ГЛАВА 1
Письмо, которого не ждали
Его величество Эден, император Рендории, вечер проводил привычно – сидел в кабинете, со всех сторон обложившись документами. Секретаря уже отправил спать, а сам продолжал делать пометки на полях. Никому нельзя доверять, когда ты отвечаешь за великую империю. Соседние государства сотрясали политические штормы и бури, а Рендория процветала. Иногда Эден подумывал, что это ему стоило седых волос, но в светлой шевелюре императора их было не разглядеть, поэтому цена благополучия державы для всех оставалась незаметной.
Пять лет Эден занимал престол Рендории. Его приход к власти состоялся в академии имен – в результате он казнил предателя-дядю и навсегда потерял голос, а вместе с ним – способность творить магию имен. Однако при этом император остался ментальным магом, и благодаря помощи верных друзей по академии постепенно овладел ментальной магией так же хорошо, как умением плести имена. Правда, мало кто об этом знал. Есть вещи, которые лучше хранить в секрете.
Стоит ли упоминать, что Эден никого не ждал? Стрелки часов показывали начало одиннадцатого, и жизнь во дворце постепенно затихала до утра. Тем более, всем было известно: император не приветствует шумных гульбищ и придворных, бесцельно слоняющихся по коридору. Немой правитель предпочитает тишину…
Очередной документ, испещренный пометками, отправился в одну из стопок, когда раздался стук в двери. Эден нажал на рычаг под столом, и дверь приоткрылась, приглашая посетителя войти. И уж точно император не ожидал увидеть на пороге свою мачеху, вдовствующую императрицу Марию. Она до сих пор носила траур по его отцу, а многочисленных поклонников игнорировала. Эден считал, напрасно, но на эту тему с мачехой не разговаривал – ее жизнь, ей и решать. Взамен император надеялся, что никто не будет вмешиваться в его собственную. Зря…
- Ты все еще работаешь, соколик? – мягко спросила Мария, присаживаясь напротив.
Сокол – таким было детское прозвище Эдена. В Рендории только в восемнадцать лет, после магической инициации, человек обретал второе имя, под которым его знали в обществе, а истинные имена и вовсе доверяли лишь самым близким людям, ведь их можно было вплетать в магические звуковые формулы, причиняя существенный вред владельцу. Эдена давно уже никто не называл Соколом, и только мачеха могла себе это позволить. С ней он не спорил. Мария делала для пасынка все, что могла, и давно стала второй матерью.
Эден придвинул к себе блокнот и написал: «Много дел».
Огненные буквы тут же пронеслись перед взглядом Марии. Способ придумал его наставник по академии, лорд Нокс, нынешний верховный распорядитель и его первый советник. Он же сделал все, чтобы Эден смог использовать хоть какие-то заклинания, за что император был искренне ему благодарен, пусть никогда об этом и не упоминал.
- Дела, дела, - вздохнула мачеха. – Но я к тебе тоже по делу, дорогой.
«Я помню. Свет возвращается через неделю, надо устроить достойную встречу. Приглашу музыкантов, организуем бал».
Свет – такое прозвище носил младший брат Эдена. Сейчас он как раз сдавал выпускные экзамены в академии фамильяров, учебой в которой нарушил все традиции императорской семьи. В качестве второго имени Свет выбрал Рейм – намек на его истинное имя Эреймис, но Эден называл его так, как привык. В последний раз он видел брата в день поступления в академию – на каникулы студенты оставались на дополнительную практику, чтобы ничто не отвлекало их от обучения и раскрытия силы. Мария несколько раз ездила к младшему сыну и возвращалась из академии то ли встревоженной, то ли опечаленной. Чем – она не рассказывала.
- Дело не в Свете, - возразила мачеха, немало удивив пасынка. – Хотя праздник будет кстати, во дворце редко звучит музыка. Я получила письмо от короля Лидарии Томаса, с дочерью которого ты, позволь напомнить, обручен.
«Невесте всего двадцать, ей рано замуж», - торопливо вывел Эден.
- Вообще-то уже двадцать один, - поправила его мачеха. – И я от твоего имени поздравляла ее с недавним днем рождения. Но дело не в свадьбе, дорогой. Обстановка в Лидарии напряженная. Король Томас просит нас приютить Женевьеву в Рендории до вашей свадьбы.
«Не терпится избавиться от дочери?»
- Эден! – Мария поднялась, грозная и величественная. – Ты обручен с этой девушкой, тебе давно пора жениться. И даже если ты сейчас не хочешь устраивать свадьбу, отказать в приюте не имеешь права!
«Я император, я имею право на все», - написал Эден.
Мария расстроенно вздохнула.
- Твой отец бы не одобрил подобного, - покачала она головой.
«Мой отец мертв. И погиб, пригрев змею на груди, поэтому не очень стоит полагаться на его возможное мнение».
Буквы растаяли. Мачеха, поджав губы, присела обратно.
- Я не прошу тебя вмешиваться во внутренние дела Лидарии, - проговорила она, - понимаю, у нас нет общих границ, и твои войска не смогут пройти через территорию других государств, нужны долгие переговоры. Но Эден, ты ведь сам был в этой ситуации! Когда Демиан пытался лишить тебя трона и жизни, Лидария не отступилась от союза с Рендорией, король Томас не расторг твою помолвку с его дочерью, и теперь ты откажешь бедной девочке в крыше над головой?
«Пусть приезжает. Но не проси быть с ней милым и сопровождать на прогулках, мне некогда. Жениться я тоже пока не планирую. Хотя, пожалуй, в середине августа у меня будет свободная неделя. Если невеста не вызовет тошноту, так и быть, женюсь. В конце концов, кто-то должен родить мне сына», - быстро написал Эден.
- Мне страшно читать это, сынок, - тихо проговорила Мария. – Когда ты успел стать таким жестоким?
«Может, тогда, когда меня попытался убить родной дядя? Или когда он убил моего отца? А может, когда вы с братом бежали ко мне в академию, потому что вас тоже едва не лишили жизни? Много вариантов, матушка».
- Эден! – Вдовствующая императрица обошла стол и опустила руки ему на плечи, заставляя поморщиться. – Родной мой мальчик, ты губишь себя! Света белого не видишь. У тебя же есть советники. Неужели империя не проживет без тебя ни минуты?
«Прожить-то проживет, - написал Эден. – Только потом я могу лишиться головы, а она мне дорога. Давай закончим на этом, Мари. У меня правда много дел».
- Как скажешь, - вздохнула мачеха, заставила его развернуться и поцеловала в лоб. – Так что с Женевьевой? Написать, что она может приехать?
«Да».
Дольше беседовать об этом Эден не собирался. За Марией закрылась дверь, а сам он подвинул очередной документ. Однако теперь строчки прыгали перед глазами – так иногда бывало, во время мятежа дяди Эден получил серьезные травмы, и порою здоровье об этом напоминало. Нечасто, но всегда не вовремя. Пришлось оставить дела до утра. Он сложил бумаги в папку, оставил в центре стола, чтобы помнить, на чем остановился, и вышел из кабинета. Стража тут же вытянулась по струнке.
