Александр Скидан - Лит.ра. Избранные фб-записи (2013-2020)

Лит.ра. Избранные фб-записи (2013-2020)
Название: Лит.ра. Избранные фб-записи (2013-2020)
Автор:
Жанры: Критика | Литературоведение
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2022
О чем книга "Лит.ра. Избранные фб-записи (2013-2020)"

Известный петербургский поэт и литературный критик Александр Скидан ставит в своей новой книге жанровый эксперимент на основе собственной Facebook-страницы: машинный алгоритм чередования своих и чужих записей здесь скрещивается с «приложениями», которые традиционно считаются периферией литературного творчества: заметками на случай, рабочей тетрадью, дневниками. Возникающая конструкция обретает собственный объем, растет и ветвится, подобно амфитеатру заброшенной каменоломни – и наблюдение за этим завораживает. Александр Скидан (р. 1965) – автор более десятка книг, в том числе романа «Путеводитель по N» и сборника стихов «Контаминация» (2020). Переводил современную американскую поэзию и прозу, теоретические работы по литературе, искусству, политической философии. Лауреат Премии Андрея Белого (2006), стипендиат Фонда Иосифа Бродского (2018). Участник группы «Что делать». Редактор отдела «Практика» в журнале «Новое литературное обозрение».

Бесплатно читать онлайн Лит.ра. Избранные фб-записи (2013-2020)


Предисловие

Идея этой книги родилась случайно, можно сказать, благодаря курьезу. В ноябре 2015 года мой аккаунт в фейсбуке был на несколько дней заблокирован после совершенно безобидного, как мне казалось, поста, точнее, из‐за комментариев под ним – в них упоминались частная клиника и обстоятельства довольно темной истории, которые я поторопился принять за плод изощренной графомании, не более того. (Это было одно из многочисленных «писем в редакцию», полное феерических сюжетных и словесных завихрений, вполне себе безумное – и безумно смешное. Я воспроизвел у себя на странице небольшой начальный фрагмент, без указания авторства и каких-либо задних мыслей – в соцсетях часто делятся подобной «паралитературой».)

Последствия блокировки оказались неожиданно болезненными, не отпускало чувство, словно бы ты отрезан от мира (свернутого до новостной ленты). Но главное – жаль было некоторые рабочие записи, экспромты, замечания «на полях», далековатые сближения, моментальные снимки… Все они бесследно исчезли, как будто кто-то прошелся мокрой тряпкой по грифельной доске. В общем, после разблокировки аккаунта (чему предшествовала процедура многоступенчатого дознания в цифровых инстанциях) я решил заархивировать свои фейсбучные записи – и архивировать их впредь, – копируя в специальный вордовский файл.

Когда количество страниц в файле приблизилось к сотне, я поймал себя на мысли, что в этой чересполосице примечаний, сносок, путевых и черновых набросков, экскурсов и меморий что-то есть. Что-то многофункциональное и кроссжанровое, существующее в режиме квазипубличности и обладающее способностью к самовозрастанию – и одновременно стиранию (пост всегда можно удалить, сразу или спустя какое-то время; иногда, из‐за сбоя настроек, он перестает быть видимым, «пропадает»). При этом принцип чередования записей, сколь угодно интимных, как будто безличен, диктуется алгоритмом машины, порождая комбинации, отдаленно напоминающие «объективный случай» сюрреалистов или облако схолий к отсутствующему «основному» тексту. Не то чтобы это была некая невиданная доселе форма, но меня заинтриговало, выдержит ли она – при определенном отборе и отсечении части интерфейса – перенос в традиционный бумажный формат. Возможен ли такой «стык» старого и нового, вернее, не возникнет ли побочный непредвиденный тектонический эффект благодаря такому «стыку»? Несколько пробных публикаций, в том числе на страницах «Нового литературного обозрения»[1], убедили меня в том, что опыт стоит довести до конца. (Вероятно, характер записей после этого несколько поменялся, стал менее спонтанным; не берусь судить.)

В книгу вошло, конечно, не все. Прорежены в первую очередь сугубо утилитарные вещи, «голые» анонсы и ссылки на мероприятия, публикации, выступления, фильмы и т. п., а также отдельные ситуативные записи, вне конкретного контекста, не поддающегося восстановлению, теряющие смысл; во вторую – значительная часть стихов и переводов (оставлены лишь относительно свежие и еще не зарубцевавшиеся, как, например, несколько переводов из Майкла Палмера). Не стал я воспроизводить и ноябрьский пост, запустивший механизм архивации, что можно приписать суеверию или рассматривать как эквивалент детской фотографии матери в зимнем саду, которую Ролан Барт не захотел поместить в «Светлую комнату» (объект моего давнего почитания и тайного культа). Поскольку записи делались с разных устройств, в разных состояниях и условиях, иногда, что называется, на бегу, их оформление, стиль, правописание не отличаются однородностью; я не стал приглушать эту разноголосицу и задним числом вводить разбивку на абзацы и прописные там, где их изначально не было.

От Бибемю открывался вид на старый мотив Сезанна, гору Сент-Виктуар, которая громоздилась вдали и которую он писал снова и снова. На заднем плане лежала обнаженная каменоломня, открытая капризам погоды, ветру и палящему полуденному солнцу. На охристых скалах пустили корни деревья и кустарники. Вся местность напоминает одичавшие остатки странного сада. Она отмечена какой-то своеобразной хаотичностью. Побывавший там Джон Ревалд говорит: «Кажется, будто добыча в каменоломне велась без всякого плана. Иногда каменную глыбу разбивали и тут же бросали, не начав разработок. Между глубокими впадинами и мелкими бороздами так и стоят одинокие глыбы…»

Петер Корнель. Пути к раю

2013

2 января 2013 г.

Друзья, встречавшие Новый Год у Глюкли, никто часом не ушел в моей шапке (черная снаружи, белая внутри, с миникармашком на белой молнии) и зеленом шарфе? Они бы мне еще пригодились, особенно шапка.


9 января 2013 г.

#слияниевразорванности

Штраубу посвящены самые захватывающие страницы «Образа-времени» Делёза (о стратиграфии классовой борьбы, лакунарных пейзажах, новом аудиовизуальном строе (диссоциация звука и изображения), о кинематографическом образе как скальной породе). Из любимого: «Создается впечатление, что миру необходимо расколоться и быть погребенным ради того, чтобы из руин воздвигся речевой акт» (пер. Б. Скуратова).


16 февраля 2013 г.

У кого-то читал (не помню) о свойстве животрепещущей классики переходить со временем в разряд подростковой литературы (Гюго, Диккенс, Жюль Верн…). Похоже, настала очередь Толстого. (По крайней мере, «Анны Карениной».) С другой стороны, Стоппард как драматург (сценарист фильма) явно зарапортовался, начиная с «Берега Утопии» все стрижет под Чехонте (чахоточный водевиль с искрометной сценографией).


26 февраля 2013 г.

«(Не следует только смешивать значение со значимостью, вообще ценностью и т. д. – произведение может быть ничтожной ценности и вместе с тем быть характерным и даже значительным в данной системе.)» Я бы выделил курсивом «в данной системе», да нет такой опции. Вообще, «О пародии» (1929) Тынянова чрезвычайно любопытная вещь, особенно в свете того, что количество «систем» с их собственной аксиоматикой возрастает, а общая площадь пересечения, напротив, становится меньше.


26 февраля 2013 г.

В 1993 году Владимир Котляров (Толстый) привез в Петербург десять марсельских поэтов (половина из них были, по нашим меркам, художниками-перформансистами, очень изысканными), а в 1994‐м, наоборот, в Марсель – некоторое количество петербургских. Это отдельная история. А еще отдельная история – выставка Толстого про деньги в начале 2000‐х в «Борее», спровоцированная переходом на евро, по следам которой я написал нижеследующий текст (он, кажется, вошел в каталог, который сейчас не могу отыскать). Много буков, в некотором роде – поворотных. Вспоминаю его с нежностью.

ЭКСПРОПРИАЦИЯ ЭКСПРОПРИАТОРОВ

Именно потому, что все товары как стоимости представляют собой овеществленный человеческий труд и, следовательно, сами по себе соизмеримы, – именно поэтому все они и могут измерять свои стоимости одним и тем же специфическим товаром, превращая таким образом этот последний в общую для них меру стоимостей, т. е. в деньги.


С этой книгой читают
В книгу Александра Скидана вошли его новые и старые стихи, а также статьи последних лет, посвященные современной поэзии, литературе, визуальным искусствам. Автор исследует подвижность границ между различными жанрами, теорией и практикой, литературой и философией, искусством и политикой, границ, которые рассматриваются под углом их преодоления в различных версиях радикального нелинейного письма.
В новой книге Александра Скидана собраны статьи, написанные за последние десять лет. Первый раздел посвящен поэзии и поэтам (в диапазоне от Александра Введенского до Пауля Целана, от Елены Шварц до Елены Фанайловой), второй – прозе, третий – констелляциям литературы, визуального искусства и теории. Все работы сосредоточены вокруг сложного переплетения – и переопределения – этического, эстетического и политического в современном письме. Александр
Александр Скидан родился в Ленинграде в 1965 году. Автор более десятка книг, в том числе романа «Путеводитель по N» (2018) и заметок «Лит. ра: избранные фб-записи (2013–2020)». Переводил современную американскую поэзию и прозу, теоретические работы по литературе и искусству. Лауреат Премии Андрея Белого (2006) за книгу стихов «Красное смещение». Стипендиат Фонда Иосифа Бродского (2018). Стихи переводились на множество языков и включены в различны
Этот отзыв Белинского о поэме противостоял явно критическим оценкам ее в ряде других журналов. Ср. также оценку поэмы «Разговор» как «прекрасного произведения» в рецензии на ч. II «Физиологии Петербурга». Более критическим был отзыв Белинского уже в статье «Русская литература в 1845 году». Там отмечались «удивительные стихи», которыми написана поэма, насыщенность ее мыслью, однако указывалось на «слишком» заметное влияние Лермонтова. Сравнивая «Р
«…Но довольно выписок: из них и так видно, что герои романа г. Машкова так же пухлы, надуты, бесцветны, безобразны, как и его слог. Рассказывать содержание романа мы не будем: это путаница самых неестественных, невозможных и нелепых приключений, которые оканчиваются кроваво. Поговорим лучше о слоге г. Машкова, образцы которого мы представили читателям; это слог особенный…»
«…Карамзин в своих стихах был только стихотворцем, хотя и даровитым, но не поэтом; так точно и в повестях Карамзин был только беллетристом, хотя и даровитым, а не художником, – тогда как Гоголь в своих повестях – художник, да еще и великий. Какое же тут сравнение?…»
«Кто не любит театра, кто не видит в нем одного из живейших наслаждений жизни, чье сердце не волнуется сладостным, трепетным предчувствием предстоящего удовольствия при объявлении о бенефисе знаменитого артиста или о поставке на сцену произведения великого поэта? На этот вопрос можно смело отвечать: всякий и у всякого, кроме невежд и тех грубых, черствых душ, недоступных для впечатлений искусства, для которых жизнь есть беспрерывный ряд счетов, р
После долгих изучении и разъяснений наиважнейших вопросов о жизни, ознакомлении многих уже значимых достижений, и всего того, что было мне дозволено увидеть и осмыслить – проанализировать, родилась это маленькая книга, в которой я постарался передать как можно было коротко и простым языком все, что можно и, конечно, дозволено передать. Ибо заметил, что передать смысл достигнутого необходимо, но есть достигнутое и необходимое, о котором прямо не д
Никогда… весьма интересное слово. Оно двулико и может означать одновременно плохое и хорошее. Что же думает об этом слове лирическая героиня данного произведения? Какое значение имеет "никогда" для неё? Может и не только для неё…
Каково это, быть участником апокалипсиса? Кошмарно, я вам скажу. Потому что, когда на твоих глазах экспериментаторы уничтожают население планеты, а города превращаются в кладбища.... Это не просто страшно. Просто Вселенная наделила тебя четвертой группой крови, как и остальных оставшихся в живых. А экспериментаторы, угробившие весь мир, желают поиграть с тобой в кошки-мышки, а если ты перестанешь упрямиться и примешь их правила игры, тебя ждет не
Вместо суда, исправительной колонии лопата и похоронная команда; комары – самое серьезное испытание. Витю ждёт квест в местах боев в Себежском укрепрайоне, где против 170 СД 1-го формирования шли эсэсманы. Поисковики подняли нескольких бойцов (ФИО подлинные), останки повезли на родину. Чумачечую Сану пропавшие без вести в ВОВ не волнуют, она еле в в адеквате, в анамнезе трагическая первая любовь. Сумеет ли втянуть он девушку в поисковое движение?