Виктор Иванович Зеленцов проснулся точно в шесть. Будильник, отстающий на одну минуту, зазвонил, когда он с хрустом в костях потягивался на кровати. Сквозь неплотно задёрнутые шторы в спальню проникли солнечные лучи, высветливая узкую полоску на тёмно-зелёном ковре. Виктор Иванович бодро вскочил с постели, в два шага приблизился к окну, отдёрнул шторы. На мгновение ему почудилось, что вместо ковра под ногами спружинила густая короткая трава, даже захолодило босые ноги.
«Надо же, что привидится спросонья», – удивился он, распахивая створки окна настежь. Из спальни хорошо просматривался небольшой сад. Сейчас он находился в лёгкой дымке утреннего тумана. Буквально на глазах за пару секунд туман рассеялся, открывая негустые кроны яблонь, плотную листву груш и слив. Виктора Ивановича удивила эта быстрота, он свесился с подоконника, пригляделся к цветам на клумбе, ожидая увидеть обильную росу, но лепестки примулы и гортензии оказались сухими. Над ярко-красной циннией кружилась крупная лимонно-жёлтая бабочка; при виде её необычной расцветки сердце биолога Виктора Ивановича дрогнуло. Не сводя глаз с крылатой красавицы, он потянулся за сачком. Тот всегда находился буквально под рукой, висел на стенке шкафа рядом с окном. Виктор Иванович уже был готов выпрыгнуть наружу и претерпеть крики жены за повреждение её ненаглядной клумбы, как необычная странница испарилась. В полном смысле этого слова, только жёлтый дымок тонкой струйкой ещё несколько мгновений вился перед глазами изумлённого биолога.
«Что происходит?» – растерялся Виктор Иванович.
– Завтрак готов, – послышался из кухни голос жены, заставляя его вздрогнуть.
Чудеса продолжали накапливаться. Гелена никогда не просыпалась раньше восьми часов, а уж тем более не готовила завтраки. Он никоим образом не обижался на неё за это. Так уж получилось, они не совпадали по биологическим ритмам в жизни. Он оказался жаворонком, Гелена – совой. В самом начале брака, промучившись почти год, договорились об удобном для каждого существовании. С тех пор так и повелось: он завтракал в одиночестве, наслаждаясь тишиной и покоем раннего утра, а уходя на работу, будил жену поцелуем. Он обожал вдыхать запах сонной Гелены, любовался припухшими нежными губами и розовыми щеками. Рабочий день жены начинался с девяти тридцати, она трудилась заведующей небольшой химчистки. Ужинали вместе с дочерью около семи вечера, планируя выходные и обсуждая прошедший день. Если вечер оказывался свободным, отправлялись на прогулку или перемещались в садовую беседку. Жена вязала, а он набирал на ноутбуке новую статью или готовил материалы для лекции. Дочь ненадолго задерживалась с ними, потом быстро сбегала к себе в комнату или к друзьям. В десять он отходил ко сну, Гелена же засиживалась до полуночи.
– Витюш, ну сколько можно тебя ждать? Каша стынет.
Виктор Иванович даже прекратил застёгивать рубашку. Гелена назвала его Витей, она даже в первые дни знакомства величала его полным именем и никогда не пользовалась уменьшительно-ласкательной заменой. Нет, воистину сегодня странный день. Он торопливо привёл себя в порядок, из-за спешки пару раз порезался, залепив ранки пластырем, появился на кухне. Жена допивала кофе.
– Эмма не дождалась тебя, она в институт доберётся сама. – Гелена поднялась, поставила перед ним тарелку с овсянкой и гренки с беконом.
Дочь училась в институте, в котором преподавал Виктор Иванович. Чувствуя себя всё более странно, он поблагодарил супругу.
