– А вы, доктор Ллойд? – обратилась к нему мисс Хелльер. – Не расскажете ли вы нам какую-нибудь жуткую историю?
Она улыбнулась ему. Эта улыбка завораживала по вечерам публику в театре. В свое время Джейн Хелльер была первой красавицей Англии, и ее ревнивые коллеги не упускали случая заметить: «Конечно, Джейн не актриса. У нее нет таланта, если вы понимаете, что это такое. Причина ее успеха – глаза».
И вот эти глаза устремлены на седого стареющего холостяка, последние пять лет занимавшегося врачебной практикой в Сент-Мэри-Мид.
Машинально одернув жилет, который становился ему тесноват, доктор принялся лихорадочно ворошить память, чтобы, упаси боже, не разочаровать это прекрасное создание, с такой надеждой обратившееся к нему.
– Сегодня я намерена с головой окунуться в преступления, – задумчиво произнесла Джейн.
– Прекрасно, – поддержал ее хозяин дома полковник Бантри. – Великолепно!.. – Он раскатисто рассмеялся – почему-то именно так смеются военные. – А как ты, Долли? – обратился он к жене.
Миссис Бантри, внезапно оторванная от размышлений о крайностях общественной жизни (она как раз разрабатывала способы ограничения их размаха), с готовностью согласилась.
– Разумеется, великолепно! – с жаром, но несколько невпопад ответила она.
– Неужели, дорогая? – подала голос мисс Марпл, и в глазах у нее мелькнули смешинки.
– Видите ли, мисс Хелльер, в Сент-Мэри-Мид жуткие истории случаются крайне редко, а преступлений вообще не бывает, – наконец отозвался доктор Ллойд.
– Вы меня удивляете, – вмешался отставной комиссар Скотленд-Ярда сэр Генри Клиттеринг и повернулся к мисс Марпл. – Как я могу заключить из слов уважаемой мисс Марпл, Сент-Мэри-Мид просто кишит преступлениями и пороками.
– Что вы, сэр Генри, – запротестовала мисс Марпл, и легкий румянец проступил на ее щеках. – Ничего подобного я не говорила. Я просто позволила себе заметить, что человеческая природа везде, в сущности, одинакова, будь то город или деревня. Просто в деревне больше возможности наблюдать ее.
– Хорошо, доктор, но вы ведь не век здесь живете, – не отставала от него Джейн Хелльер. – Вы объездили весь свет и наверняка бывали в местах, где совершается немало преступлений.
– Конечно, конечно, – подтвердил доктор Ллойд, – разумеется… – И тут его осенило. – Да, да… Вспомнил! – Он с облегчением откинулся на спинку кресла. – Случилось это довольно давно. Так давно, что многое уже стерлось в памяти. Впрочем, события весьма странные. Весьма… Что же касается развязки, то она вообще необычна.
Мисс Хелльер немного пододвинула к нему свое кресло, слегка подкрасила губы и с нетерпением ждала. Остальные тоже приготовились слушать доктора.
– Не знаю, знакомы ли вам Канарские острова? – начал он.
– Прекрасное, должно быть, место, – откликнулась Джейн Хелльер. – Это ведь где-то на юге, не в Средиземном ли море?
– Я останавливался там на пути в Южную Африку, – заметил полковник. – Пик Тенериф[1] – удивительное место, какие там закаты!..
– Случай, о котором пойдет речь, произошел не на острове Тенериф, а на Гран-Канари. С тех пор минуло немало лет. Тогда в связи с ухудшением здоровья мне пришлось оставить практику в Лондоне и уехать за границу. Я обосновался в столице Гран-Канари – Лас-Пальмасе, обзавелся пациентами и был весьма доволен своим положением. Мягкий климат, обилие солнца, превосходное купание – я большой любитель плавания – все это подкрепляло правильность моего выбора. В Лас-Пальмас заходят суда со всего света, и я имел обыкновение каждое утро прогуливаться по пристани, проявляя при этом большее любопытство, чем представительницы прекрасного пола при посещении шляпных магазинов.
Как я уже отметил, в Лас-Пальмас заходили суда со всего света. Иногда стоянка ограничивалась несколькими часами, иногда суда оставались на день или два. В «Метрополе», главном отеле города, можно было встретить путешественников всех рас и национальностей. Даже те, кто направлялся на Тенериф, соседний остров, обязательно проводили здесь несколько дней.
События, о которых я веду рассказ, начались в отеле «Метрополь» в один из январских вечеров, в четверг. В ресторане были танцы. Мы с другом, устроившись за небольшим столиком, смотрели на танцующих. Среди них были люди различных национальностей, много англичан, но большинство – испанцы. Когда оркестр заиграл танго, на площадке остались только шесть пар испанцев. Прекрасные танцоры, мы любовались ими. Особенно выделялась одна женщина: высокая, стройная, пластичная. Ее грациозные движения напоминали движения прирученной дикой кошки, ягуара. И во всем ее облике было что-то хищное, пугающее. Своим впечатлением я немедленно поделился с другом. Тот согласился со мной.
«Подобные женщины всегда связаны с какими-то историями, – сказал он. – Жизнь не оставляет их без внимания».
«Красота вообще вещь опасная», – добавил я.
«Дело не только в красоте, – заметил он. – Тут есть и еще что-то. Присмотрись к ней получше. С ней или из-за нее обязательно должно что-то случиться. Я же говорю, жизнь не оставляет таких без внимания. Они всегда оказываются в центре странных событий. Стоит только взглянуть на такую, и это сразу становится ясно».
Он замолчал, потом с улыбкой добавил:
«Но взгляни вон на тех двух женщин, и ты не ошибешься, если скажешь, что с ними уж не произойдет никаких приключений. Они созданы для тихой, спокойной жизни».
Я посмотрел на них. Это были путешественницы с парохода «Холланд Ллойд», прибывшего вечером в порт; его пассажиры уже начали собираться в ресторане.
Одного взгляда на женщин было достаточно, чтобы понять, что имел в виду мой друг. Таких любительниц путешествий можно довольно часто встретить за границей. По виду им было лет по сорок. Обе – небольшого роста. Одна – светловолосая, полная, другая – худощавая, волосы темные. На лицах никаких следов косметики. Одеты неброско, в твидовые костюмы хорошего покроя. Словом, не было в них ничего особенного, примечательного. Держались обе уверенно, как держатся хорошо воспитанные англичанки. Это были типичные представительницы своего класса. Они наверняка пользовались советами Бедекера[2] и не обращали внимания на достопримечательности, которые в него не попали. Всюду, куда бы ни приезжали, они, конечно, посещали английские библиотеки и англиканскую церковь. По всей вероятности, одна из них или даже обе пописывали этюды. И, как считал мой друг, с ними, хотя они и объездили полсвета, по-видимому, не случалось никаких приключений. Признаюсь, моим вниманием владела танцующая испанка. Ее полуприкрытые глаза так и сверкали.
– Бедняжка, – со вздохом сказала Джейн Хелльер. – Но я думаю, глупо, когда люди не используют своих возможностей. Вот Валентина с Бонд-стрит – это же великолепие. Вы видели ее в спектакле «Ступенька вниз»? В первом действии она играет школьницу. Одри Денман очень подходил к ней. А ведь Одри – пятьдесят, а ей и того больше. Я случайно узнала, что ей даже около шестидесяти…
