Это байка и не более, поэтому, дорогой читатель, не ищи в ней какой-то смысл, призыв, послание или историческую, организационно-штатную, техническую и любую другую достоверность. Писалась она совсем не для того, чтобы посмеяться над кем-то или заставить тебя, дорогой читатель, извлечь из этой байки хоть какой-нибудь вывод или жизненный урок.
Да, совсем забыл, самое главное: Все события и персонажи вымышлены. Любые совпадения с имевшими место реальными событиями, названиями, номерами частей и подразделений, а также именами людей и кличками животных, живущими или когда-то жившими – случайны, а расхождения и противоречия – наоборот, закономерны.
Хотя нет, Холуай и Краснознаменный Тихоокеанский Флот все-таки существуют и по сей день, но со времен событий, описанных в этой байке, они претерпели серьёзные изменения.
Красавица и спецназовец
Байка
Где-то на острове Русский в бухте Новый Джигит (Холуай) в/ч 59190
Июнь в Приморье очень странное время года. В общем-то – это лето, но лето отнюдь не летнее, не теплое и не приятное. С востока Приморье омывается морем. Но самое парадоксальное это то, что, омывая берега нашей необъятной родины, эти воды носят непривычное для нас, совсем не русское название – Японское Море. Так вот, Японское море в июне выглядит совсем не по-летнему, и вода в нём очень холодная.
Лейтенант Гелюк сидел на борту катера, возмущаясь этой вопиющей несправедливостью приморского лета и моря. Он любил свою работу и обожал море. Море всегда радовало его, но марь и холод надоели ужасно. Он смотрел в молоко неба и в белизну тумана вокруг катера. Иногда ему хотелось набрать полную грудь воздуха и дунуть на всю эту марь так, чтобы она улетучилась навсегда. И солнце своими летними лучами согрело бы тёмную синеву июньской стихии.
Сегодня Гелюк вышел в море, согласно плану боевой подготовки матросов срочной службы. В соответствие с этим планом боевые пловцы сегодня отрабатывали погружение на 10 метров для минирования плавсредства противника. На самом же деле диверсанты-срочники, используя все своё дорогостоящее оборудование и вооружение, над разработкой которого трудился не один НИИ, собирали со дна моря гребешки для командующего Краснознамённым Тихоокеанским Флотом. Петя относился к этому спокойно, и даже с пониманием. Тренироваться спецназовцам все равно надо, а гребешки и на дне моря найти гораздо труднее, чем дно плавсредства над головой. Кроме того, эти двустворчатые моллюски обычно живут в иле, и чтобы их собрать, надо передвигаться над самой поверхностью грунта как можно спокойнее, не делая лишних движений и не касаясь снаряжением и ластами грунта. Если аквалангист запаникует, то поднимется грязь, видимость станет нулевой, и тогда вообще ничего не найдешь.
Лейтенант Петр Николаевич Гелюк попал в Отдельный Морской Разведывательный Пункт Тихоокеанского Флота почти год назад. Петя ещё с детства мечтал служить на флоте и после окончания нахимовского училища, не задумываясь, и не сомневаясь, поступил в Ленинградское Высшее Военно-Морское Училище имени Ленинского Комсомола. В этом училище, готовившем офицеров-подводников, курсант Гелюк стал слушателем минно-торпедного факультета. Карьера морского офицера для Пети была неотделима от спорта. Ещё в Нахимовском Гелюк стал мастером спорта по плаванию. Ну а дальше – больше, он стал заниматься, практически, всеми видами водного спорта, доступными для пацана-нахимовца в Брежневском совке. В училище он начал заниматься боксом и подводным плаванием. Плавание с аквалангом и аппаратами автономного дыхания было частью программы для офицеров подводников. Ну, а бокс, это как само собой разумеющееся оружие для моряка во время абордажа. Уже на втором курсе Гелюк стал чемпионом среди военно-морских училищ Ленинграда по боксу в лёгком весе. Короче, к выпуску Пётр Николаевич стал профессионалом, которых на загнивающем западе называли: человеком-лягушкой, морским котиком, камбалой или ещё неизвестно каким животным или земноводным. Кстати, непонятно: кто и в какой стране придумал сравнивать спецназовцев ВМФ с животными. Животные, как правило, не убивают себе подобных, а морской спецназ именно для этого и предназначен.
Петр Николаевич, помимо отличных показателей в спорте, ещё и хорошо учился. О том, что этот курсант обязательно получит красный диплом, никто не сомневался уже на третьем курсе. На четвертом курсе, за все указанные успехи и достижения, Петю вызвали к какому-то капитан-лейтенанту. Офицер недвусмысленно дал понять, что розовое курсантское детство закончилось и после выпуска Гелюка ожидает служба в разведке ВМФ. Эта новость немного расстроила парня, который грезил автономками и дальними морскими походами. Но поделившись со своим начальником курса этой, как ему казалось, неприятной новостью, Петя получил вполне утешающий ответ.
– Ну, ты, салага, офигел. Тебя в разведчики берут, а ты, еж морской, гордого баклана из себя выдраиваешь. Да ты в подлодке света белого по полгода не увидишь, и от радиации зубы и волосы к тридцатнику повыпадают. Не факт ещё, что жена тебя на берегу честно ждать будет. Главное, успей детей до первой автономки на атомоходе заделать. Есть вариант, что после дружбы с реактором, болт твой годен будет только чтобы в гальюн ходить. Да и то, смотри сандали не обмочи. Тебе, дураку, подфартило, как той селедке, которая мимо трала прошла, хотя в косяке была. Работа на берегу, а оплата больше, чем под водой. Ну а если карьера с попутным ветром попрёт, то жить будешь точно, лучше, чем шлюхи с Невского.
Пете очень хотелось жить лучше, чем «шлюхе с Невского», но уж больно его пугала эта непонятность и непредсказуемость карьеры морского разведчика. Это только так говорится, что в разведчики идут люди по призванию и велению сердца. На самом деле, в Брежневском совке, даже если у кого-то и было сильное желание стать военной элитой, то не факт, что этот кто-то мог получить соответствующее приглашение. А без приглашения-предложения вступить в элитный клуб, путь в разведку был заказан даже самым лучшим. Но и само предложение, звучало для многих не совсем, как приглашение в полном смысле этого слова. Дело в том, что это было предложение, от которого нельзя было отказаться. Точнее отказаться в свободной социалистической стране можно было от чего угодно, но вот последствия такого отказа были непредсказуемы. Например, офицер, отказавшийся от перспективы стать советским Джеймсом Бондом, мог запросто продолжить службу где-нибудь на скотном дворе, затерянной в непролазной тайге, части. Он также мог случайно не попасть в список очередников на получение квартиры, или вдруг пролететь с новой должностью или очередным званием. В общем, свобода правильного выбора в ВС СССР всегда стимулировалась командованием проверенным способом «кнута и пряника».
