Глава 1. Мы идем на стадион
Быть провидцем отвратительно. Быть провидцем, который не может держать язык за зубами – дважды отвратительно. Особенно, когда ты это не контролируешь и видения возникают в самый неожиданный момент, даже во сне.
В школе эти способности доставили немало проблем. Я знала всё и обо всех, и нередко становилась тем самым "крайним", который по своей доброте душевной хотел предостеречь от беды.
Была у меня подруга – Софи. Однажды мне пришло видение о том, что её парень собирается совершить измену. Я, конечно, не смогла держать это в себе и сразу побежала рассказывать, из самых добрых побуждений. Софи сначала сомневалась, но потом устроила парню скандал. Они не расстались, нет. Он обозвал нас “выдумщицами и фантазёрками” (представим, что он говорил культурно). А ещё добавил, что я сама на него вечно засматриваюсь и говорю это всё только, чтобы их поссорить. Мы с Софи больше не общались. А после выпуска они всё же расстались, только изменщицей оказалась Софи.
Хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах. В моем случае: хочешь, чтобы что-то не сбылось, сообщи об этом. Как факт: к провидцам относятся с долей скепсиса. Да, мы отлично ищем потерянные вещи, знаем, какой рецепт был у пирога вашей покойной бабули, а ещё мы отлично прогнозируем погоду. Природа живёт отдельно от людских желаний и мыслей, а потому не меняется лишь от того, что кто-то узнал, что скоро будет дождь или засуха.
Ни одно моё предсказание не сбылось в том виде, в каком было озвучено, как это случилось с Софи. Мои видения – один из множества вариантов в переплетении судеб. И таких историй, когда мой язык был быстрее здравого смысла – у меня вагон и целая тележка. Мой язык надо было просто вырвать с корнем и сжечь, но нет. Октавия Ленар – та, кто расскажет о вас всё и всем, даже если вы об этом не просили.
Тяжело вспоминать школу. Меня и правда не любили за излишнюю болтливость и старались лишний раз ко мне не прикасаться, чтобы, не дай Бог, я не выдала какое-нибудь предсказание.
В моей семье никогда не было провидцев. Нас очень мало и я бы назвала это проклятием, нежели благословением. В какой-то момент я и вовсе перестала воспринимать видения как что-то требующее моего внимания.
Я выработала в себе привычку: всё, что заседало в голове дольше, чем на час – переносить в дневник. Папа помог зачаровать его. Специальной ручкой я вытягивала из головы видение и размещала на страницы дневника. Прочесть что-то в нём никто бы не смог – страницы оставались пустыми, но я делала пометки, чтобы призывать воспоминания при необходимости. Дневник спасал мой разум от хаоса и помогал структурировать всё увиденное когда-либо.
Школа давно позади, теперь я студентка академии. И теперь я совершеннолетняя! И это просто прекрасно, потому что оказывается, чтобы не видеть никаких видений – надо отключить мозг. По-простому, напиться в хлам. С чем я абсолютно точно справляюсь лучше, чем кто бы то ни было! Родители вряд ли расскажут вам об этом способе, но факт остается фактом: все провидцы прожженные пьянчуги. Даже если какие-то вспышки происходят в голове, то всё это уже неважно, ведь на утро я с трудом могу вспомнить даже собственное имя.
– Ненавижу.... – процедила я сквозь зубы, ударяя стаканом в руке по барной стойке и расплескивая ядовито-зелёный напиток.
– О-о… Вита опять буянит. Кто понесёт её домой сегодня? – голос Шона звучал далеко и приглушенно, а его силуэт расплывался перед глазами.
Шон – бармен в таверне за стенами академии, уже давно привык к моим выходкам. Он был неплох собой: блондинчик, голубые глаза, высокий, а как ему шел этот коричневый фартук!
– Я пас. Я нёс её на прошлых выходных! Она весит целую тонну, хотя по ней и не скажешь, – отозвался Грег.
– Я вас всех ненавижу… – продолжала я свой агрессивный диалог с плывущим перед глазами портретом ректора, не обращая никакого внимания на своих друзей, что каждые выходные стойко выдерживают мой алкозабег и помогают добраться до дома. – Всё. Я пошла…
Я начала вставать со стула, но мой вестибулярный аппарат решил, что лежать на полу куда лучше, чем сидеть.
– Куда ты пошла, пьяница? – Иван подхватил меня за талию в метре от пола и не дал расшибить и без того, по моему мнению, довольно большой нос.
– Домой я пошла! – я вскинула на друга мутный взгляд, алкоголь норовил покинуть тело вместе с закусками. Я убрала руки друга со своей талии, шатаясь, выставила в его сторону указательный палец. – Твоя вторая жена будет очень красивой. До сих пор не понимаю, как с твоей рожей ты вообще с ней познакомишься.
Иван закатил глаза и цокнул.
– Ты уж определись, сколько у меня будет жён. Но помимо смазливого личика, на которое ты смотришь, у мужчин есть кое-что еще.
Ребята в таверне рассмеялись, а меня снова начало тошнить.
– Поверю тебе на слово, Иван. А теперь разойдись!
Я развела руки и сделала неуверенный шаг в сторону выхода. Иван и Грег вышли следом. На улице уже светало, утренняя осенняя прохлада бодрила и придавала сил. Чтобы добраться до общежития, надо сесть на лодку и обогнуть академию по каналу. Грести я была уже не в состоянии.
– Греееег… – взмолилась я своим самым милым голосом и выражением лица.
– Что?
– Отвезешь меня домой?
– Ну уж нет! Сама греби! Или не напивайся так каждый раз!
– Ты позволишь хрупкой девушке сесть на весла в таком состоянии?!
– Раз ты такая болтливая, то тебе явно полегчало, так что справишься, – Грег отвязывал лодку от причала. Иван выглядел задумчивым и недовольным.
– Ребят, ну простите меня. Вы же знаете, почему я так… ик… много пью. Дурацкая икота!
Иван снова закатил глаза, затем резко вырвал из рук Грега верёвку и сел в лодку на среднюю банку1, одними глазами приказывая и мне уже занять своё место.
– О, Ваня, я тебя просто обожаю! – я неловко перелезла через бортик и села на кормовую банку.
Иван взмахнул руками, вырисовывая какие-то непонятные мне узоры, затем коснулся вёсел и они начали грести сами в сторону общежития, вниз по каналу. Грег помахал нам с причала, провожая.
– Хорошо быть практическим магом, да? Вам вообще ничего делать не надо. Взмахнул рукой и вот… лодка плывет сама. Хотелось бы и мне так.
– Для этого тоже нужно учиться, а еще быть в трезвом уме и спокойствии, иначе ничего не получится или выйдет не так, как хотел.
– Да-да-да. Все равно! Лучше, чем мои видения. В них даже никто не верит.
– Я верю.
Иван смотрел на меня так пристально и серьезно, что мне стало не по себе.
– Не смотри на меня таким лицом, оно стало еще ужаснее.
– Эй! Если я не в твоем вкусе, не значит, что надо постоянно мне об этом говорить! Вита, сколько можно?! – Иван обиделся и надулся. – Нормальное у меня лицо, идиотка.
