Образец выращен специально для Сферы профессора Коробкина.
Суть эксперимента «Кавказ и Меркурий»: получить массив несуществующего земного ландшафта путем преломления через пустое сознание человека разрозненных фактов из общего информационного поля.
Цель первой фазы: в результате экспериментов найти способ генерации правдоподобного и жизнеспособного биома, пригодного для человека. Биом должен генерироваться во все стороны бесконечно долго. Во второй фазе – заселение тестовых человеческих матриц с опытом проживания в человеческом обществе в непривычную среду, чтобы пронаблюдать за реакцией на ландшафт правдоподобный, но никогда не существовавший и, скорее всего, неспособный сформироваться естественно.
В случае успеха, а именно при выявлении стабильности экосистемы, ландшафт будет заселен действительными людьми.
Так как сознание Меркурия настроено на конкретную узкую цель, отключенный от сферы, он не в состоянии выполнять жизненно необходимые действия, такие как: питание, вывод шлаков, выражение собственной воли. Подключенное же к аппарату сознание оживает, и начинается работа.
Комментарий профессора Коробкина
Только человек, которого никогда не существовало, может генерировать ландшафт непредвзято. Только так достигается нужный градус естественности – открытие, стоившее 15 лет безуспешных попыток. Открытие, на которое наткнулись мы во сне. Сходили с ума, пока не стали жертвами коллективного бреда, в котором явилось решение.
Меркурий выращен из генетического материала. Мозг его модифицирован бионическими чипами, необходимыми для подключения к Сфере.
Никогда мы его ничему не учили. Никогда не заставляли запомнить что-то. Напротив, мы стираем нежелательную память. Если существование человека – это накопление памяти, то Меркурий не жив. Он чист. Чище младенца. Но все же он исправно генерирует ландшафт. Да еще какой!
?
Меркурий проснулся. Он понимал, что не спал, но никак не мог объяснить себе чувство собственного отсутствия продолжительное время.
Кровать стояла рядом с окном. Первое, что он сделал, когда въехал в новую квартиру, сбежав из душной Москвы поближе к горам Кавказа, – передвинул кровать.
Он всегда хотел видеть звезды. Ему казалось, звезды говорили с ним. Но в Москве невозможно увидеть небо. Только чернота.
Здесь он видел небо и когда засыпал, и когда просыпался.
Меркурий приподнялся на кровати и посмотрел в окно. Город стоял у подножия горы. Солнце освещало снежные золотые вершины. Меркурий знал одну тропку, о которой рассказал ему местный мальчишка. Если идти по этой тропе вверх, придешь к дому Дэва.
Меркурий давно хотел посмотреть на Дэва, но каждый раз, когда он предпринимал попытки подняться в гору, некое чувство разворачивало его обратно. В голове начинал звучать незнакомый голос. Меркурий чувствовал, что голос существует в отдельности от его мыслей, что кто-то говорит с ним телепатически, и чем дальше он забирается, тем громче.
Голос не говорил ничего грубого или страшного. Он говорил много странного.
Однажды Меркурий забрался так далеко, что увидел зеленую черепицу на крыше дома. Тогда он понял, что вот он – дом Дэва, и что говорил с ним в голове именно он. Меркурию стало невыносимо страшно, он побежал обратно в город.
Но сегодня Меркурий чувствовал странное приободрение. Он собирался дойти до дома с зеленой черепицей, будто в этом был естественный смысл его жизни.
Утром в глиняном доме становилось холодно. Накопленное перед сном тепло печи развеивалось. У Меркурия озябли руки. У него были длинные пальцы, он размял их и встал. Ноги затекли.
Меркурий растопил печь, сделал чай на каменной плите. Со вчера оставались еще лепешки. Съел одну, остальные побросал прямо так в походный рюкзак.
Послышался топот легких ног. Тимофей. Тот самый парень 11 лет, что рассказал про Дэва. Он любил заходить без спросу, Меркурий не возражал.
– Ты сегодня идешь к Дэву, – Тимофей прыгнул на низкий диван рядом с книжным шкафом.
– Откуда знаешь? – Меркурий рассматривал едва засохшую ссадину на щеке Тимофея. – Опять подрался или упал?
– Во сне ударился. А знаю потому, что сегодня Дэв уходит. Последний шанс с ним повидаться.
– Как уходит? Почему?
– Вот так. Надоело ему тут, наверное.
– Так ты откуда знаешь?
– Приснилось.
– Приснилось. Мне тоже много чего снится, – на деле сны его похожи были на глубокий наркоз. Ни времени, ни ощущений. Только странный озноб по пробуждении и чувство упущенного.
– У меня сны чуткие. Мне как-то приснилось, что корова умерла, и она в этот же день об электропроволоку убилась. А потом еще снилось, что мыши мешок с мукой в кладовке прогрызли. И прогрызли. Мама у меня теперь все сны записывает. Уже от одного перелома спаслись. И вот староста городской мне медаль выдал, а так бы его уже давно убили на вокзале.
– Ну и что, – возразил Меркурий, ему было неприятно сознавать, что он как будто оказался загнан в тупик чужим предсказанием, когда уже и сам решил подниматься в гору.
– Ну и то. Если приснилось, что Дэв уйдет, значит, уйдет. Да и к тому же есть еще кое-что.
– Что?
– Мне Дэв во сне сказал, что это он за меня все сны смотрел, а мне посылал только самые важные. И как он уйдет, будут у меня самые обычные бессмысленные сны. Вот в чем беда.
– Почему беда?
– Да я уже наяву себя накручиваю, чтобы мне приснился дом побольше, бассейн, магазин с игрушками, да так, чтобы все мои. Ну и компьютер самый крутой, естественно.
– Ясно. Ладно, идти пора, а то затемно не доберусь.
– А можно с тобой?
– А тебе туда зачем?
– Ну, как это? Ты у него ни разу не был. Вот если бы был, такие глупые вопросы уже не задавал.
– Ясно.
– Темно.
Тимофей засмеялся и выбежал из дома. Меркурий дособирал необходимые вещи, закинул в рюкзак две бутылки с водой, зонт и вышел во двор.
Дом стоял на пригорке, а город в низине. За городом над бугристыми зелеными полями стелились малиновые туманы. Меркурий почти видел черные черточки людей, снующих в тумане. В руках у них были сачки с серебряными сетками.
Хоть они были и далеко, и город блестел в глазах крышами, людей в малиновых туманах всегда видно. Видно, словно через увеличительное стекло, помещенное прямо в мысли.
Меркурий стал вглядываться и увидел мать Тимофея Светлану. Она была молодой привлекательной женщиной, ей было всего 25. Разведена. Меркурий подумал, что если бы не его дурной характер, то он мог бы сблизиться с ней. Нехотя Меркурий отталкивал тех, кто ему нравился.
Меркурий продолжал вглядываться. Вот Светлана машет серебряным сачком над головой, просеивая воздух, и на сетке кристаллизуется мана. Она вытряхивает ману в деревянную кадку у своих ног. Кадка уже наполовину полная.
Вокруг Светланы стоят и другие люди, но их Меркурий не видит, только тени.
