– Давайте с самого начала. И как можно подробнее, – майор прищуривается и поджимает губы, пока те не исчезают за густыми седыми усами. – Когда вы заметили, что ваши дети пропали?
Мы с Градским практически одновременно яростно выдыхаем и напряженно пересекаемся взглядами. Его сын и моя дочь пропали три дня назад, а воз, сука, и ныне там. Только показания по десятому кругу даем.
Ева, моя жена, с выдержанной сухостью повторяет то, что говорила вчера:
– Маша и Ярик исчезли в ночь с первого на второй день свадьбы. Мы собирались ехать в церковь на венчание. Уже подходило время выезжать, а дочь все не появлялась. Я подумала, что она проспала. Поэтому пошла к ней в комнату, чтобы разбудить.
– Вы вошли, но Марии в спальне не оказалось?
– Да.
– Раньше бывало, что она так пропадала?
– Нет.
– Могла не ночевать дома?
– Всегда ночевала. Иногда приходила поздно, но я никогда не беспокоилась, потому как знала, что она приедет с Яриком.
– Сейчас подробнее о нем, пожалуйста. Я буду вносить в протокол.
– Тоже мне рассказывать?
Взглянув на горестно всхлипывающую мать Ярослава, майор кивает.
– Мы с Градскими дружим примерно двадцать пять лет. Практически все это время живем по соседству. Наши дети проводят вместе много времени. У Сережи и Ники два сына, у нас только Машка. Но они все как родные.
– Свадьба была у старшего сына Градских?
– Да, у Никиты. Ярослав – младший. Они с Машей ровесники, родились в один день.
– Какие у них отношения?
– Я же сказала, все трое как родные. Они постоянно, перебежками, носились из дома в дом, вместе играли, ходили в школу. Все праздники тоже вместе.
– Хм… Нет, сейчас только касательно Ярослава и Марии. Могла у них быть любовная связь?
– Нет, – отвечает Ева без заминки.
Но лично я, учитывая некоторые предшествующие события, не настолько уверен.
– Хм… Ладно. По вашему мнению, они могли сбежать?
– Они хорошие дети, – вставляет дрожащим от эмоций голосом Ника. – У них не было причин убегать.
Полицейский качает головой и пожимает плечами.
– К сожалению, очень часто дома и за его стенами наши дети – это разные люди.
– Давайте без вот этой дерьмовой философии. Займитесь лучше поиском, – цежу я, теряя терпение. – Если с ними что-нибудь случится, я этот город с землей сровняю.
– Мы понимаем ваши переживания, Адам Терентьевич, – прокашлявшись, нудит майор все тем же бубняще-бездушным тоном. – И делаем все, что в наших силах, чтобы их найти. В частности, прорабатываем различные версии. Старайтесь сохранять спокойствие…
– Это, мать вашу, мой ребенок! Ее три дня нет дома! Как я могу быть спокоен?!
– Я понимаю… Поверьте мне, понимаю, – с хрипом вздыхает. – Возможно, есть люди, которые желают вам зла?
– Вы знаете, кто я такой. Конечно, есть.
– Хорошо, хорошо… Сейчас давайте так… Что они делали, когда вы видели их в последний раз?
– Танцевали. Перед этим Яр отозвал меня, – проговариваю то, что уже сообщал. – И предупредил, что они с Машей поедут кататься.
– И вы разрешили?
– Почему я должен был не разрешать? Им восемнадцать. Они оба адекватные. И не пьющие.
– То есть алкоголь они точно не употребляли?
– Маша, в принципе, не употребляет алкоголь. У Ярика подготовка к чемпионату.
– А чемпионат у нас по чему?
– Боевое самбо. Он в составе сборной.
– Хорошо. В Instagram Марии последние фотографии у моря. Поймите меня правильно… Мы подключили водолазов. Делаем все, что в наших силах. Но… В общем, это море. Не всех быстро находят.
– Ты, сука, что такое городишь??? – взрываюсь я. – Они живы! Живы! Понятно всем??? – оглядываю находящихся в кабинете. Глаза блестят даже у моей стальной Евы. Приседаю рядом на корточки, начхав на всех и вся. – Если она с Яриком, он ее в обиду не даст.
– А машину Ярика нашли на окраине города. Но нет никаких улик, указывающих на то, что с ним находился кто-то еще. В салоне был только его телефон. Кстати, интересная у них с Марией аудиопереписка. Давайте, послушаем.
Жмет на экран.
– Ты на хрена меня сдала, святоша? Знаешь же, что я захочу, шею тебе сверну!
– Убейся об стену, Ярик! Не сдавала я тебя. Мне, в принципе, посрать, где ты и с кем. Это все Ридер.
– Это последнее. А вот за пару дней до этого… Спортсмен Ярик, кхм… – снова касается экрана.
– Выходи гулять, святоша. Жду во дворе.
– Ты пьян, что ли?
– Совсем чуть-чуть.
– Ладно. Мне как раз скучно. Выйду, если пообещаешь не снимать с меня платье.
– А приподнять?
– Застрелись, Градский!
– Прекращай уже ломаться, святоша. Ты видела мой член, – приглушенно смеется. – Все равно потом женюсь на тебе, Маруся. Так завещал папа Тит. Лет через пятнадцать. Не раньше.
– Сплюнь, Ярик! Папа пошутил. Я за тебя никогда в жизни не выйду. Даже если мы останемся одни на целом свете! Твой член… – громко и прерывисто вздыхает. – Мы же договорились не вспоминать об этом… Сволочь ты, Градский.
Аудиозапись заканчивается, и в кабинете повисает звенящая тишина. Нам всем после такой информации, да и, в принципе, после «живых» голосов наших детей едва удается сохранять невозмутимый вид.
– Тут также много видеозаписей, на которых они вдвоем. И фотографий – тьма. Если они друг друга, судя по всему, не выносят, почему проводят так много времени вместе?
Град, с перекошенным от ярости лицом, нависает над столом майора.
– Телефон сюда отдал!
– Серёжа, прекрати, – одергивает его жена. – Они просто отрабатывают версии. Пусть остается.
Сжимая челюсти, вдыхаю через нос.
– В вас говорят эмоции…
– Конечно, бл*дь, в нас говорят эмоции, – звериным ревом его останавливаю. – Наши дети пропали! Если ты их не найдешь, я тебя, сука, сгною.
Ярослав
Эх, Одесса… Веселый южный край. Свадьбу брата гуляем у моря, в крутом ресторанном комплексе. Первого спихнули, мама от счастья плачет. А мне еще рано, конечно. Ну, на хер… Даже думать о таком не берусь.
Краем глаза цепляю толпу. Назад, назад…. Реактивная перемотка.
Машка Титова. Якорь. Ступор. Падаем.
Твою мать…
С Титовой – главное уметь вовремя сгруппироваться. Я умею. Я думаю, что умею. Ноги сами к ней несут.
Да чё за херня?
Притормаживаю себя. Не дай Бог, подумает, что я за ней волочусь. Широко ухмыляясь, опускаю ладони в карманы. Распрямляю плечи и, выкатив грудь колесом, характерной развязной походкой иду под заводные ритмы «Семь сорок» прямо на Машку.
– Вай, Титова! – присвистываю, нагло оглядывая ее с ног до головы.
– Вай, Градский, – в тон мне отзывается.
И вовсе не ее вздыбленное блестящее платье меня впечатляет настолько, что брюки в паху раздувает.
Ну вот, святоша, теперь мы одинаково нарядные…
Черт, о чем я, бл*дь, думаю?!
И снова ее – с головы до ног. Закоротило.
– Ты зачем такая красивая?
– Чтоб ты заметил!
– Я заметил, – кивком подтверждаю. Чуть прищурившись, смотрю в ее смеющиеся глаза. – Пошли танцевать?
