Москва, Пресненская набережная
Устало глядя на темную, почти черную ленту Москва-реки, протекавшей внизу, Женек делал умный вид и надувал щеки. Он сидел на совещании в своем кабинете на тридцатом этаже Башни «Империя» и слушал презентацию своего главного маркетолога. Менеджер рассказывал о новой рекламной компании, подкрепляя свои доводы какими-то графиками и диаграммами.
Учредитель и член совета директоров мог уже давно не интересоваться всем этим и вообще отойти от дел. Весь бизнес был налажен еще много лет назад. Деньги исправно и вполне законно поступали на банковские счета Женька, но это только настораживало бизнесмена. «Совок» был неистребим в душе бывшего фарцовщика. Он никому не доверял, и ни во что не верил. И это был вполне обоснованный подход, тем более в условиях родной страны, из которой совковый олигарх так не хотел уезжать.
Помимо удовлетворения своего природного желания все контролировать, Женек, а точнее Евгений Георгиевич Шумихин, приходил в свой офис еще и для того, чтобы увидеть свой талисман. Огромный камень, похожий на распластавшуюся над гнездом птицу, занимал значительное пространство в углу его кабинета, где он был помещен под стекло с подсветкой. Этот талисман Женек когда-то привез с берегов Волги из фамильного гнезда, откуда был родом его дед. С этим талисманом было связаны многие события в его жизни. Да, что говорить – вся торговая империя по продаже электроники, компьютеров и программных продуктов, выстроенная им, возникла именно благодаря этому талисману.
– Евгений Георгиевич, как вы считаете, через какой образ мы сможем наиболее эффективно коммуницировать нашу маркетинговую стратегию с клиентским сегментом? – очкарик в костюме и галстуке, невзирая на различия в положении, обратился за поддержкой к великому Шумихину.
– Что вы имеете в виду? – по привычке ответил вопросом на вопрос начальник.
– Бабкина или Скутер?
– Поясните, пожалуйста, свой вопрос. Я думаю, всем будет интересно узнать детали, прежде чем сделать обоснованный выбор.
Менаджер не мог обвинить начальника в том, что тот его просто не слушал. Это было невозможно. Женек платил зарплаты всем здесь присутствующим, и потому оратор вежливо и учтиво стал повторять свое выступление. Все присутствующие опять изобразили внимание на лицах, а Женек погрузился в свои мысли, не забывая надувать щеки и делать умный вид. Он думал о каменной птице, о своих родителях, о деде и об истории своего рода. А началась эта история давным-давно ещё до Великой Октябрьской Социалистической Революции в богом забытой деревеньке, в Тверской губернии.
В Шумихинском роду всегда было много детей. Возможно, что и фамилию свою они получили по признаку шума, который создавали дети. Дед Евгения был последним ребёнком в семье, и потому, после смерти отца, при делёжке наследства, ему досталась лишь чахлая кобыла, с которой в семье до смерти отца не знали что делать: то ли продать живым весом на мясобойню, то ли обменять у цыган на самогон. Так что со смертью Георгия Даниловича, Егору Георгиевичу, как последнему ребёнку досталось именно то, что никому не было нужно. Егор, хоть и был обычной деревенщиной, но усердно учился в церковно-приходской школе и читал библию. В отличии от своих сверстников, к церковной науке он относился не как к догме или какой-то обязаловке, а как к руководству по эксплуатации собственной жизни. В ответ на всякие жизненные перипетии у Егора в памяти всегда находилось изречение из библии или заученные слова батюшки, которые помогали ему философски осмыслить, а иногда даже решить любую жизненную проблему.
Получив ту кобылу, и поблагодарив господа искренней молитвой за наследство, Егор решил отправиться на заработки в Москву. Москва понравилась ему ещё с тех пор, когда отец брал его с барским обозом в столицу. В обозе, как правило, Тверские помещики отправляли в Белокаменную рыбу, чёрную икру, муку и мясо, которые завсегда можно было удачно сбыть через продуктовые лавки. На вырученные деньги везли обратно в деревню мануфактуру, хомуты и другую крестьянскую утварь.
Отец у Егорки был щедрым и добрым, но только для своих домашних. Георгий Данилович не мог устоять, когда младший ребёнок просил у него на конфеты. Единственно, о чем всегда говорил отец, давая деньги: «Возьми себе что пожелаешь, но помни о том, что зависть – причина раздора. Так что не забывай о своих близких, порадуй подарками и матушку, и братьев с сестрами». Егор слушал отца и покупал для всех петушков на палочках по полкопейки.
После смерти отца Егор Георгиевич решил ехать в Москву, не с обозом, не за крестьянской утварью и не за леденцами. Он решил осуществить свою детскую мечту и стать, как тогда говорили, курьерским извозчиком. Этих извозчиков ему показывал отец, когда они ходили по Хитровке1. Курьерские извозчики выглядели по особому: у них были атласные жилетки, до блеска начищенные хромовые сапоги, а на голове красовался высокий картуз. Их экипажи отличались от обычных повозок своим шиком, и даже конструкцией. Ну а про лошадей и говорить было нечего. У курьерских всегда были лошади высшего разряда. Егор понимал, что со своей хилой кобылой и без приличного экипажа он вряд ли сможет прибиться к стану курьерских извозчиков, и потому решил начать с подвоза воды и других тяжёлых грузов. Но для начала нужно было обзавестись подходящей телегой. Егор решил сделать ее сам. В сарае он нашёл старые колёса, оббил их жестью и насадил на оси. Пошёл в лес и срубил пару добрых сосен, которые затем с братом распилил на доски и сделал достойную телегу. Для пущего шику Егор проморил доски синькой и нарисовал на спинке козлов двух белых лошадей. Для деревни, получившаяся телега, стала шедевром крестьянского творчества. На нее пришли взглянуть даже барские конюхи, которые за свою службу видали много телег, повозок и бричек.
Закончив с посевами и первым сенокосом, Егор пошел молиться за упокой батюшки в местную церковь. Он попросил у всех святых покровительства в дороге и в начинаниях.
