Александр Долгушин - Красный Север

Красный Север
Название: Красный Север
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Красный Север"

Сборник стихов Александра Владиленовича Долгушина посвящён малой родине автора, крайнему Северу, замечательным людям, населяющим эти суровые и прекрасные края.

Бесплатно читать онлайн Красный Север


© Александр Долгушин, 2016


Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Возвращение

Всё кажется чужим уже. Как странно…
Борт катера гремит пустым ведром.
А над рекой рассвет, как селезень-подранок,
Теряет на лету осеннее перо
Родные берега! Спасите наши души.
Нас не было давно. Накоплены долги.
Вновь по реке плывут обрывки мокрой суши.
И тонут облака – лишь по воде круги…
Зачем так много лет, каким богам в угоду
Скитались мы с тобой от родины вдали?
На этих берегах, под этим небосводом
Надолго ли покой мы обрели?
02.09.2014.

Опять

В любое время года – о весне.
Заклинило. Капели, да капели…
Они ещё откапать не успели.
А я опять – о том, как тает снег…
А я опять – о том, как тает медь,
И патиною время кроет сосны,
А небеса – как море – купоросны,
Ещё немного – и начнут греметь…
Вот солнце «конопатит» юный нос,
А ветер корабли несёт из щепок
По лужам, и бельё летит с прищепок,
Как паруса. А вахтенный матрос
Самозабвенно лужу бороздит,
А на руках обветренные «цыпки»…
И бабушка (нарочно без улыбки)
Ругается: «Куда ты, паразит,
А ну-ка – в избу! Ужинать пора.
Матрос плетётся, подбирая сопли…
Орут вороны: то не просто вопли —
В них слышится отчётливо: «Ура!..»
А я опять о том, как поутру
Стреляет воробьями из рогатки
Берёза под окном… Хрустят остатки
Ледышек… Ну, а воздух – сладкий-сладкий!..
И вдруг: «А если я умру?! —
Всё будет без меня – всё так же быть? —
Земля и небо, воробьи и лужи,
Не станет никому нисколько хуже,
Другие люди будут просто жить?..»
Зачем под осень бредить о весне?
Вот-вот начнёт кружиться первый снег…
А я уже отчаянно мечтаю:
Снег тает, тает, тает, тает, тает…
1.11.2014.

Ностальгическое

Мы в «чижика» играли на горе,
Где появлялись первые проталинки.
Как только солнце начинало греть,
Хотелось скинуть с ног натертых валенки.
Нас волновали запахи земли.
Мы на куски ее ножом делили,
И волей надышаться не могли,
И сок берез, захлебываясь, пили.
Текли ручьи, и на просторы луж
Мы корабли крылатые спускали.
Не ведая, что Север – это глушь,
Мы вовсе доли лучшей не искали.
Нас ветер нес, как эти корабли.
Кружа, кренясь и паруса теряя,
Не раз мы побывали на мели,
Но мы идем, мы не дошли до края!
Вот снова до весны подать рукой!
От ностальгии никуда не деться…
Шурышкарская пристань над рекой —
Мой порт приписки.
Там осталось детство!

Там

Так ветры листья ворошат —
Нежданные ворвутся вести —
И затуманится душа
О тех, кто не со мной, не вместе.
Уходят давние друзья,
И чайки кличут непогоду.
Как жаль – войти опять нельзя
В текучую Обскую воду!
Ах, юность – вовсе не порок!
Вовек оттуда не ушли бы! —
«Как мало пройдено дорог! —
Как много сделано ошибок!»
Дороги юности моей!
Переплетенье рук и судеб! —
Где снегири среди ветвей,
Где горло хрупкое в простуде,
Где первое слиянье губ —
И сразу за спиною крылья!
Где в небе горький дым из труб
Становится межзвездной пылью,
И где дома – как корабли —
Неслышно тонут меж сугробов,
И распознать – что там, вдали,
Из той глуши – поди, попробуй!
А там – в смятении душа.
А там – что происходит с нами?
А там – глядишь, разворошат
О прошлом дорогую память!

Ветер

Обь волнуется,
Ветер дуется,
Волосы рвет, словно пух с одуванчика.
Взвихрилась в пыль
Разъяренная улица.
У воробьев под застрехой – паника.
Кто-то идет, рукавом закрывается.
А мне так это здорово нравится!
1970.

Вот моя деревня

(середина прошлого века)

Свободная походка, от бедра!
Не подиум, поди! – В снегу тропинка,
И – валенки, не шпильки. Из ведра,
Как рыбка, ускользнуть не может льдинка.
И коромысло давит на плечо.
И заставляет семенить ногами…
В деревню не заманишь калачом
Ленивого, и даже – пирогами.
Там надо заготавливать дрова
И печь топить, и мыться в дымной бане,
Вставать чуть свет, ложиться – тьма едва,
Чтоб в темноте не сталкиваться лбами.
Коптит фитиль, воняет керосин.
По стенам тени. Лампа виновата
С осиной талией (совсем не из осин.)
Огонь живой в пузырь стекла упрятан.
На стеклах окон – сказка, кружева!
А подоконник тонет. И стекает
Вода в бутылки талая. Едва
Часы, уютно стрелками икая,
Покажут утро, станет синим свет
И в окна солнце, ослепляя. Брызнет —
Забрешут псы. И тьмы простынет след.
Без солнца нет на этом свете жизни!
Мычат коровы в стайках. Пойла ждут.
Ведро в руке опять, и снег утоптан,
Судьбою нашей управляет кто-то
И где-то счет деяниям ведут,
И дням. И вечерам при свете лампы.
Огонь в печи хрустит охапкой дров…
И ковыляют будни, косолапы,
По подиумам северных миров.
07.03.2014.

На память

Хочу тебе однажды подарить
Большое и безоблачное небо.
Захочешь – будешь иногда парить
В нем вольной птицей. Будет быль – как небыль.
Дарю тебе осенний тихий лес,
Листвы опавшей запахи и краски.
В нем можно без оглядки, без опаски
Ходить-бродить с мечтой наперевес.
Хочу твое – как будто в горле сушь,
Черпнув из речки, выпить отраженье.
Я знаю: есть земное притяженье.
Еще я верю в притяженье душ.
Хочу еще с тобой на свете быть,
А большего я требовать не вправе.
Хочу – чтоб не могла меня забыть —
Холсты и краски подарить в оправе.
Хочу тебе немножко подарить
Воспоминаний юности и детства —
Как будто душу кровью обагрить,
И у костра стихов моих погреться.

Утки

В прожилках кленов листья на свету —
Как лапки растопыренные уток,
Оставивших земную суету
В какое – неизвестно – время суток.
А утки все летят за горизонт,
В седой траве оставив отпечатки.
Как будто бросив осени перчатки,
И тем открыв охотничий сезон!

Храброе сердце

Сосновых веток иглы, дикобразны,
Пронзают серый мокренький рассвет.
Мне сырость нынче противопоказана.
Показано тепло и в клетку плед,
Таблетка аспирина, чай с с малиной,
Горчичник, банки, носовой платок,
Забота и покой, бульон куриный,
Какой-нибудь уютный закуток,
Чтоб спрятаться обиженным мальчишкой.
Себя жалею. Мал я и соплив.
В зачитанной до дыр любимой книжке
Открытый мир – суров и молчалив.
А я иду сквозь бури и ненастье.
Все по плечу мне! Я непобедим!..
Вот гадство! Как печет перцовый пластырь
На гордом сердце в маленькой груди!
20.03.2014.

Случай

Мороз в окошке сказку не рисует.
Мороз не тот, или стекло не то?
Но все—равно я перед ним пасую
И прячу нос за воротник пальто.
Уж и зима мне долгая не в радость.
От холода скукожилась спина,
Хотя не так еще и низок градус.
Должно быть, кровь не греет нихрена.
Но город жив. Гремят автомобили,
Мобильники трезвонят на бегу…
А ведь когда-то, в детстве, мы любили
Как куропатки, прятаться в снегу!
Румяные, мы хохотали громко,
Снежками выбегая поиграть.
И варежки болтались на тесемках.
Их невозможно было потерять!
Дай руку, друг! Не потеряйся где-то
Опять в пространстве времени назло!
За годы, пролетевшие кометой,
Я понял, как мне с детством повезло!
Проталина в узорчатом окошке,
Малиновое солнце, синий снег…
Еще чуть-чуть, еще совсем немножко,
И календарь заявит о весне.
Утопит солнце клавиши капели
В рояль сугроба. Будет сонным звук.

С этой книгой читают
Внимательный читатель наверняка отметит простоту и в то же время – метафоричность, образность и лаконичность текстов автора, его способность видеть необычное в обычных явлениях и вещах. Любовью к природе, к людям, к братьям нашим меньшим наполнено содержание книги.
Внимательный читатель наверняка отметит простоту и в то же время – метафоричность, образность и лаконичность текстов автора, его способность видеть необычное в обычных явлениях и вещах.
Сборник стихов «Ностальгия» посвящён малой родине автора – Русскому Северу. Любовь к людям, населяющим этот суровый и прекрасный край, к богатой и вольной природе, воспоминания детства – всё это нашло отражение в стихах, вошедших в книгу.
Иронично-философский взгляд на окружающий мир – одна из основных черт характера автора данной книги. В «гости» приглашаются читатели с чувством юмора.
Роман «Антипостмодерн…» – это злая и насмешливая книга, направленная на оскорбление современных течений в литературе, современного коммерческого искусства. Автор показывает, что за стремлением к новизне подчас скрывается комплекс неполноценности. Главный герой романа Артём Соловьёв мечтает когда-нибудь стать писателем. Правда, он никак не может определиться с тем, какого рода книги ему писать. Его взгляды на литературу постоянно меняются, причём
Для Любови Боровиковой, автора книги «День рождения», нет безусловной границы между поэзией и прозой. Ей привычно и в том, и в другом пространстве. Своеобразие данной книги – в простоте, с которой автор пересекает жанровые границы. Но простота эта не легковесна, она подчиняется трудно доставшейся мысли.
«Отверстие наверху захлопнулось с отвратительным чавкающим звуком. Свет едва просачивался через плотные эластичные стены. Спина прилипла к чему-то вязкому.Оправившись от шока, Яна Зорина с усилием поднялась, липкая густая субстанция нехотя выпустила ее, оставив на защитном костюме склизкие следы.Яна встала на выступы внизу стен и старалась не шевелиться, чтобы не соскользнуть в воронку посередине, заполненную мутной, густой жидкостью.Снаружи доно
Благодаря талантливому и опытному изображению пейзажей хочется остаться с ними как можно дольше! Смысл книги — раскрыть смысл происходящего вокруг нас; это поможет автору глубже погрузиться во все вопросы над которыми стоит задуматься... Загадка лежит на поверхности, а вот ключ к развязке ускользает с появлением все новых и новых деталей. Благодаря динамичному сюжету книга держит читателя в напряжении от начала до конца: читать интересно уже посл
«Мы знаем, что ныне лежит на весахИ что совершается ныне.Час мужества пробил на наших часах.И мужество нас не покинет…»
Все дети рано или поздно вырастают. Одни это делают быстро и незаметно, другие становятся взрослыми ближе к пенсии, третьи не взрослеют никогда. И все равно они растут. А вот кем они вырастут…Перед вами книга об антивоспитании, о том, как воспитывать нельзя, написанная в достаточно провокационной форме. Читателю предлагается исключительный шанс – самому выбрать, кого и как растить, и четко следить за получаемым результатом с самого начала. Кто ва
Истории, о которых рассказывает эта книжка, заставляют ещё раз задуматься о том, мыслят ли животные. И хоть учёный люд предостерегает нас от антропоморфизма – наделения животных человеческими чертами, – вопрос о том, как они воспринимают мир, что думают о себе и о нас, остаётся для науки открытым. Между тем, они всё-таки размышляют, делают выводы, принимают решения и совершают поступки. И продолжают удивлять «человека разумного». Даже учёного.
E. H. Kaye did her research of the legendary rabbi Shimon Bar Yochai after publishing 7 books on the topic of the lurianic Kabbalah in Safed.