Авторы горячо благодарят наших замечательных консультантов – частного детектива Олега Пытова («Сыщик.ру»), а также Сергея Апоницкого, преподавателя Финансового университета при правительстве РФ, за неоценимую помощь в работе над романом.
Отдельная благодарность сотрудникам перфоманса «Хостел Инглвуд» – за подсказки и замечательную атмосферу.
* * *
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
© Литвинова А.В., Литвинов С.В., 2020
© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2020
Розу с детства дразнили цыганкой.
Впрочем, точной своей национальности девушка не знала. Мама про отца говорила туманно: «Он с Востока». Сама девочка папу никогда не видела. Но заочно его ненавидела. За то, что бросил. А больше всего – за внешность, что досталась ей от отца. За собственные жгуче-карие глаза, смуглое лицо и волосы, черные, словно перья вороны.
Роза всеми силами пыталась отречься от корней. Кожу отбеливала, брови высветляла, гриву все время порывалась отрезать и перекрасить.
Мать пеняла:
– Дурында. Крашеных блондинок – полный город. А у тебя все натуральное! Счастье свое не ценишь. Восточные женщины у мужчин в цене.
И правду сказать: мальчишки за Розой бегали. Всем классом. Одноклассниц презрительно именовали «плоскодонками», а к ее груди почти четвертого размера каждый норовил приложиться.
Розу бесило, когда лапают. Отгоняла назойливых кобелят, как могла. Но тех ее отпор еще больше раззадоривал, и Роза реально боялась: поймают, скрутят, возьмут силой.
Но в девятом классе случилось чудо.
Появился у них новенький. Высокий, сильный, стройный, ни единого прыща. На школьную форму плевал – ходил в олимпийке известного бренда. Уроками не утруждался. Что не так – сразу в глаз. Но к директору (как других) не таскали – парень оказался на особом положении, ибо профессионально играл в футбол и подавал большие надежды.
И из всех школьных красавиц выбрал Руслан – именно ее, Розу.
Одноклассницы завидовали, злились. Соблазняли новенького мини-юбками и прозрачными кофточками. «Звезде» нравилось: стоять в толпе девиц, слушать комплименты и лесть. На сборы частенько уезжал – оттуда не писал, не звонил. Розу уверял, что там они пашут, как звери, и компания исключительно мужская, но девушка все равно нервничала. Понимала: шаткая у нее любовь. Но как привязать любимого к себе – неразрывно?
И ревность вызывала (благо у самой поклонников достаточно), и приворот делала. Но сработал в итоге восточный, «родовой» метод. Прочие девчонки из себя гордых и независимых строили, а Роза всячески демонстрировала беспрекословную верность и повиновение.
Руслик шутил: «Приятно чувствовать себя падишахом». Иногда злоупотреблял – приказывал на весь класс:
– Женщина! Беги в буфет, булочку мне принеси.
И она бежала.
Мальчишкам не улыбалась. Юбки носила длинные. На физкультуре поверх майки олимпийку безразмерную надевала – Руслану не нравилось, когда прочие парни во главе с физруком на ее грудь пялятся.
И дома, когда Руслик в гости к ним приходил, прислуживала, словно собачка. Тапочки подать, куртку принять, плечи помассировать.
Розина мама пугала:
– Не растворяйся ты в нем! Больше любить не станет – только избалуешь.
Дочь огрызалась:
– Зато ты папу не баловала – он и сбежал.
– И твой сбежит, – каркала мать. – Он уже присматривает куда.
– Руслан никогда от меня не уйдет! – взрывалась Роза.
Но когда читала в Интернете биографии каких-нибудь Месси или Роналду, понимала: если добьется ее любимый подобных высот – однозначно сбежит. У богатых спортсменов стиль жизни такой: чтоб рядом обязательно крутая фотомодель и менять их, словно перчатки.
Одна надежда: футбольной звездой становится один мальчишка из миллиона. И совсем не факт, что именно Руслику улыбнется удача.
Мобильники на территории колонии-поселения были запрещены, но администрация прекрасно понимала: времена сейчас такие, что без связи хуже, чем без свободы. Константину Кулаеву – едва он прибыл к месту отбытия наказания – немедленно предложили купить аппарат. И показали тайник, куда его прятать на время обязательных, но не слишком тщательных обысков.
Товарищи по несчастью звонили женам, хлюпали носом на видеоконференциях с детьми и дурили головы романтическим дамочкам с сайтов знакомств.
А Константин супруге даже номера своего не сообщил. Не о чем говорить. И с дочкой общаться – тоже не возникало желания. Если вдруг ворохнется в сердце тоска-грусть – сразу вызывал в памяти картинку: как приходили на суд, сидели с брезгливыми лицами. Несомненно, стыдились – отца и мужа-преступника.
Странно у него получилось: общественное мнение целиком на его стороне, судья и даже прокурор откровенно сочувствовали. А самые близкие люди легко и с удовольствием вычеркнули из жизни.
Впрочем, когда семья еще формально существовала, они все равно делились на два почти враждебных клана. В одном – жена с дочкой, их глупенькая болтовня, общая косметика и совместные походы по магазинам. А Константин-старший целиком принадлежал сыну. Костику.
Мальчик страдал аутизмом, но болезнь не мешала ему рисовать удивительные, глубокие, потрясающие воображение картины.
Кулаев-отец прилагал все силы, чтобы максимально развить у ребенка талант и главное – включить его в нормальную жизнь. Венцом стала победа на Всероссийской художественной олимпиаде – на ней Костя соревновался с тысячами абсолютно нормальных детей.
А на следующий день сына убили[1].
Группа детей и их учитель-американец рисовали во дворе Центра реабилитации инвалидов яблоню в предчувствии весны. А ненавидящий «неполноценных» подросток Леня Симачев открыл по ним огонь.
Горе отца было безмерно, но виноватых он не искал. Да и судить некого – последнюю пулю убийца оставил себе.
Кулаев-старший просто пил, безнадежно пытался заглушить пустоту и тоску. И в мареве алкогольного бреда явился к нему искуситель. Он уверял: к убийству невинных детей учитель-американец еще как причастен. Больше того: именно он убийство и подстроил.
Константин, хотя и пьяный в стельку, не верил. Дик, нескладный, немного отрешенный, как все художники, совсем не походил на злодея. Но невесть откуда взявшийся демон приводил все новые и новые доказательства. Сообщил номер больницы, этаж и палату, где находился учитель, раненный во время расстрела. И Кулаев решился – просто пойти и поговорить.
