Она стояла у окна…
Лучи полуденного солнца сверкали золотом в ее длинных каштановых волосах, а глаза цвета неба смотрели куда-то вдаль. В руках чашка горячего кофе.
С самого утра у Софьи было много хлопот: нужно было принять душ, приготовить завтрак, помыть посуду, погладить одежду и навести порядок в доме. А сейчас, когда уже все было сделано, у нее появилась свободная минутка и теперь можно насладиться ароматным напитком, любуясь чудесным видом из окна. Глубокий вдох, легкая улыбка, выдох. Как же хочется, чтобы такие минуты безмятежности длились как можно дольше!
– Софья, где мои носки? – из дальней комнаты послышался раздраженный голос ее мужа.
– Рома, ты серьезно? – она тяжело вздохнула, но сохранила самообладание, ответив мягким и спокойным тоном. – Мы с тобой женаты уже три года, а ты до сих пор меня спрашиваешь каждый день, где твои носки! Это уже становится несмешным!
– А мне и не до смеха! Я каждый день не могу их найти!
Софья поставила чашку на обеденный стол и неспешным шагом покинула кухню, направившись в спальню. Муж очень взволновано метался по комнате от шкафа к комоду и обратно. Высокий, крепкий парень грозно передвигался по комнате, как медведь по клетке. Роман резкими движениями ронял все, что попадалось под руку. Он был явно раздражен. Софья же напротив, старалась сохранять спокойствие, чтобы не накалять обстановку еще сильнее. К тому же, она не решалась попадать под горячую руку разгневанного мужа – маленькая, хрупкая, миниатюрная девушка лишь облокотилась плечом о дверной косяк и жестом показала на комод.
– Твои носки всегда лежат в одном и том же месте – в комоде, второй ящик сверху.
– Хочешь сказать, что я слепой и тупой?
– Я этого не говорила. Ты, скорее, немного невнимательный! – она улыбнулась и постаралась погасить гнев мужа. – Ром, милый, я, наверное, когда-нибудь в шутку маркером напишу на ящике комода: Носки здесь!
– Конечно, давай, издевайся надо мной, смейся! – Роман все никак не унимался и его раздражительность только нарастала.
– Милый, надо просто запомнить раз и навсегда, и больше не нужно будет задавать мне этот вопрос!
– Больше и не спрошу никогда, уж поверь мне!
– Ты обиделся что ли, Ром? Ну, прости, милый! Я же не хотела тебя задеть или оскорбить. Можно я тебя обниму? – Софья намеревалась сделать шаг в сторону мужа, но Роман только отмахнулся от нее.
– Я не обиделся! Мне сейчас нет дела до твоих издевок…
– Рома, это была шутка! И, видимо, не совсем удачная. Но обижать тебя я совершенно не хотела. Прости, пожалуйста! – голос Софьи стал еще мягче. – Давай не будем ссориться, родной!
– Я и не ссорился с тобой! Я тороплюсь… И волнуюсь!
– Так может нам не стоит туда ехать? Ты больше никому ничего не должен. Мы ведь уже решили этот вопрос, теперь эти люди должны отстать от нас.
– Должны, не должны… Все равно страшно!
– Ром, я ведь уже подписала все документы еще месяц назад. Твои, так называемые, компаньоны забрали бизнес, получили все, что хотели. И с тех пор перестали нас шантажировать.
– Они – да! Но это другие…
– Какие еще другие?
– Не знаю. Вопрос с моим долгом закрыт, да, ты права. Те отморозки от меня уже отстали. А сейчас кто-то другой привязался.
– Боже, Рома! Кто еще другой-то? Ты еще кому-то задолжал? – Софья изменилась в лице. Ее голос вдруг задрожал, а на глазах выступили слезы. – Я ведь и так уже всего лишились. Чего еще от нас хотят?
– Ты намекаешь, что это я виноват в том, что ты лишилась фирмы своего отца?
– Рома, нет, я не это хотела сказать, ты меня не так понял. Я имела в виду, что…
– Но сказала именно это!
– Рома…, – Софья уже начала тихонько всхлипывать. А Роман злился все сильнее.
– Да, да, да… Я Рома! Да, я влип. Да, я виноват! Но я думал, что мы с тобой семья, что ты меня любишь, что искренне помогаешь мне! А ты…
– Я и правда, люблю тебя! Очень! У меня не осталось никого в этой жизни, кроме тебя! Пожалуйста, давай перестанем ругаться. Я понимаю, что ты на взводе. Но давай просто не поедем туда и все…
– Я должен выяснить, кто они и чего хотят… Собирайся, нам пора выходить. Остальное позже обсудим…
Роман небрежно закинул какие-то вещи и документы в свою сумку, повернулся спиной и стал надевать наручные часы, что-то раздраженно бормоча себе под нос.
Софья глубоко вздохнула, вытерла слезы, подошла к мужу и обняла его за пояс, крепко прижимаясь к спине.
– Ромочка! Я люблю тебя!
– Ммх, я тоже… Пошли уже!
Они вышли во двор. Жилмассив «Солнечный», в котором проживали Роман и Софья, полностью оправдывал свое название. Солнце здесь было видно от восхода и до самого заката, ничто не преграждало путь его лучам! Несколько многоэтажных домов стояли на высоком берегу реки, за которой был живописный пейзаж – именно этим видом всегда любовалась Софья, глядя из окна их квартиры на восьмом этаже. Между домов тянулись широкие улочки, засаженные кустами. Возле подъездов стояли удобные деревянные лавочки и красивые клумбы с цветами. Рядом были огорожены небольшим забором детские площадки с различными «тарзанками», турниками, песочницами и качелями. Парковка для автомобилей была выделена отдельным участком за массивом.
Дойдя до своего автомобиля, Роман остановился и вдруг замялся. Он оперся вытянутыми руками о крышу машины и тряхнул головой, опустив ее вниз. Темные волосы прикрыли лицо. Так он простоял пару минут, а затем поднял голову и посмотрел на жену испуганным взглядом. Его карие глаза стали еще темнее, в них читалась тоска и сомнения.
– Ты ведь любишь меня? Правда?
– Рома, ну конечно же! Мы уже столько лет вместе с тобой! Неужели ты до сих пор сомневаешься во мне и в моих чувствах? – она подошла к нему и крепко обняла, обхватив руками мускулистый торс. Лицо Софьи уткнулось в его плечо. Роман погладил рукой ее длинные волосы, перебирая пальцами локоны, поцеловал в макушку и тяжело вздохнул.
– Поехали, Соф. Пора…
Навигатор привел в какое-то богом забытое место, где были лишь заброшенные складские помещения некогда крупного предприятия, полуразрушенные и разграбленные. Повсюду валялись обломки кирпичей и шифера, куски арматуры и прочий строительный хлам. Территория была огорожена покосившимся забором из бетонных плит, некоторые из блоков давно упали. А вокруг забора был пустырь, поросший бурьяном и ветвистыми кустами. И такое зрелище вызывало лишь ужас.