Не спрашивая разрешения, женщина мягко улыбнулась и вошла в дом. По-хозяйски огляделась по сторонам, водрузила чемодан на столик, и уселась на диван.
– Что ты как неродная? – спросила она. – Проходи, присаживайся.
Пройти я не могла. На ватных ногах и с шумом в голове вообще сложно было что-либо делать, но план побега вырисовывался прямо перед глазами. Добежать до кухни, забрать книгу с заклинаниями, потом в спальню – не могу же я оставить деньги здесь, и вон из дома, пока за мной не пришли стражи!
Конечно, я понимала, что настоящая Омелия или ее мать рано или поздно объявятся, но чтобы так скоро?
– Вы… к бабушке? – сипло спросила я, вытирая вспотевшие дрожащие руки о подол платья.
– Вообще да, к ней, но по дороге зашла к Мирелле. Давно не виделась с ней, хотелось узнать свежие новости именно от нее.
– Узнали?..
– Да, – кивнула женщина, облокотившись о спинку дивана.
– Простите. Мне, наверное, лучше уйти… Простите, пожалуйста! – я засуетилась, бросилась было в сторону кухни, но окрик гостьи заставил остановиться.
– Омелия! Или как теперь тебя зовут… Почему “Алиса”? Кто дал тебе это имя?
Я медленно повернулась к женщине. Что? Мне не послышалось?
– А вы не знаете?
Женщина поднялась с дивана, сделала осторожный шаг в мою сторону и только теперь я поняла, что в ее глазах не было никакого любопытства – только скорбь. Такая сильная боль, которая пожирает изнутри.
– Понимаю, звать мамой ты меня не можешь или не хочешь, но хотя бы обращайся ко мне на “ты”. Прошу.
Я обалдело кивнула. “Ты”, так “ты”. Но зовут-то ее как?
– Мне жаль, что бабушка умерла. Сама я узнала об этом только сегодня от Миреллы, – она поджала губы. – Но что сейчас об этом. Расскажи о себе? Ты так выросла… Красавица. Помню, была маленькой, тоже любила ходить с распущенными волосами, но теперь ты совсем взрослая, стоит заплести их хотя бы в косу. Я могу помочь тебе, хочешь?
Я мотала головой так, что она чуть не отвалилась. В шоке смотрела на женщину перед собой, и не могла понять – шутит она или нет?
– А вы… Ты меня давно искала? – Нет, Алиса, нет! Хоть сейчас-то не лги! Но я упорно зарывала себя в еще большую ложь, не зная, как поступить правильно. Признайся я во всем, и меня тут же упекут в тюрьму как самозванку. А если не признаюсь… Как долго буду жить во вранье?
– Много лет, – “мама” смотрела на меня с тоской. – О тебе не было ни слуху ни духу. Последние полгода я жила в Лисиневе, это недалеко от столицы, и как только до меня дошли новости о том, что некая госпожа Боон обручилась с Райном Догрусом, решила приехать сюда… и не ошиблась. Ты правда здесь. Я была в гостях у твоей бабушки всего месяц назад, но она говорила, что не видела тебя с тех пор, как мы уехали. Но все же, почему ты взяла это имя, но не сменила второе? Алиса Боон – звучит красиво… Это отец заставил, да?
– Отец… что? Нет, мама… – я зажмурилась, до боли прикусив язык. Ну какая мама?! Создатель, помоги и прости мою душу.
Женщина заулыбалась, на ее ресницах появились слезы. Она думает, что нашла свою пропавшую дочь, а я так подло пользуюсь ситуацией! Ненавижу свою трусость!
– Мне лучше уйти, а ты… Пожалуйста, постарайся меня просить. Я остановлюсь в Иженеве, – женщина суетливо выудила из кармана платья клочок бумажки. – Вот по этому адресу буду тебя ждать. Это гостиница, в которой мы с твоим отцом… В общем, буду тебя ждать.
Гостья спешно подхватила свой чемодан, и отворачивая лицо, чтобы я не видела ее слез, покинула дом. Я осела прямо на пол, тяжело дыша. Несколько минут приходила в себя, стараясь понять, не приснилось ли мне все это, а потом бросилась на улицу. Пересекла дорогу всего за несколько прыжков, и затарабанила в дверь Миреллы.
– Госпожа Брамс!
Дверь распахнулась, явив мне бледную старушку.
– Алиска, – Мирелла заплакала. – Почему же ты не сказала правду?
– Я сейчас все расскажу, – ответила уверенно, проходя в дом. Госпоже Брамс я расскажу всю правду без утайки.
– Сония мне уже поведала о том, что произошло. Алиса, как ты могла так поступить? Нет, я все понимаю, твоя мать не самая лучшая мать, но… уйти к отцу? Кто он, Алиса? Ты говорила мне неправду, почему?
– Я не Алиса, – бросила я, и на миг зависла. – То есть, Алиса, но не… Короче, госпожа Брамс, меня всегда, с самого рождения звали Алисой. Я не Омелия, и не имею никакого отношения ни к Заире Боон, ни к Сонии.
Старушка перестала плакать, но губы ее все еще дрожали. На слабых ногах она дошла до дивана и бессильно упав на него, вопросительно взглянула на меня.
– Я пришла в ваш мир с Земли через портал… – Как же трудно мне было говорить это! – Он находится прямо в доме Заиры. Оказавшись в подвале, я испугалась, потом встретила вас, а вы называли меня Омелией…
Я села на диван рядом со старушкой, и рассказала все. Объяснила каждую свою ложь, приводя аргументы, которые Мирелле скорее всего были не нужны. Но чем дольше я говорила, тем больше успокаивалась, и к концу рассказа сумела облегченно выдохнуть. С души словно камень свалился, и будь теперь что будет.
Взглянула через распахнутую настежь дверь на вывеску кофейни, которую только вчера повесил Пент. Что ж, прощай моя маленькая мечта…
Мирелла сидела не шевелясь. Задумчиво смотрела на меня и жевала губы, не найдя что сказать, но и не перебивала, за что ей большое спасибо.
– Мне будет лучше покинуть Русалочий, – вздохнув, я поднялась. – Прошу прощения у вас, за то что притворялась… Мне было страшно, а теперь стыдно, но я уже ничего не могу вернуть назад.
– Моего мужа звали Александр, – глухим голосом проговорила Мирелла. – Мы познакомились, когда он, перепуганный, раненный, свалился без сил у моих ворот. Ему на тот момент было тридцать лет, мне чуть меньше, но замужем я никогда не была. Не знаю почему так и не нашла себе спутника жизни, тогда мне казалось, что мое время еще не пришло.
Я снова опустилась на диван. Сердце стучало где-то в горле, на глаза наворачивались слезы и я уже догадывалась, о ком говорит госпожа Брамс.
– Вы ведь говорили, что знакомы со своим мужем с самого детства?
– Говорила… Потому что боялась сказать правду. Мне тоже приходилось много врать. Всю жизнь лгала, лишь бы Сашеньку не выдать, – Мирелла грустно улыбнулась. – Выходила его, откормила, – старушка ушла мыслями глубоко в себя, рассказывая то, чего наверняка никому и никогда не говорила. – Он рвался домой, говорил, что у него там осталась жена и маленькая дочь, но пути назад уже не было. Он ходил к Заире в подвал, куда и попал через портал, каждый день перед рассветом, а возвращался поздно вечером. Заира мне все говорила, что я полюбила сумасшедшего, но Александр был таким добродушным, что бабка твоя… то есть, бабка Омелии, всегда пускала его в дом. На протяжении девяти лет. А потом мы поженились. Александр никогда не забывал свою жену, и тем более дочку, но и меня он полюбил всем сердцем. У нас родился сын, после мой муж умер, а вскоре и сын погиб. От сына у меня остался Веник, но мы почти не общаемся. Точнее, совсем не общаемся уже давно, с тех пор как он женился на кикиморе.
