Одним прекрасным утром, восьмого августа, Теренций шёл по лесной тропинке от старого кладбища, где копошились подручные некроманта – жив-курилки, поднятые из могил. Им выдали задание: прополоть на могилках траву, подстричь разросшиеся кусты черёмухи и сирени, а потом закопаться обратно в землю. Юный маг шёл – руки в карманы, неспешная походка – и вдруг запнулся о корень. Чья-то рука незамедлительно поддержала его под локоть. Вот только что рядом не было ни души (если не считать, конечно, самого Ванильного Некроманта) – и вдруг стоит человек.
Так себе, конечно, он стоял – пошатывался. И на голове почему-то горело пламя. Пёс Ватсон, лучший друг Теренция, выскочил из кустов и загавкал на незнакомца. Люди обычно пугались большой чёрной собаки, по крайней мере сначала, пока не понимали, что цель Ватсона – облаять, а потом облапить и как следует вылизать лицо и уши любому, кто попадётся.
Человек хлопнул себя по макушке, и пламя исчезло. Остались только волосы – длинные, чёрные, ничуть не сгоревшие. Пса он не испугался – потрепал по крупной голове, между ушами, и дал облизать руки.
– Привет, – сказал Теренций.
Его мать никогда никого не боялась. Поэтому он решил, что тоже никого и никогда бояться не будет. Тем более – если человек помог не упасть, подхватил, то он, наверное, не такой уж и опасный.
– Я есть Альфа и Омега, – сообщил человек шёпотом. – Я есть начало и конец, и нет у меня иной доли, чем родиться и умереть, не оставив следа после себя.
– Мда? – усомнился Теренций. – Я б так не сказал. У тебя такой вид, будто тебя надо как следует вылечить, дать отоспаться… а ещё, пожалуй, напоить, накормить и всё такое.
– Как в сказке? – слабо улыбнулся незнакомец.
У него было болезненное лицо, горящие, словно в лихорадке, глаза, и он всё время как бы сжимался, словно пытался защитить что-то внутри себя. Незримое и ценное.
– Как в сказке, – подтвердил Теренций. – Пошли, тут недалеко.
Кладбище когда-то относилось к посёлку лесорубов, которые давным-давно покинули эти места. А домик на кладбище был когда-то сторожкой, где хранились лопаты и где никто не жил. Но пару лет назад Ванильному Некроманту взбрело в голову поселиться тут. Удобно: вроде как и своё жильё, и в то же время близко от дома-на-семи-ветрах! С тех пор он понемногу оборудовал сторожку под жилище, хоть и не слишком удобное. Теперь там были печка, кровать и умывальник – а что ещё надо одинокому некроманту? Лопаты у него тоже имелись: стояли строгим рядом в кладовке.
– Кого притащил? Опять поднял какого-нибудь рыцаря печального образа, что ли? – приветствовал Теренция лежащий на подоконнике череп.
– Нет, – сказал Ванильный Некромант. – Он, кажется, живой.
– Меня зовут… – незнакомец слегка замялся.
– Понятно, – сказал Теренций. – Скрываешься. Можно тебя звать Омегычем? Ты же Альфа, Омега и ещё чего-то там?
Человек слабо кивнул и сел на край кровати.
– У тебя есть говорящий череп, – сказал он.
– Ага. Я Гоша, – череп не шевелил челюстью и вообще, строго говоря, разговаривал мысленно. Просто мысли у него были на редкость громкие и к тому же трескучие. – Хочешь послушать мою историю? Она интересная! Меня назвали в честь человека из другого мира.
– Позже расскажешь, – сказал ему Теренций. – Слушай, Омегыч. Я сейчас сбегаю домой, принесу тебе поесть. Постарайся тут ничего не сломать… и, если зайдёт сюда пара мертвецов – вот тебе лопата, гони их прочь, только не повреди сильно. Это мои подмастерья. Понимаешь?
– А ты некромант? – спросил незнакомец.
Слабость заставила его улечься на не слишком чистое бельё и согнуться в три погибели.
– Ну вроде того.
Ванильный с некоторым сомнением посмотрел на подопечного.
– Или давай, позову сюда доктора? Ты ранен?
– Нннет, – ответил Омегыч. – Вроде бы не ранен и не отравлен. Даже не заклят. Устал. Как тебя зовут, добрый человек?
– Доброго человека зовут Теренций Августус Восьмой, и сегодня ему, олуху, по расписанию шестнадцать лет, – сообщил череп Гоша. – Давай вали за подмогой, балда! Видишь, человеку плохо.
– Не надо никого звать, – слабо сказал Омегыч. – Я не доставлю хлопот. Если вы не против, ребята, я просто посплю тут и исчезну.
И закрыл глаза.
Но Гоша не собирался давать ему спать!
– Погоди, – беспокойно вещал он, – не дохни.
– Да не дохну я, – убеждал его Омегыч.
– Это тебе кажется, – возражал череп. – Здесь нельзя умирать. Да и о мальчишке подумай! Это тебе не кто-нибудь там, а сам Ванильный некромант! Не слыхал?
– Нет, – ответил молодой человек сонно. – Почему ванильный? Не похож он на булочку.
– Сам ты булочка, – обиделся за друга Гоша. – Это его друг один так назвал! Сказал, что в его краях так называются эти… эмоциональные люди.
– А он эмоциональный? – на всякий случай уточнил Омегыч.
– Он особенный. Все некроманты как некроманты, а наш Теренций, едва кого занекромантит, сразу страдать начинает. Иногда даже до слёз!
Это было не очень понятно. Омегыч хмыкнул, но Гоша не успокаивался, пока не нарассказывал про Теренция ещё много чего… только всё зря: огненный маг давно уснул.
***
Исчезающий камень сжался в груди, словно самое настоящее сердце. Ощущение щекотки россыпью мурашек разбежалось по всему телу.
Омегыч вцепился в ветку в последний момент, когда уже почти полетел с обрыва в пропасть. Из-под ног посыпались мелкие камешки и почва.
Здесь не было снега, хотя мороз ещё не отпустил эти земли. Сухой ледяной ветер пробирал огнемага до внутренностей. И хотя внутри у Омегыча вечно пылал злобный драконий огонь, он всё равно мёрз.
Вот сейчас бы горячего чаю с мёдом или малиной… да и вообще лучше было бы остаться в доме, возле печки, с огромной чашкой в руках… обхватить её ладонями, как это делает Мать, и смотреть в окно долгим бездумным взглядом… а не вот это всё.
Омегыч вскарабкался на свисающий со скалы пласт дёрна и поёжился. Однако вид отсюда был шикарный – скалы, далёкий горный хребет, напоминающий спины драконов, и край побережья, видный там, где узкое ущелье.
Он сунул руку в карманы. Способности медиума указали Омегычу путь сюда, где могла оказаться Глазик – вернее, конечно, Астранна Сто Вторая, охотница на драконов. Но кто ж мог подумать, что это будет настолько холодное и безлюдное место!
Огнемаг внимательно огляделся по сторонам. Никого и ничего. Вряд ли в этих землях, на этих скалах сейчас есть кто-то живой. Никому не повредит, если он попытается превратиться и тем самым станет для охотницы приманкой!
Омегыч вздохнул и закрыл глаза. Надо только сосредоточиться. Или сильно разозлиться. Но сосредоточиться, конечно, лучше, так можно держать себя под контролем.
Боль в спине и руках, резкая тупая ломота в висках – уже даже привычные. Шипя, упала на сухую мёрзлую траву ядовитая драконья кровь. Он не планировал полного перевоплощения, лишь хотел дать импульс, обозначить себя, дать Астранне заметить, что извечный враг появился на её заповедной территории.
