Подружки.
1
А дело было так. Жили-были две подружки. Эммочка и Анечка. И дружили они всегда. Чуть ли ни со дня своего рождения или чуть позже, что дела совсем не меняет. Всегда они были вместе, неразлучные какие-то. Даже мальчики, что шли с Эммочкой свидаться, дружка с собой прихватывали, чтоб Анечка под ногами не болталась. И Анечке скучно одной не было. Вот такой отвлекающий маневр был придуман для Анечки.
И вдруг… Все увидали Анечку с животиком. Кто бы мог подумать? Анечка та и глаза на мальчиков поднять боялась, а тут на такое осмелилась. Диво, да и только. Да мальчики, если честно сказать, Анечку не замечали. Нет, она, конечно, не страшненькая была, может, если приглядеться, даже красавица. Но выдумала она с Эммочкой дружить. Да рядом с Эммочкой любая серым воробышком станет. Эммочка прямо-таки всех девочек затмила. Девочки своих мальчиков туда не водили, где Эммочка прогуливалась. От греха подальше, чтоб мальчика не потерять. Одна Анечка была полной дурёхой и на тебе – с животиком…
Чей же это животик? Прямо интересно даже. Кто это Анечку заприметил? Но Анечка молчала. Только с Эммочкой дружить перестала. Оно и понятно. У Эммочки постоянный кавалер появился, не до Анечки ей вовсе. Так бы всё и закончилось ничем. То есть, как и положено: у Анечки дочка росла, а Эммочка за своего кавалера замуж вышла. Каждая и жила бы на здоровье со своим счастьицем или несчастьицем. Это кому как больше нравится. Да Эммочка по-другому порешила.
Пришла Эммочка в гости к Анечке. С мужем своим, Петенькой, да с животиком. Может детство вспомнила, как дружили они раньше, не разлей вода. Или к Анечке за советом заглянула. Всё-таки Анечка опытная мама, дочка, поди, в детский сад бегает. Зашли, так Анечка отшатнулась, то ли не признала свою подружку, то ли Петеньки испугалась. Понятное дело, мужчины на неё теперь не заглядываются, кому порченное такое нужно. Да ещё и молчаливая шибко. Ходит, как крепость, за бойницами закрылась, всех отпугивает. Кому охота такую душу таранить, когда рядом полно улыбчивых и понятливых. Вот и сторонятся её, бедную.
Хорошо, хоть Эммочка о ней вспомнила, заглянула в конце концов. Больше никому дела нет. Радоваться бы Анечке. А Анечка руки скрестила, на кавалера смотреть боится, даже смешно, он же не чёрт – а просто мужчина, да и не чужой вовсе – муж Эммочкин. Упёрлась глазами в Эммочкин живот, посерела как-то и еле шепчет:
– Уходите.
Только Эммочка не расслышала. Села на стульчике, тяжело ей долго стоять, неудобства всё-таки с этим, с животиком. И улыбнулась Эммочка, сладостно так. И вымолвила:
– Куда бежишь? Зачем ребёнка папочки лишаешь? Мы с тобой сестрички теперь. У наших деток папочка общий.
И погладила папочку, то есть мужа своего, по коленке. А папочка – ничего, и не испугался даже, только на Эммочку с обожанием глянул.
2
Папочка – так папочка, главное, чтоб Эммочка счастлива была. А что ему до этой, что напротив стоит, так забыл он про неё давно. Эммочка сказала забыть – сразу забыл, как и не было вовсе. Да кто может с Эммочкой сравниться? То-то же. А что было, так травой само собой поросло. Да и не знал никто, даже Эммочка. Хотя он ради неё, Эммочки, всё это вытворил.
Как же это было? Давно уже, трудно вспомнить, много воды утекло. А было так. Влюбилась в него Анечка, прямо смешно как-то. Всюду они с Эммочкой вместе ходили. Он с Эммочки глаз не сводил, а Анечка с него. Эммочка только смеялась. Разозлился он на Эммочку, чего зря время терять. Анечка, так Анечка. Приятно даже, когда смотрит, словно он весь мир собой заслоняет. Скучно, конечно, ну обнял от нечего делать, а та как задрожит, то ли от страха, то ли что. Так ему это понравилось, дрожит, а не отворачивается, не вырывается. Аж проняло его всего, потянулся, обхватил и сам не заметил, как задрожал, возбудился и рукой махнул на предосторожности всякие, авось пронесёт.
Эммочка на следующий день переменилась, заметила его, а потом и вовсе к себе подпустила.
Только подпустила, только наслаждаться начал, плечи расправил, как страх Петеньку прошиб. Анечка по-прежнему за ним по пятам ходила, да как-то переваливаться начала, с ноги на ногу. Эммочка с неё только смеялась, что это ты ходить разучилась. Петенька всё понял, сразу. Всё, счастью конец, Анечка со своими преданными скучными глазами всё испортила. Ух, как возненавидел он тогда Анечку. Ничего она ему не сказала, а он уже ненавидел. За завтрашний день ненавидел. Только с Эммочкой всё наладилось, так складывается удачно, может и под венец уговорить удастся. А что? Эммочка – королева, каждый на неё свой рот раззевает, а она вот с ним, с Петенькой.
Петенька почернел, бедненький, от своих страданий. А когда животик для всеобщего обозрения вылез, понял Петенька, теперь и умирать пора. Порадовался жизни и хватит, Эммочка непременно уйдёт. Тогда, какая разница с кем, можно и с этой дурочкой жить. Если глаза закрыть, то нормально. Очень она покорно смотрит. От такого взгляда не хочется ничего. Как яблоко, что под деревом лежит, всегда – червивое. Хотя, если срезать всякую черноту, то ничего – вкусно. Но зачем оно нужно, червивое такое, когда рядом полно румяных и спелых. Да… Весёлого мало. Петенька перемучался весь и собрался-таки к Анечке идти, с предложением. Он же мужчина в конце концов, дурак, конечно, последний, не предохранился, но – мужчина.
Кто думал, что Эммочка к нему переменится? Никто не думал. А так и с Анечкой было неплохо, ночка та промелькнула как-то незаметно. Если по-честному разобраться, хорошо ему было, как воробышка на сердце пригрел. Да, но Эммочка переменилась и воробышек вылетел, не успел он к воробышку привыкнуть. Какое там? Когда целый ураган чувств нахлынул и с головой накрыл.
Так и стоял Петенька сумрачный, вспоминая то об Эммочке, то о воробушке. Петенька совсем с этим воробушком смирился, да Эммочка пришла. Говорит, хочу за тебя замуж. Плохо Петеньке стало, не ждал Петенька такого счастья от Эммочки, не надеялся. То есть мечтал, конечно, о таком, всё время мечтал. Но позабыл все мечты свои сладостные из-за Анечкиного животика.
Плохо Петеньке стало, чуть не упал. Счастье прямо в руки заплывает, да вот-вот мимо проплывёт.
– Я надеюсь, Анечкин животик не твой, – сказала Эммочка.
Он и крикнул: – Нет!
Само сорвалось это «нет», так ему не хотелось Эммочки сейчас лишиться. Сейчас, когда она так лукаво светится, прямо счастьем дышит. Это не только его счастье, но и Эммочкино. Он не может счастье Эммочкино вот-так разрушить. Ладно, с Анечкой как-нибудь договорится можно, может Анечка выкинуть согласится. Это даже ей лучше. Всем скажет, что выкидыш был. А что? Все поверят. Она – малолетка, куда ей нормально рожать. Да, такое как раз в порядке вещей. Может оно и само, так случится? Может погодить пока? На кой чёрт Анечке младенец? Сама ещё возраста такого же, цыплячьего. Только знает видать, что аборт первый – опасненький, потом можно не родить, вот и тянет до выкидыша. Петеньке из-за того про животик не говорит, что видно сама выкинуть порешила. Точно, надо зайти потихонечку, проявить участие, прояснить ситуацию, поддержать чуток Анечку. Кому приятно выкидывать? Но всё оно лучше, чем без мужика жить. Вот тогда и с Эммочкой счастье можно спокойненько строить. Можно, конечно, и сейчас строить, да вдруг всё откроется, Эммочке не понравится, что у него ребёнок планируется, возьмёт и переменится к нему. Страшно. Только обрести, чтоб терять. Нет уж. Лучше погодить, всё выяснить. А Эммочка вдруг улыбаться перестала и говорит:
