Предисловие
С кем из нас не происходили в жизни странные вещи, которым нет объяснения: вещие сны, интуитивное предвосхищение событий, феномен «дежавю», блуждание «в трёх соснах», полтергейст, домовые, пропажа вещей и мистическое их возвращение, загадочные явления в небе, мироточащие иконы (да мало ли чего ещё?) – наверняка с каждым. Можно о них рассказывать или хранить от всех в тайне – от этого ничего не изменится: они были, есть и будут. Но много ли людей, знающих разгадку (природу этих вещей)?
Один любопытный случай из моей собственной жизни я опишу в качестве предисловия к роману.
Это было в 1990-м году. Справляли мы на даче товарища его день рождения. Друзей собралось на шашлыки под водочку ровно двадцать один. Я пришёл с подругой, влюблённой в меня по уши. И любовь эта была какая-то настолько умильная, что слёзы наворачивались. Юная, тогда ещё застенчивая, бесхитростная красавица смотрела на меня всегда восторженными глазами, а я буквально таял в них.
И вот когда все гости были в сборе, а мясо нанизывалось на шампура, я по просьбе хозяина пошёл в сарай за картошкой. Дали мне с собой кастрюльку и я двинул, чувствуя на себе взгляд возлюбленной. Она действительно смотрела мне в спину, видела, как дверь сарая открылась, как захлопнулась за мной, звякнув ржавой кованой планкой, что для замочного затвора служит. Подружка так и продолжала рассматривать деревянную некрашеную дверь в ожидании, когда я выйду.
Дело было на Волге. Полдень, жарко, солнце в зените стояло. Оно всегда в зените, когда полдень в тех краях. Шампура на мангале, водка в теньке, настроение у всех радостное и безоблачное, как и небо над головой.
Я вошёл в крохотный сараюшко в 4 квадратных метра. Сквозь прорехи в рассохшихся досках солнышко светит, на полу ящик, прикрытый фанеркой. Картошка прошлогодняя, местами проросшая. Накидал я в кастрюльку штук пятнадцать, двадцать – зарыть в золу потом, на любителя. Лично я не фанат, но в охотку бывает иногда желание ладони пообжигать да похрустеть обгорелой корочкой.
Выполнил я задание, фанерку на место вернул и – на выход…
А девочка моя всё смотрела и смотрела на ту злополучную дверь. Минута прошла, другая. Гости раздражаться стали, рюмочки-то налиты – всем не терпится для разогрева на грудь принять святые 50 грамм. А тут одного, то есть меня, всё нет и нет. Вроде бы семеро одного не ждут, могли бы и сами тяпнуть, да вот только я необычный гость. Шефом я был для всех, а эти все – мои подчинённые. Конторой гуляли.
Прошло минуты три. Позвали, тишина. Заволновались – ну что там несколько картошин набрать, секундное дело! Моя пассия не отрывала взгляда от двери сарая, до которого 11 метров всего (всё потом перемеряли до сантиметра). Первой вскочила – вдруг что случилось? – молчу ведь, не отзываюсь! Дверь распахнула и застыла обескураженная. Меня в сарае не было. Следом хозяева дачи влетели. Глазами глинобитный пол обвели: несколько пустых канистр, лыжи старые в углу, лук в сетках-чулках под потолком и несколько пустых банок на единственной прогнувшейся полке. Ящик как стоял, так и оставался нетронутым, вот только фанерка рядом на полу лежала. Это они уверенно потом утверждали…
…Меня искали везде, где только можно – дачка небольшая, стандартная для тех времен – в 6 соток, несколько деревьев и огородик; домик махонький, одноэтажный, спрятаться негде. А вот забор вокруг добротный – 2 метра высотой, из струганных обрезных досок, плотно подогнанных. Все разом решили, с сомнением правда, что я их разыгрываю. Бегали вокруг, кричали, улюлюкали. Потом заволновались. Не похоже это на меня. Ну, не похоже и всё! Не солидно. Ладно бы обиделся на что – ушёл, но ведь никаких поводов не было. А тут подружка моя: у нас любовь на взлёте, какие уж тут розыгрыши или обиды!
Искать начали всерьёз. Долго искали… Два с половиной часа. На чердак лазали, вокруг дома метались, окрестности с криками и свистами обошли. За домом яма была приличная – хозяин ледник намеревался строить, да всё руки не доходили, – за два года края обвалились, скаты рыхлые, а внизу лужа с весны стояла – в неё тоже ныряли. Уличный туалет снимали с основания – и там палками шурудили, не побрезговали. Отчаявшись, сели водки выпить, да остывшим шашлыком закусить. Моя плачет, в голос ревёт. Все расстроены, не знают, что и думать, а уж что делать – тем более. Полное отчаяние.
И тут из того самого сарая выхожу я с кастрюлькой в руках. Улыбаюсь всем, как ни в чём не бывало… Что началось!
…Мне казалось, у меня за спиной железяка дверная ещё колыхаться не перестала, как я уже картошки набрал – так быстро я управился. И хоть торопился за стол, даже фанерку на место положил, чтоб корнеплод не зацвёл. Ну, секунд 19–20 у меня ушло. Следственный эксперимент ставили, проверено. Выхожу и вижу, как друзья мои поначалу застыли, рты разинув и глаза повытаращив, словно монстра увидели. В первые мгновенья я ничего не понял. Потом испуг взял: что, думаю, со мной такое случилось? Ко мне все бросились, щупают, обнимают, расспрашивают наперебой. Любовь моя на мне висит, плачет навзрыд, корит за что-то. Сам же понять ничего не могу. И меня стал охватывать ужас. Из обрывочных реплик начинаю догадываться, что произошло. Первая мысль – меня разыграть решили! Ну, уж если так, то такую сцену надо долго готовить, репетировать, да чтобы девчонка так натурально плакала – не поверю! И тут я начинаю обращать внимание на многие шокирующие детали. Шашлык давно готов. Вместо весёлого костра зола еле тлеет. Все взмылены, а не такие холёные, как полминуты (!) назад. И самое главное – солнце! Солнце не в зените! Тень от дома легла на мангал, хотя только что он на самом пекле стоял. На часы смотрю и глазам не верю. Точного времени не засекал, конечно, но периодически следить за минутной стрелкой стало давней привычкой. Тут у меня ноги и подкосились. Я сел на лавку, а у друзей настроение сменилось, вижу не то что-то. Оказалось, меня самого теперь заподозрили в мистификации. Только девушка в руку мою вцепилась, словно боится, как бы я снова не исчез, в глаза смотрит, всхлипывает и приговаривает: «Я от двери от той взгляда не отводила. Они все бегали, а я здесь сидела и смотрела тебе вслед…». «Неужели все два с половиной часа?» – спрашиваю. Друзья замолчали, стыдно стало. Действительно, каждый из них поймал себя на том, что за девчонку переживал, как она от сарая не отходила до самого конца. Только в последнюю минуту присела от бессилия и горя…
Долго мы потом обсуждали это событие, даже экспериментировать не побоялись. Да что там говорить! До сих пор ни у кого из головы тот случай не выходит. Главный вопрос: где я был? Или так – где были два с половиной часа двадцать человек, в то время, когда на считанные секунды отвернулся я?
