, похожий на жуков.
Люди
здесь, как и Йар, носили свободную одежду из мягкой шелковистой ткани самых
разных цветов и оттенков, но покрой был почти одинаковым: у мужчин штаны и
длинная рубашка навыпуск, у женщин – либо такой же костюм, либо длинное прямое
платье. Что сразу бросалось в глаза, все, и женщины, и мужчины, были высокими,
с коротко подстриженными волосами, причем я не увидела ни одного мужчины с
бородой. Однако мои джинсы, свитер и длинные распущенные волосы вызывали разве
что любопытные взгляды.
Йар
подвел меня к серому трехэтажному зданию, и мы вошли внутрь. Двое мужчин в
черных костюмах сидели за высокой стойкой, и я подумала, что это местный
полицейский участок. Йар поговорил с ними, потом ободряюще коснулся моего плеча
и вышел.
М-да,
сон явно свернул куда-то не туда. Сплошной облом. Пора бы уже и проснуться.
Один
из мужчин показал на деревянную скамью и сделал несколько жестов, которые явно
означали, что нужно сесть и чего-то ждать. В комнате было жарко, я сняла свитер
и осталась в белой футболке. Мне тут же вручили картонный стаканчик чего-то
похожего на холодный несладкий кофе с лимоном, только с привкусом хвои. Вкус
мне не понравился, но напиток освежал и бодрил.
И это
уже было странно, если не сказать, страшно. Потому что мне снились время от
времени длинные связные сны, но никогда в них не было запахов и вкусов. Как ни
старалась я проснуться, как ни щипала себя за руку, ничего не получалось.
