– Виктория, у вас блестящее резюме, хороший опыт работы, и я думаю, что вы справились бы со всеми возложенными обязанностями, – вещала сидящая напротив меня дама, и я уже мысленно подписывала трудовой договор и отрезала кусок от праздничного торта.
– Я уверена, что смогу оказаться полезной компании, – совершенно по-деловому поддакнула я, старательно копируя интонацию своей собеседницы.
Мне очень-очень нужна была эта работа. И пускай меня пока все здесь немножко пугает. И эта мисс безупречность, проводившая собеседование. Одета в костюм от Шанель, волосы гладко уложены. Она посматривала на меня из-за стекол очков в тонкой оправе так, словно пыталась пронзить взглядом насквозь.
Пугал и этот жутко современный офис. Все здесь было дорогим, статусным и очень стильным. Начиная от диванчиков в приемной и заканчивая техникой, подмигивающей светодиодами на многочисленных светлых столах.
Но я обязательно привыкну, я справлюсь!
– Однако я вынуждена отказать вам, – беспристрастно закончила свою речь моя собеседница.
Шлеп! Это праздничный торт, занимавший центральное место в моих мечтах, грохнулся к ногам, забрызгав меня воображаемыми масляными пятнами. Ну, то есть, ощущение было именно такое. До этого самого момента мне казалось, что все складывается наилучшим образом.
– Но как же так? – сникнув, промямлила я. – Вы же говорили, что резюме и опыт…
Голова строгой дамы чуть-чуть повернулась относительно туго застегнутого воротничка, и на меня оценивающе уставилась пара глаз стального оттенка.
– Скажу вам откровенно, – наконец решилась она открыть мне секрет поражения. – Наша компания является частью большого европейского холдинга. Его руководство ориентировано на сохранение и приумножение семейных ценностей, и у нас есть негласное правило – брать на работу только людей, состоящих в браке.
Может быть, соврать, что у меня уже есть жених, просто мы против всех этих условностей типа штампа, но очень дорожим семейными ценностями и всем таким прочим?
– К тому же должность, на которую вы претендуете, предполагает командировки по всему миру, – продолжала безупречная дама ледяным тоном. – А одинокой девушке вашего возраста получить визу в некоторые страны практически невозможно.
Да уж, есть такие страны, куда визу без официальной регистрации брака не дадут, это факт.
– И ничего нельзя сделать? – Я смотрела на Железную леди с отчаянием.
– Отчего же… – Она улыбнулась почти доброжелательно и понизила голос. – Должность останется вакантной еще несколько дней, пока не вернется из командировки заместитель генерального директора. И если за это время вы выйдете замуж, то…
– Всего доброго! – звонко пропела секретарша, одиноко восседающая в огромном холле за стойкой, больше похожей на трибуну. Интересно, мне показалось или в ее голосе действительно были злорадные нотки?
– И вам счастливо оставаться, – в тон ей ответила я.
Хотелось хлопнуть дверью приемной. Но я не стала. В конце концов, кто сказал, что я не получу эту работу?
Из офиса я выходила в задумчивости. Она разительно контрастировала с кипучей энергией, которой были полны сотрудники этой компании. Мимо меня проносились мужчины в развевающихся от быстрой ходьбы галстуках, дефилировали женщины, виляя бедрами, туго затянутыми в юбки-карандаши. Как бы я хотела так же деловито хлопать солидной деревянной дверью, бежать по широкому коридору, держа в руках кипу бумажек, и, встречая коллегу, на ходу важно кидать ему: «Иван Иваныч, у меня к вам срочное дело, зайдите через пять минут».
Нет уж, я использую даже самый призрачный шанс. Не для того я приехала в столицу, чтобы так просто сдаваться!
Оказавшись на улице, я решительно достала телефон.
– Алло, – ответил на том конце заспанный мужской голос.
Ну да, всего-то полдень. Кто встает в такую рань!
– Привет, Леш, давай поженимся, – выпалила я сразу.
Терять драгоценное время совершенно ни к чему.
– Ага, не приняла столица провинциальную дурочку! – мигом проснулся и загоготал мой собеседник. – Сколько ты там продержалась? Даже меньше, чем я предполагал.
Да уж, нашла к кому обратиться за поддержкой! Вряд ли найдется человек, который верил бы в меня меньше, чем мой бывший.
Я уже вдохнула, чтобы разъяснить ситуацию, но он продолжал глумиться:
– Ну ладно, Леша добрый, Леша подумает, принимать ли тебя назад, если хорошо попросишь, – самодовольно продолжал он. – Такую хорошую работу потеряла, идиотка…
Ну все, достаточно!
– Нет, ты не понял. Фиктивно. Мне нужен только штамп в паспорте, чтобы устроиться на работу, – прервала я его поток мыслей. – Я заплачу, если нужно. Тут хорошая должность и зарплата тоже….
– Чего?… – крякнул в трубку Леша и замолчал. Немного посопел, видимо, обдумывая полученную информацию, и нажал на отбой.
Что ж, этот план провалился. Вполне ожидаемо, хотя попытаться я все-таки должна была. А вдруг у Лешки проснулись бы какие-то человеческие чувства? Нельзя же сбрасывать со счетов элемент чуда.
Я огляделась по сторонам. Жизнь в мегаполисе била ключом. Куда-то бежали люди, тревожно гудели машины, требуя уступить дорогу, и даже птицы вели себя непривычно суетливо. Все здесь так разительно отличалось от сонной атмосферы, царившей в моем родном городке. И как же мне нравилось это вечное движение, не прекращающееся ни днем ни ночью!
Интересно, трудно будет за пару дней найти мужа в этом густонаселенном городе?
– Я сказал, ты на ней женишься! – Кустов-старший хлопнул рукой по столу, и чашки с ложками испуганно звякнули. – Иначе пойдешь по миру с голым задом!
Они сидели за огромным столом в огромной гостиной. Горничная подала чай с печеньем, но он уже остывал – присутствующим было не до чайных церемоний.
Павел возмущенно фыркнул:
– Двадцать первый век на дворе. Люди женятся и разводятся добровольно. Не знаю, почему ты оказался не в курсе.
– Люди – да, – согласился Кустов-старший. – А мелкие засранцы, которые позорят семью, – нет.
Ну конечно! Как он сам об этом не подумал! Павел промолчал. А отец продолжал грозно выговаривать:
– Особняк заберу! «Золотого дракона» продам к чертям! Только и знаешь, что торчать там ночами со своими дружками-идиотами! Ты у меня в дворники пойдешь. Или вон на улицу – портреты рисовать. Ты ж художник!
Павел вздохнул. С тех пор как он вместо финансово-экономического пошел на худграф, это был один из любимых отцовских попреков. Впрочем, со второго курса худграфа его тоже отчислили, дав отцу еще один повод для упреков младшего сына в никчемности.
– Я не понимаю, – сбавил тон отец. – Чем она тебе не угодила?! Красавица! Умница! Образование!
Ага, а еще комсомолка и спортсменка…
– Она чертова стерва. Я ее боюсь, – честно признался Павел. Не слишком надеясь, что это возымеет эффект. И он не ошибся.
