Ольга Масквина - Любовь психолога

У Ивана Петровича начинался обыкновенный рабочий день в клинике. Позвонила Белла Аркадьевна из психоневрологического отделения.
— Иван Петрович, к тебе дама записана — Крынкина Анна Алексеевна, я её направила для параллельных консультаций, она у нас в дневном стационаре лечится, посмотри повнимательнее, — жена одного крупного дядьки.
— Да, конечно, не беспокойся.
В кабинет зашла женщина среднего возраста с сильно выраженными тёмными кругами под глазами и отёкшим лицом.
— Здравствуйте, Анна Алексеевна, проходите пожалуйста, рассказывайте, что с Вами случилось, — сказал Иван Петрович, просматривая её медицинскую карточку.
— Меня муж бросил, — резко и как-то с вызовом ответила она.
— Понятно, — продолжил Иван Петрович, — я вот смотрю, вам реланиум кололи десять дней, Вы нормально воспринимали его?
— Да, очень хорошо, — оживилась она, — мне становилось спокойнее. Я два часа полежу в больнице и на такси домой еду. И на время всё забывается. Я их просила и дальше его колоть, так вредничать начали, сказали, что только витамины теперь положены и всякая прочая ерунда. Что им, жалко что ли? Так я денег заплачу.
— Тут дело не в том, что жалко. Лекарство вызывает привыкание, и, к тому же, Вам ещё феназепам на ночь прописали и магний, — ответил Иван Петрович.
— Да что толку-то, мне всё равно плохо, — вздохнула женщина.
— Нужно, чтобы прошло время для стабилизации состояния.
— Какая может быть стабилизация? От меня муж ушёл. Вы меня слышите? — со слезами в голосе почти прокричала Анна Алексеевна.
— Да, да, я понимаю, — ответил Иван Петрович, — но, может быть, не всё ещё потеряно?
— Он на развод подал, как это — не всё потеряно? А я ему жизнь свою отдала. Я пылинки с него сдувала. Я ему троих детей родила.
— А сколько лет Вашим детям? — поинтересовался Иван Петрович.
— Старшему — двадцать, среднему — двенадцать, младшему — восемь, — ответила она, — старший за границей учится. Младшие — здесь.
— А они сейчас с кем остались? — участливо спросил психолог.
— У меня мать живет, за ними присматривает, ещё домработница иногда приходит — помогает готовить, убирать.
— А Вы сами работаете? — продолжил Иван Петрович.
— А зачем мне работать? Я никогда не работала и не собираюсь, — резко ответила женщина.
— Я ведь этот вопрос задаю лишь для того, чтобы понять, куда Вы можете приложить своё свободное время, — объяснил Иван Петрович.
— Да, свободного времени теперь — хоть отбавляй. Раньше всё оно было посвящено мужу. А сейчас он нашёл себе молодую. Ну как нашёл? Это его новая секретарша. Пришла девочка двадцати лет, сумела его приворожить, стерва. Теперь он на ней женится. И чем она лучше меня? Как можно забыть за несколько месяцев всю предыдущую жизнь и своих собственных, родных детей? Я не понимаю. Из-за молодой бабёнки совсем разум потерял?
— Такое бывает, Анна Алексеевна, и не только с Вами, — успокаивающим тоном произнёс Иван Петрович, — Вы тут ни при чем. Просто объективные обстоятельства. Теперь Вам надо плавно выходить из состояния стресса, найти себе отвлекающее занятие на первое время. А потом, может быть, всё образуется. Сейчас Вы должны быть сильной. Надо постараться, чтобы развод как можно меньше отразился на детях — не причинил им моральных страданий и не травмировал неокрепшую психику, прежде всего.
— Да не могу я сейчас думать о детях. Я всё время о нём думаю. Как представлю их вместе в постели, так и мысли страшные возникают в голове. Хочется пойти и убить эту шалаву. А потом — будь что будет. Я жила только своим мужем. А она отобрала его у меня.
— Да, да, конечно, я Вас понимаю, — сказал Иван Петрович.
— Теперь мне абсолютно нечего делать. Даже к нашим общим знакомым они ходят вместе со своей «будущей». Я не смогу этого пережить. Знаете, когда он сказал, что уходит, меня как чем-то тяжёлым по голове ударило. А дальше ничего не помню — обморок, наверное. Я всё не верила, что он на самом деле уйдёт. Но он действительно ушёл — к ней, к молодой своей. Я несколько дней лежала на диване и почти не шевелилась. Руки и ноги стали дёргаться, как в судороге или конвульсиях, не знаю, как лучше сказать. Потом мать меня в клинику определила. А он и не появился ни разу. Живет со своей девкой в нашем загородном доме. Вчера среднему сыну звонил, а я подслушала. Со мной то не хочет лишний раз говорить. Так вот, они с этой гадиной сегодня поехали в Лондон. Я всю ночь пила шампанское, выпила две бутылки, порвала наши свадебные фотографии и повыкидывала с балкона духи, которые он мне дарил.
— Постойте, а таблетки вы принимаете? — удивился Иван Петрович.
— Да, принимаю, ну и что же? Мне только хуже с каждым днём, — с вызовом ответила она.
— Так это категорически противопоказано со спиртным. Разве Вы не знаете? — уточнил Иван Петрович.
— Знаю, и что? Мне теперь — всё равно, — ответила женщина и глаза её засветились какой-то яростной злобой.
— Но смешивание алкоголя с лекарствами может привести к необратимым последствиям, — напомнил Иван Петрович.
— А мне — без разницы, — закричала женщина, — меня муж бросил, — и зарыдала во весь голос.
— Не волнуйтесь, выпейте воды, пожалуйста, — сказал психолог, наполнил стакан и подошёл к ней.
Но у женщины уже началась истерика. Она схватила стакан и с силой кинула его в стену. Осколки разлетелись во все стороны. На обоях остался мокрый след. Женщина вскочила с места и начала бегать по кабинету, крича что-то невнятное. Иван Петрович старался её успокоить, но она с силой отбивалась, круша всё, что попадалось под руку. Иван Петрович нажал кнопку внутреннего телефона.
— Белла, срочно зайди ко мне с успокоительным, — быстро сказал он.
Через минуту в кабинет вбежала Белла Аркадьевна. Вдвоём они снова попытались уговорить женщину уняться. Но она уже ничего не понимала. Она только кричала и выла, пытаясь хоть как-то избавиться от невыносимой душевной боли.
— Потерпите, милая, сейчас Вам сделают укольчик, и всё будет хорошо, всё наладится, всё будет хорошо, — повторял Иван Петрович, — крепко держа пойманную пациентку за плечи. Белла Аркадьевна сделала ей укол. Через некоторое время Анна Алексеевна обмякла, и они уложили её на кушетку. Женщина закрыла глаза и отключилась.
— Белла, давай-ка, наверное, скорую вызывай, и отправляем её в городскую больницу. Ну какой ей дневной стационар? После таблеток она вчера две бутылки спиртного выпила. Её без постоянного присмотра вообще опасно оставлять. Тем более, что дома — дети. Нельзя, чтобы они видели свою мать в таком состоянии. Пусть с бабушкой побудут.
— Да, сейчас напишу направление, и будем отправлять, раз такое дело, — озадаченно ответила Белла Аркадьевна и вышла из кабинета.