Глава I
Жизненная перемена
«Пора с этим заканчивать. Пора действовать решительно. Пора доказать самому себе, что ты не тряпка. Пора рисковать и принимать вызов», – стоял я у окна в одной пижаме, наблюдая за прохожими, которые уверенным шагом направлялись по своим делам. Очередным утром мне пришлось снова встать раньше всех живущих в этом часовом поясе. Эти сны не давали мне покоя. Расхаживали по моему воображению, как у себя дома.
«Что со мной? Возможно, моё состояние вызвано постоянными недосыпами?», – продолжал я беседовать с самим собой, рисуя на запотевшем стекле неизвестные этому миру фигуры. «Может мне стоит обратиться к психиатру? Нет! – хлопнул я ладонями по стеклу.– Я сам смогу побороть это в себе. Но если все это реально, что же тогда делать?» – немного ещё постояв, я зашел с балкона в комнату, вытирая холодный пот со лба. Подойдя к кровати, я упал на неё и, глядя в потолок, пытался вспомнить минуты, когда я мог свободно и безболезненно наслаждаться жизнью. Конечно же, такие минуты были. Да, все же они были, но они были до встречи с этим бездушным существом. После того, что произошло, мне сложно даже закрыть глаза. Нелегко думать о будущем, потому что я его не хочу! Не хочу беспокоиться о том будущем, которого может и не быть в моей скотской жизни. Но кто же сможет помочь мне найти это существо? Где же оно может скрываться? Может оно только во мне? – перевернулся я на бок и обратил внимание, что звонит телефон. Без резких движений я протянул к нему руку и прижал телефон к уху.
– Алло… – прозвучал сонный хриплый женский голос в трубке.– Снова не спишь? Не отвечай, я знаю, что права. Очень соскучилась по тебе.
– Привет, Марин, ты как всегда на высоте в своей прозорливости, – ответил я.
– Ха, знаю тебя как облупленного.
– Да, знаю, что ты меня хорошо знаешь, но я тебя тоже знаю, и знаю, что ты так просто в такую рань не звонишь.
– Моя ты радость, ты прав, сегодня нам исполнилось семь лет, – празднично прокричала она в трубку.
– Ах, ну да, – вспомнил я после некоторого молчания.– Вчера был сложный день, совсем забыл. Ну что, тогда давай отпразднуем! – это прозвучало, как жалкая попытка, придать моему голосу праздничный тон.
– Я только за, Ром, – ответила она.
– Сегодня я не буду задерживаться на работе. Пар у меня сегодня нет, только нужно с ректором поговорить об одном деле, он хочет меня видеть.
– Может повышение тебе предложит, ты ведь уже пять лет преподаёшь на кафедре.
– Я не стремлюсь к этому, и ты это знаешь. Я просто хочу преподавать и всё. Мне большего не нужно.
– Да ладно тебе, карьерный рост необходим такому человеку, как ты.
– Об этом можешь не переживать, Марин. Если предложат повышение, я не откажусь, – постарался я ее успокоить.
– Ну хорошо, так уже лучше. Как освободишься, набери меня. Люблю тебя сильно-сильно и обнимаю.
– O’кей, я тебя тоже, пока, – положил я телефон на стол.
Закончив борьбу с завтраком, я отправился на работу.
Неожиданный телефонный звонок усилил и без того тревожное состояние Марины:
– Алло, – прозвучал знакомый голос в трубке.
– Привет, мам.
– Что—то у тебя голос невеселый. Все хорошо? – уловила она мой грустный тон своим материнским ухом.
– Да, мамуль, просто вот лежу и думаю, любит он меня или нет. Ведь уже мы так долго вместе, а он не хочет, чтобы я к нему переехала, – смотрела она в потолок, лежа в постели.
– Дочь, ну перестань, любит он тебя. И не забывай, что тебе нельзя нервничать. Врач говорит, что сердечко у тебя слабенькое. Поэтому проще относись к этому.
– Понимаю, мам, – вздыхая, ответила дочь.– Но все же, это меня беспокоит. Он постоянно мне что—то недоговаривает.
– Так что не так? – резко спросила она.
– В том—то и проблема, мам, что все якобы и хорошо, но в то же время мне очень тревожно на душе. Он человек такой: по нему и не скажешь, что есть какие—то проблемы. Он закрыт, мам, он поздно приезжает, очень рано встает или вообще не ложится… Думает о чем—то. Я не знаю, что с ним творится.
– Рома – хороший человек, он тебя не оставит, – тихо сказала мама.
– Да, он хороший, добрый, милый, умный, красивый, на нем девушки гроздями бы висели, пожелай он этого. Я это понимаю, но все же мы вместе уже семь лет, а Рома все никак предложение мне не сделает.
– Доченька, знай, мужчины в любом возрасте не уверены в себе, поэтому они так себя и ведут, им нужно помочь. В современном обществе девушке нужно в отношениях брать инициативу и вести мужчину к этому решению всей своей хитростью и мудростью, ради его же блага. Ты же любишь его, поэтому, помоги ему.
Помолчав немного, Марина ответила:
– Спасибо, мама, ты как всегда умеешь поддержать.
– Ну вот и отлично, – весело ответила мама.– Кстати, чего я звонила тебе в такую рань?.. Хотела спросить у тебя про Иру Струнцову, ты не видела ее вчера на работе?
– Ира Струнцова уволилась, мама, пару дней назад.
– А что случилось?
– Ей парень сделал предложение, только не руки и сердца, а предложил переехать в другой город, так как ему там работу хорошую предложили. И она сразу же согласилась. Она за ним хоть на край света, даже без вопросов, ну и натура у нее…
– Ах, как жаль, а я хотела к ней на сеанс массажа записаться. Она хороший специалист.
– Ничего, мам, у нас в больнице много хороших специалистов в этой области. Я могу предложить тебе одного реабилитолога, Валерий зовут его. Он знает свою работу на отлично.
– Ну давай хоть этого Валеру, не ходить же мне с такими болями в спине.
– Я тебе отправлю номер на телефон. Мне нужно уже идти, сегодня мне на 10.
– Хорошо, доченька, пусть тебя бог бережет.
– И тебя, мам. Пока.
Зайдя в приемную ректора, я невольно обратил внимание на девушку, которая стояла спиной ко мне у окна. Хлопнув дверью, я надеялся, что она обернётся, и я увижу лицо обладательницы этой стройной фигуры, которая была обтянута легким летним платьем. Но так как я хотел, не произошло, она продолжала стоять на своем месте и внимательно что—то рассматривать за окном.
– Роман Александрович, – отвлек меня милый голос секретарши.– Вас уже ждут, проходите, – указала взглядом она на дверь кабинета ректора.
– Благодарю, Светлана Борисовна, – улыбнулся я.
Годы ректора только украшали. В свои шестьдесят семь лет он оставался всё такой же интересной личностью, как и раньше: возможно, все ректоры высших учебных заведений такие, но все же, я думаю, наш ректор выделялся тем, что постоянно что—то писал или читал. Ещё не было момента, когда бы он сидел за столом и, к примеру, просто смотрел в окно или разговаривал по телефону, или поправлял галстук. Его морщинистое лицо постоянно находилось над книгой или каким—то листком бумаги, на котором он что—то писал. Элегантный внешний вид выделял его среди важных влиятельных людей своей изысканностью: костюм всегда сидел на нем как влитой, галстук в цвет, и что восхищало, так это ректорские туфли: блеск его обуви мог ослепить каждого. Он натирал их особенными кремами, которые ему присылали специально по личному заказу, – так мне, во всяком случае, рассказывала его секретарша.
