Королевство Фэй
Июнь 1607 года
Ради всеобщего блага.
Спрятавшись в тени древних дубов, на безопасном расстоянии от дворца Роуэна, Эванджелина повторяла хорошо знакомое заклинание, пытаясь подавить всплески сомнения.
Это ее единственный шанс, убеждала она себя. Закон фэй запрещал магию, но он также предписывал защищать фэй, а именно это она и собиралась делать. Она, возможно, не провидица, но никто не мог переубедить ее, что источник опасности таится среди них самих.
Мнение фэй больше не имело для нее значения.
Если бы ей удалось прорваться через преграду, разделяющую Королевство Фэй и Королевство Смертных, она обеспечила бы безопасный путь спасения. Гранитные монолиты были порталами между двумя мирами, но Роуэн, глава Совета справедливых и верховный правитель пяти Королевств Фэй, раньше уже закрывал их. Эванджелина не могла пойти на риск и оказаться в ловушке на какой-то из сторон. Мысль оставить свою подругу Сирену в Королевстве Смертных без защиты была так же неприемлема, как мысль оставить незащищенными фэй.
Но для Эванджелины было гораздо важнее доказать, что ее магия превосходит магию самых сильных волшебников и хорошо послужит ей, когда придет время защищать Фэй – Волшебные острова. А она нисколько не сомневалась, что с нынешним королем Лахланом Маклаудом, шотландским горцем-полукровкой, этот день наступит уже скоро.
Эванджелина запрокинула голову и вдохнула свежий, напитанный запахом земли лесной воздух. Легкий ветерок касался ее лица и, казалось, придавал ей сил. Легкая улыбка заиграла на ее губах, и Эванджелина, закрыв глаза, подняла вверх руки. Она ощутила, как теплое белое свечение возникло у нее внутри внизу живота, и обрадовалась ему, словно горячо любимому другу.
Крак! Испуганно глотнув воздух, Эванджелина открыла глаза и с быстро забившимся сердцем в тревоге окинула взглядом лес. У нее над головой с ветки слетела птица, издав недовольный пронзительный крик и шумно хлопая переливчатыми крыльями с сине-желтыми кончиками. Эванджелина вздрогнула.
– Никто не знает о том, что ты собираешься сделать, – проворчала она, – фэй нет до тебя дела.
Ее горький смех нарушил тишину рощи, потому что это было не совсем так. За ней следили и дожидались того дня, когда она выставит себя в истинном свете, – дня, когда, как все говорили, семена, которые ее мать Андора посеяла в ней, дадут всходы.
Эванджелина не стала обращать внимания на тупую боль в груди, осуждение фэй не имело для нее значения. Прежде оно, пожалуй, причиняло ей боль, но не теперь. Она докажет им всем, что не похожа на Андору. Она будет оберегать их жизнь, потому что ее мать когда-то разрушила ее, и тогда им не останется другого выбора, как только признать, что она не воплощение зла.
Раздраженно взмахнув рукой, Эванджелина приняла прежнюю позу. Нельзя было терять время. Роуэн созвал экстренное заседание Совета справедливых, и это заседание Эванджелина не хотела пропустить, главным образом потому, что этот болван Лахлан Маклауд должен был получить там взбучку. Довольно улыбнувшись этой мысли, Эванджелина призвала свою магию.
Белый свет наполнял ее энергией, возбуждая, как ничто другое, и из ее приоткрытых губ вырвался тихий стон удовольствия. Ее тело потрескивало от жара, с кончиков пальцев слетали голубые искры; порывы ветра, пронзительно завывающего среди деревьев, поднимали с лесной земли ковер листвы и в бешеном танце кружили вокруг нее. Слова запретного заклинания, которые бормотала Эванджелина, сливались с ветром и все усиливающимся гулом.
Она вращалась с бешеной скоростью, цепляя заостренными носками туфель сырую почву и разбрасывая ее во все стороны, а потом земля у нее под ногами разверзлась, и Эванджелина с торжествующим криком исчезла. Огненный белый шар ярко освещал бездну. Эванджелина легко проносилась сквозь землю и гранит, пока с громким звуком не ударилась о преграду и не упала в густую, желеобразную массу.
Стиснув зубы, Эванджелина избавилась от липкой пленки и полетела сквозь тонкие облака, кувыркаясь с головокружительной скоростью. Всматриваясь в пейзаж Королевства Смертных под собой, она перенеслась к вершине холма на Гебридах и приземлилась там с тихим глухим стуком.
Убедившись в своем успехе, Эванджелина заглушила чувство вины радостным смехом, но ее ликование прервал тихий свист. Обернувшись, она увидела у подножия покрытого зеленью холма двух всадников. Открыв рты от изумления, они смотрели на нее.
– Это ангел, Падрэк. Мы сами нашли ангела, – с благоговением в голосе сказал более молодой.
– Нет, – отозвался его спутник, не отрывая пристального взгляда от Эванджелины, – у ангелов не бывает таких черных волос.
– А скольких ангелов ты видел?
Эванджелина замерла в ожидании ответа. В конце концов, если ангелы появляются в Королевстве Смертных, то ей об этом нужно что-то знать.
Но тот, кого звали Падрэк, пропустил мимо ушей язвительный вопрос друга, взгляд его темных глаз остановился на груди Эванджелины, и костлявое лицо сморщилось от похотливой улыбки.
– И я абсолютно уверен, что они не имеют таких выпуклых…
– Смертные… мужчины, – пробормотала Эванджелина, закатив глаза. Они все такие же. Ее мысли обратились к определенному смертному – наполовину смертному – и к разговорам о непомерных аппетитах Лахлана Маклауда, и она вздохнула. Если бы верховный правитель Роуэн настоял на своем, все могло бы измениться.
Не желая пропустить момент, когда надменный горец получит нагоняй перед Советом, она указала пальцем на Падрэка, и слова, которые мужчина собирался произнести, превратились в бульканье, а сам он, выпучив глаза и перепуганно глядя на своего спутника, схватился обеими руками за шею.
Затем Эванджелина избавила обоих мужчин от воспоминаний и отправилась обратно через облака к разрыву, который сделала в перегородке.
Тихо заворчав, Эванджелина призвала свою колдовскую силу и помрачнела, ощутив в ответ на свой призыв лишь слабое тепло. К ее чувству вины присоединились паукообразные струи паники. Неужели нарушение закона фэй каким-то образом уменьшило ее энергию? Словно в ответ сквозь свет, извиваясь змеей, поползло облачко темного дыма и, обхватывая своими черными завитками ее мысли, потащило ее к мрачной устрашающей пустоте. С пугающей ясностью Эванджелина осознала, для чего все это – показать, что зло внутри ее.
– Нет! – выкрикнула Эванджелина, лихорадочно пробиваясь сквозь тусклый свет к своей магии. Она отыскала лучик света и, ухватившись за него, тянула, пока светящийся шар, взорвавшись внутри ее, не прогнал тьму. Эванджелина не могла избавиться от мысли, что, воспользовавшись запрещенной магией, она в результате превратилась в чудовище, которое, как говорит отец, и есть ее истинная сущность.
