1. Пролог.
Всё это напоминало какой-то дурной жестокий сон. Такой, обычно, приходит к людям, когда они болеют. Температура под сорок, мозги плавятся, вот и снится всякая ужасающая сознание дрянь. Она могла настолько сильно напугать, что тут же резко проснешься, и еще какое-то время будешь приходить в себя, чтобы наконец понять — это лишь мимолетный кошмар.
Только вот у меня никак не получалось проснуться. Будто заклинило где-то в черепной коробке какой-то важный элемент. Хотя, наверное, просто нужно уже было перестать убеждать себя в том, что я нахожусь во сне. Это не сон, а реальность. Жуткая реальность без единого смягчающего обстоятельства.
Меня всю трясло. Ужас мешал рационально размышлять. Утром всё было еще в порядке. А теперь… Теперь меня куда-то везли, и я могла только мысленно молиться, чтобы меня оставили живой. Я смутно осознавала, что со мной происходило. Какие-то обрывки воспоминаний давали лишь частичное понимание происходящего. Единственное, что так неожиданно и прочно вырвал мой мозг из общей череды событий — это тяжелый взгляд незнакомого мне мужчины и его приказной тон, от которого по коже невольно прошлись колючие мурашки. Он велел, чтобы взяли меня. Зачем? На каком основании? Не знаю. Просто отдал приказ:
— Взять ее.
И меня схватили. Ловко поймали, оторвали от пола, как какую-то тряпичную куклу, и бросили в эту дурацкую машину. Я пыталась выбраться, но двери заблокировали. Молчаливый лысый водитель гнал автомобиль на опасной скорости, рядом со мной сидел еще один мужик. Здоровый такой с золотым передним зубом и пистолетом в руке. Настоящим пистолетом!
Никогда раньше я не видела оружие вот так близко, вживую. Это ужасное зрелище. Достаточно только одной мысли о том, что этот пистолет может прострелить человеческую плоть, чтобы впасть в сумасшедшую панику. Я ведь ничего никому не сделала, чтобы оказаться в такой опасной ситуации.
— Отпустите меня, — сдавленно проскулила я, давясь слезами.
— Хавало завали! — прорычал тот, что сидел рядом. — А то бишкауты* тебе посчитаю!
Я вся сжалась и судорожно обхватила себя руками. Некоторые слова этого мужика мне были непонятны, но ясно одно — он угрожал. И что-то мне подсказывало — это не беспочвенные угрозы. Закусив губу, я пыталась перестать плакать, но ничего не получилось. Слезы настолько душили меня, что даже голова разболелась.
— Куда? — коротко спросил водитель.
— Велел на дачу, — пробасил этот с золотым зубом. — Отжарят тебя, — следующая реплика уже была адресована мне. — Не будешь рыпаться, бабла еще дадут.
— Князь приедет? — снова спросил спокойным тоном водитель.
— Ага. Откинулся же.
Остаток пути, который мне показался вечностью, прошел в молчании. Тошнотворную тишину нарушали только песни из радиоприемника. В основном незнакомые мне хриплые голоса пели про нары, продажную милицию и кандалы. То, что я оказалась в лапах уголовников я поняла почти сразу. Их внешний вид, манера говорить, пистолет, в конце концов, только подтвердили мою догадку.
Машина резко остановилась, меня тряхнуло вперед, и я чуть не упала. Мужик с оружием вышел на улицу, обошел автомобиль, открыл дверцу с моей стороны и буквально выволок меня. Я попыталась сопротивляться, но всё без толку. В сравнении с этим здоровяком, я была просто крошечным беззащитным насекомым.
Дача, на которую мы приехали, выглядела неухоженной и никаких домов по соседству с ней я не обнаружила. Мне конец. Буду кричать, никто ведь даже не услышит. Мужик буквально потащил меня за собой, а потом, похоже, ему это надоело, и он перекинул мое сопротивляющееся тело себе через плечо. Меня начало тошнить. Слезы смешались с соплями и слюнями и потекли тонкой струйкой по подбородку. Голова болела, виски ломило. Кажется, пока меня несли в дом, я на несколько секунд потеряла сознание.
Внутри горел свет. Была слышна музыка, такая же блатная, как и в машине. Гогот, звон стекла и отборная ругань доносились до моих ушей сквозь громкую музыку. Глаза защипало от густого сигаретного дыма. Тошнить стало еще сильней.
— О! — завопил кто-то, когда меня поставили на пол.
Я очутилась в напрочь прокуренной небольшой комнатушке. В центре стоял стол с едой, вокруг него расселись мужчины бандитской наружности. Человек десять, не меньше.
— Одна шмара? А где еще? — Недовольно пробасил один из них, налив себе в стопку водку или что-то в этом роде.
— Так только для Князя приказано, — сообщил мой сопроводитель.
— Нормальная лахудра. Ему такие нравятся, — дали мне оценку.
— Так опробовать бы для начала не помешало, — выдвинул предложение тот мужик, который выпить себе наливал. — Надо знать, кого пускаем в кроватку Князя.
У меня в глазах от ужаса, шока и услышанных слов тут же потемнело. Мне стало и холодно, и одновременно с этим — жарко. Я расплакалась еще сильней, спрятав лицо в руках. Все тут же громко засмеялись.
— Не реви! Лавэ нормальное за обслуживание получишь! — завопил кто-то из толпы, а я уже почти ничего не слышала и не видела. Мне вдруг стало нечем дышать, хотелось на свежий воздух. Деревянный пол сильно качнулся под ногами.
Я развернулась, пока мужик, который приволок меня сюда, отвлекся, и хотела выбежать из этого притона. Но мой жалкий план тут же потерпел неудачу, когда я лбом врезалась в кого-то. Подняв голову, я увидела перед собой высокого плечистого мужчину. С его появлением любой шум и даже музыка тут же утихли, будто кто-то опустил рубильник.
— Мне? — коротко спросил визитер у остальных.
— Да, — ответил кто-то покорно и с отчетливо уловимым страхом в голосе.
— Шнапса** мне, а ее в мою койку, — скучающим тоном приказал незнакомец и лениво, немного прихрамывая на правую ногу, подошел к столу.
Меня тут же снова больно схватили за руки и потащили куда-то на второй этаж.
_______________________________________________________________________
* - ребра
** - водка
2. 1.
Меня заперли в комнате, в которой, наверное, лет сто никто не убирался. Мебель, обтянутая полиэтиленом, деревянный пол, припорошенный плотным слоем пыли. Закашлявшись, я ощутила привкус этой самой пыли на языке, от чего стало совсем гадко.
Мужчины буквально забросили меня в комнату и закрыли дверь на замок. Я попыталась открыть ее, но она никак не хотела поддаваться. Окна оказались забиты деревянными досками, слабый свет луны едва-едва проникал сквозь небольшие щели между ними. Разодрав пальцы в кровь, я попыталась раздвинуть эти проклятые доски, но снова потерпела полное поражение.
Истерика и животный страх буквально захлестывали меня. Эмоции не поддавались никакому контролю. Я старалась себя успокоить, найти какие-нибудь вразумительные аргументы, которые могли бы мне объяснить, что здесь происходит. Но всё без толку. Я забилась в самый дальний угол комнаты и тихо выла как раненая собака.
