Мурат не спеша собирал сумку. А куда торопиться? Проснулся он рано. И времени на утренние сборы у него достаточно. Только бы случайно тётку не разбудить. Она почти не спала, потому что Юсуф всю ночь проплакал. Может, и не всю ночь, но Мурату в гулкой тишине ночи его плач казался бесконечным: он проваливался в сон под эти жалобные всхлипы и пробуждался ото сна, когда всхлипы превращались в резкий, пронзительный крик боли.
«У него зубки режутся», – сквозь плач младенца прокричала тётка, заметив, что Мурат приподнялся на кровати и смотрит на неё полулежащую.
«А-а-а», – протянул Мурат и на всякий случай спросил: «Помощь нужна?» Хотя совсем не представлял, чем он может помочь тётке. И откуда только в цыплячьем теле младенца берётся столько сил, чтобы извергать из себя такие мощные звуки?
А тётка, как заведённая, слишком поспешно замотала головой.
«Ты спи. Тебе утром рано вставать. Чего уж тут. Сама справлюсь».
И посмотрела на Мурата затуманенным взором – вроде, и на него, но, словно не видя – и крепко, обеими руками, прижала к груди младенца.
«Как бы не раздавила курёнка», – испуганно подумал Мурат. Уж больно крепко тётка схватила Юсуфа.
Юсуф же замолчал на пару секунд, а потом опять запищал, будто жалуясь на тёткино грубое обращение. Его писк постепенно превратился в настоящее кваканье. Так лягушки весной в пруду орут: жалобно и одновременно очень настойчиво. В сторону лягушки кинешь камень, спугнёшь, и она тут же замолкнет. С младенцем всё не так просто – попробуй унять его плач!
На этот раз тётка села на диван, но ноги вниз не спустила, отняла младенца от груди и положила его к себе на ноги. И сразу начала перекатывать Юсуфа с одной ноги на другую, слегка подбрасывая вверх. Малыш то беспомощно разбрасывал в стороны свои ручонки, то прижимал их к себе и сучил ножками, трясясь на ногах у матери. Не в первый раз Мурат наблюдал эту картину, а никак не мог взять в толк, зачем тётка так сильно раскачивает малыша? Неужели эта тряска может его успокоить?! Может, она это делает от отчаяния? Тётку, конечно, жаль: какую ночь уже не спит. Но и за Юсуфа страшно: вон он того гляди свалится с её ног, ударится, да мало ли что с ним может произойти от такой тряски!
Но младенец, к удивлению Мурата, вдруг замолчал. На пару мгновений в комнате стало очень тихо. А потом Юсуф прерывисто вздохнул – в гулкой тишине ночи этот вздох прозвучал как-то тревожно – и закричал ещё громче, еще пронзительнее, будто уже со страху.
Что было дальше, Мурат не помнил – он накрыл голову подушкой и вскоре оказался под покровом сна, какое-то время продолжая слышать откуда-то издалека заливистый плач Юсуфа.
Похоже, он всё собрал. Можно и уходить. Завтракать придётся на базаре, но ему не привыкать! В доме в такую рань обычно никто не встаёт: тётка дремлет после бессонных ночей, а муж её никогда рано не встаёт: он всегда поздно приходит с работы. Юсуф молчит. Всю ночь проплакал, а теперь спит, сложив губки в плотный бутончик, который пока не готов раскрыться навстречу новому дню.
На базаре Мурат, как обычно, возьмёт погачу* у симитчи*, а бабка Фатима (сестра бабааннэ*), что торгует за соседним прилавком, угостит его свежим чайком.
Если удастся продать все поделки, потом он зайдёт к матери. Даст ей немного денег. В тот раз, когда он забегал к ней, у той был такой огромный живот, что Мурат даже испугался: как она с ним ходит? Но осталось ей так ходить уже недолго – скоро у Мурата появится младший брат или, может, сестра. Лучше бы брат, конечно! С мальчишкой проще: подраться можно, в футбол поиграть! А девчонки – с ними никогда не знаешь, что делать. Хотя… Вообще-то, он сейчас просто размечтался: Мурат и мать свою тайком навещает. Сможет ли он возиться с малышом, когда тот появится?
Мурат горько усмехнулся. Мама… Только бы отец не узнал о том, что он видится с ней. Страшно даже представить, что будет, если это случится! Но Мурат не из боязливых. К тому же отец пока работает в Германии, и вернётся не скоро, почти через год. Кто отцу расскажет о походах Мурата к матери? Тётка не скажет – она, кроме своего Юсуфа, ничего вокруг не замечает. Если только бабааннэ (мать отца) узнает. Она всегда у всех всё старается выведать и с соседками часто сплетничает: кто – куда, кто – зачем. Вот и к Мурату с расспросами пристаёт: как в школе, где был, что делал. И ему приходится хитрить, отшучиваться: бабка не должна догадаться о том, что он скрывает от неё самое важное – свои, пусть и не частые, визиты к матери.
До базара Мурат дошёл быстро. С утра не жарко, и можно даже пробежаться, потому что потом ему предстоит долго стоять на месте. И куда ему потратить лишнюю энергию, которая сейчас так и просится, чтобы ее выпустили наружу? Но Мурат всё равно не бежит. Разве он дитя малое, которому всегда хочется шалить? Нет, он взрослый парень. Он бодро шагает на работу, иногда, правда, случайно переходит на лёгкий бег, но он тут же останавливает себя.
На улице в этот час пустынно. Только всклокоченные петухи, выставив вперёд широкие груди, разрывают тишину улиц пронзительным кукареканьем. Да растрёпанные куры, копошащиеся в дорожной пыли в поисках зерна или крошек хлеба, то тут, то там возникают у Мурата на пути. Один петух с куцым хвостом, по всей видимости пострадавшем в частых боях с соперниками, выскочил прямо на Мурата. Оглядел его свирепым взглядом, гордо расправил крылья, раздул хилую шею, готовясь то ли к нападению, то ли к к утренней песне. Мурат, не раздумывая, тут же принял вызов от неприятеля, подобрал небольшой камешек и прицелился им в петуха – получай! Петух подпрыгнул на кривых лапах – камень достиг своей цели, – а петушиный крик в этом прыжке вышел возмущенно-удивлённым. Мурат, рассмеявшись, помчался в сторону базара, совсем забыв о том, что он уже «взрослый».
На базаре бабка Фатима, коротко поздоровавшись с Муратом, тут же начала кряхтеть и жаловаться на боль в пояснице, согнулась в три погибели и с трудом вытащила из-под прилавка небольшой столик, на котором Мурат, открыв сумку, деловито принялся раскладывать свой товар. Ложки аккуратно сложил вместе с ложками, прихватки – с прихватками. Во всём должен быть порядок. Ценники Мурат выставлял в последнюю очередь, а иногда и вовсе забывал это сделать. И не потому, что цены покупателям разные называл, нет. Просто он все цены наизусть знал. Вообще, торговать Мурат умеет – редко кто из покупателей отходит от его прилавка без покупки. Особенно бойко у него идет торговля летом, когда в посёлок наезжают дачники и иностранцы, скупившие в этих местах домики. Иностранцы всегда при деньгах и на такой мелочи, как кухонная утварь, не экономят – покупают не торгуясь.
