С трудом открываю глаза и понимаю, что точно заболел. Последние несколько ночей выдались холодными, несмотря на то, что по календарю уже апрель. Не спасала даже тонкая труба отопления, рядом с которой я устроил себе лежанку из тряпья. Заставляю себя подняться и присаживаюсь, облокотившись спиной на тёплую трубу. Сгребаю тряпки на себя, пытаясь отогреться. Надо достать где-то лекарств. Срочно. Иначе в один прекрасный день кто-то поинтересуется чем таким воняет из этой дыры и обнаружит мой разлагающийся труп.
Но пока надо выбраться наружу. Сейчас в бургерной за углом персонал будет утилизировать всё, у чего вышел срок годности. В моём текущем состоянии это неплохой шанс нормально поесть. На четвереньках подбираюсь к лазу, который ведёт из моей норы к улице. Я случайно обнаружил его прошлой осенью и решив проверить, нашёл тут пригодное для зимовки место. Пришлось правда изрядно поработать руками, чтобы расширить проход. Изначально он, видимо, предназначался для технических роботов, обслуживающих коммуникации и водопровод. В то хорошее время, когда этот район Нижнего ещё считался перспективным и многообещающим. Сейчас же он что-то среднее между совсем уж откровенными трущобами на окраине, которые начинаются дальше к выезду из города, и благоустроенными центральными кварталами.
А вот и свежий воздух. Разгребаю хлам заваливающий выход и выбираюсь наружу. Потом снова забрасываю вход мусором. Не хватало ещё, чтобы какой-то конкурент нашёл его и обосновался, пока меня нет. Сейчас весна, но на улице всё равно холодно. Другого места ночёвки у меня нет, а в социальный приют я не хочу. Слишком они любят промывать мозги. Не успеешь оглянуться, а ты уже подписался на какой-то сомнительный эксперимент и твою тушку собираются расчленить, а потом собрать заново с новыми деталями пять раз подряд.
– Куда только полиция смотрит! Таких, как ты отстреливать надо! Дворняга вонючая!
Проходящая мимо женщина с коляской отрыгивает в мою сторону ругательства. Ну да, я воняю. Заложенный нос почти не пропускает запахов, но даже сейчас я это чувствую. Сложно хорошо пахнуть, когда ты живёшь непонятно где, смена одежды у тебя одна, а помыться абсолютно негде. Впрочем на словесную агрессию я уже давно не реагирую. Так что просто бреду дальше, держась за стенку. Вот и тот самый поворот, после которого почти сразу будет заветная мусорка.
Вот же суки! У мусорных баков уже стоит троица моих "коллег" по несчастью. Знаю только одного из них. Дед Андрей – седой мужик с отросшей бородой. Мы с ним иногда пересекаемся в этом районе и стараемся друг другу не мешать. Двое других выглядят помоложе. Все трое о чём-то спорят.
Делаю несколько шагов, стараясь держаться около стенки. Может получится что-то вытащить, пока они ругаются? В глазах всё едва-ли не плывёт вокруг. Меня замечают, когда я уже в паре шагов от ближайшего бака.
– А ты ещё куда прёшь доходяга? А ну пошёл нахуй отсюда!
Один из "молодых" орёт, выпучив глаза. Дед Андрей оглядывается.
– Привет, Кир. Представляешь, эти двое хотят наши бургеры себе подгрести.
Отлепляюсь от стены и подхожу к нему ближе. Теперь понятно из-за чего они спорят. Вообще я хотел забрать всё, что найду себе, чтобы обеспечить запас на 2–3 дня. Но учитывая ситуацию, лучше поделиться со знакомым, чем остаться вовсе без еды. "Молодёжь" переглядывается. Тот, что выглядит покрепче, выступает чуть вперёд.
– Вы бы валили по хорошему, да? Один больной, второй старик. Поломаем вас тут и все дела. Оно вам надо?
Оба смотрят с неприкрытой угрозой. Жадные уроды. Мы их не потянем, если дело дойдёт до реальной драки. Дед рядом со мной, отступает чуть назад. Бля. Если побежит, мне хана. Останусь без еды, а может ещё и без пары зубов. Засовываю руку в карман штанов и достаю оттуда своё сокровище – раскладной нож, найденный в прошлом году на городской свалке. Выщёлкиваю лезвие. Теперь нужно выдержать ровный тон голоса и не показать, насколько мне херово.
– Кинетесь драться – зарежу обоих! Я, сука, таких как вы, годами в степях потрошил. Больной не больной, один хрен, хотя бы одного завалю.
"Молодняк" переглядывается. На лицах появляется тень неуверенности. Никому не хочется столкнуться в драке с бывшим воякой, у которого нож в руке. Андрей наоборот делает шаг вперёд.
– Пошли отсюда нахуй щенки! Был тут один, тоже хотел к мусорке нашей пристроиться. Собаки, говорят, долго его жрали.
Эти двое снова пялятся друг на друга. Тот, что до этого молчал, открывает рот.
– Идём отсюда, Митяй. Пусть эти долбоёбы сами свои вонючие бургеры жрут. А мы чего почище найдём.
Второй сразу же подхватывает.
– Да, пусть хоть поебутся с этими бургерами. Мы себе нормальной еды найдём.
Так и удаляются, успокаивая друг друга. Выдыхаю и, убрав лезвие, засовываю нож назад в карман. Подождав, пока эти двое скроются за поворотом, мы с дедом приступаем к поиску заветной еды. И не вонючие они совсем, бургеры эти. Их же в мешках выбрасывают, остальной мусор с ними не соприкасается.
– А ты правда в Азии был?
Мой напарник по опустошению мусорных баков, косится на меня с вопросом в глазах. Соврать ему или сказать правду?
– Не был. Но этих дебилов напугать как-то надо было. Нашёл что-то уже?
Он отрицательно качает головой. Ясно, продолжаем поиски. Через минуту нахожу два пакета в одном из мусорных баков. В первом несколько уже сделанных бургеров и булочки, во втором какие-то пончики и куски сладостей. Вытаскиваю оба. Тот, что со сладостями отдаю деду, второй забираю себе. Мне сейчас нужно мясо, а он и так будет доволен. Как и предполагалось, он радостно поглощает пару пончиков из пакета и попрощавшись удаляется, оглядываясь по сторонам. Я же начинаю брести назад, сжимая свой пакет. Поем, когда доберусь до места. Ещё бы чистой воды где-то достать, пить хочется до ужаса.
Сворачиваю в закуток, заваленный хламом, где расположен вход в лаз к моей берлоге. Разбираю вход и забрасываю туда пакет, потом забираюсь сам. Добравшись до конца, приходится развернуться и ползти назад, чтобы замаскировать проход. Наконец вытягиваюсь возле трубы и достаю из пакета первый бургер. Есть совсем не хочется, но организму нужны силы, чтобы бороться с болезнью. Сейчас поем, отдохну и подумаю, где можно достать лекарства.
Дожёвываю первый бургер и тянусь ко второму, когда перед глазами вспыхивает сообщение.
Срочное сообщение от ГЛОМС. Обязательно к ознакомлению
С чего это они решили обо мне вспомнить? От системы информации глобальной медицинской системы я был отключен, как только истёк срок действия последней страховки. Чипы и БИОПЛ остались на месте, но какой от них толк без связи с серверами и доступа в клиники. Это у них заглючило что-то так или нам подключили систему социальной страховки, о которой с больших уличных экранов последний месяц талдычили политики? Секунду пялюсь на строчку оповещения, не понимаю, почему она не открывается. Потом вспоминаю, как работать с этим меню. Сначала тыкаю указательным пальцем в небольшой кружок справа от надписи, а когда появляется точка визуализации, кликаю ей по оповещению. Открывается окно с простыней текста. Это у них шутка такая?
