– Значит, учебу бросать ты не надумала?
– Не-а, – хрустя печенькой, отозвалась я.
– И домой на каникулы не собираешься?
– Еще чего! – фыркнула я, нарочно громко стуча ложечкой по стенкам чашки с чаем.
– Но волосы-то ты зачем выкрасила?!
– А мне так больше нравится! Розовый цвет, знаешь ли, очень идет к моим бирюзовым глазам.
Я потянулась к пироженке и кинула на брата выразительный взгляд. Слишком личные вопросы на повышенных тонах в общественном месте мне совершенно ни к чему. Тот, осознав оплошность, прикусил язык.
– Так, ладно. А манеры куда за полгода делись? – вполголоса спросил брат, мрачно наблюдая, как я облизываю испачканные в креме пальцы.
– Да в Бездне я видела ваши манеры! Ты только попробуй эту пироженку, твои манеры окажутся там же.
Почтенный мастер-кондитер Мелоуин, старательно делавший вид, что не подслушивает наш разговор, довольно заулыбался и потерял к нам всякий интерес. Или сделал вид, что потерял.
– Слушай, мелкая, ты хоть представляешь, как все переживали, когда ты пропала? – прошипел взбешенный брат.
– О чем переживали? – Я изобразила самый натуральный интерес. – Что теперь не надо врать всем знакомым про меня?
– Это была ложь во спасение, и ты сама прекрасно знаешь, – серьезно так.
– Это было заточение, и попробуй найди хоть один аргумент против, – негромко ответила я, потеряв аппетит и отодвинув блюдце со сладостями.
– Ты невозможна. Я тебя сейчас за шкирку отволоку домой!
– Попробуй, – меланхолично согласилась я.
Брат кинул на стол серебряную монетку, поднялся сам и рывком поднял меня.
Раздался треск, а брат поморщился и затряс в воздухе рукой. Слабенький магический разряд штука неопасная, но жутко неприятная. В помещении зазвучал равнодушный голос Дары:
«Внимание, вы пытаетесь причинить вред адептке Академии Проклятий. Вы получаете первое предупреждение. В случае повторной попытки вы будете оглушены силовой волной. Третья попытка – травмы легкой степени тяжести. Если у вас имеются претензии к адептке Лагерре, изложите их в письменном виде и передайте руководству академии. Темных вам».
Братец чуть не взвыл от досады, а я же довольно заулыбалась, мол, выкуси. Но, поймав настороженный взгляд мастера Мелоуина, кивнула на выход. Бездна, завтра уже по всей академии поползут премерзкие сплетни одна веселее другой.
Вечер встретил нас промозглым холодом. Дул сильный, пронизывающий ветер, заставляя меня кутаться в шарф по самый нос. На мощеной улице в слабом свете окон блестели редкие замерзшие лужицы. Кажется, снега в этом году даже ко дню зимнего солнцестояния не посчастливится увидеть. Столица Приграничья засыпала, чтобы проснуться другой: полной наемников, сомнительных типов и уставшей стражи.
– Лагерра? – спросил брат, равняя шаг со мной.
– Ага. Ну, знаешь, вольный перевод нашего семейного ремесла с одного наречия языка Западного королевства.
– И ни один дроу не уловил намек? – подозрительный тон.
– Я тебе больше скажу – никому и в голову не пришло, что я немного не та, за кого себя выдаю, – взяв под локоток брата, ответила я. – По крайней мере до тех пор, пока ты не заявился к лорду-директору. Кстати, как ты меня нашел?
Брат скривился:
– Да был здесь неподалеку. Думаю, дай-ка проверю, вдруг тебя потянуло к академическим наукам в обществе среднего класса.
Я незаметно легонько ткнула его локтем под ребра. Чисто из сестринской вредности для профилактики. Все пять моих старших братьев свято верили, что их сестре вполне достаточно домашнего образования. Под присмотром не в меру беспокойных родителей.
Когда в семье темных лордов после пяти мальчиков рождается напрочь лишенная магии дочка, это вызывает нездоровую реакцию. Конечно, я не совсем обычный человек. Я чуть быстрее, чуть сильнее, чуть выносливее. На меня хуже действует магия, и, как я выяснила с поступлением в академию, нет никаких откатов от проклятий. Это совсем немного, но на общем ученическом фоне я все же стараюсь не выделяться. Во избежание ненужных вопросов, так сказать.
Но моих скромных талантов совершенно недостаточно, чтобы родители перестали волноваться. Меня оберегали. Нет, серьезно, до недавних пор я ни разу в жизни не покидала территорию родового имения. Мало ли что случится с хрупкой мной вне надежных стен замка! Матушка чуть не плакала каждый раз, когда я просилась потренироваться с братьями. А они у меня все профессиональные военные, так что тренировочка в полную силу была бы травмоопасной. Конечно, братишки втихую учили меня всяким прелюбопытным приемам, фехтованию и разным хитростям, не требующим магии. Это был наш большой секрет и крошечный бунт против родителей. И это лишь усиливало мою жажду свободы.
В общем, к шестнадцати годам я не выдержала такой жизни и в один прекрасный день улизнула из замка. Как так вышло? Да очень просто. Я прошмыгнула в портал за одним из братьев и, пока тот осознавал произошедшее, сбежала самым примитивным способом – ножками.
Стоит ли говорить, что этот брат сейчас под ручку вел меня к Академии Проклятий?
– Сильно тебе досталось из-за меня? – спросила я, заглядывая в лицо брата.
Тот глубоко вздохнул:
– Ну… я отца таким злым еще никогда не видел. Даже когда мы с братьями слегка увлеклись вином и немного изменили планировку левого крыла родительского замка.
– Прости. Передай родителям, что со мной все хорошо.
– И что дальше, Хель? – Брат нахмурился.
– Дальше? – Я задумалась. – А дальше специализация. Есть следователь-криминалист, служба внутреннего контроля, военный следователь. Как думаешь, стоит поддержать семейные традиции и пойти в военные? Да и к мужчинам в форме я с детства привыкла.
– Хель, я серьезно. Даже если я ничего им не скажу, рано или поздно тебя найдут. Не представляю, почему до сих пор не нашли. Отец всех на уши поставил.
– Ну почему же не нашли? – хмыкнула я. – Через месяц после поступления один шибко ответственный стражник заявился к лорду-директору.
– И лорд-директор вступил с тобой в преступный сговор?
– Ну почти. А еще со стражей переговорил, чтобы больше меня не видели. По крайней мере, до окончания обучения. Да и признайся, наверное, уже все в курсе, где я.
– Допустим, в курсе, – нехотя сознался брат.
– А к чему тогда было это представление?
– Надеялся все же вернуть тебя домой. Хотя Тьер обещал отцу присматривать за тобой. Но, сама понимаешь, даже его слово не аргумент для мамы.
– Пойми, здесь я не чувствую себя ущербной. На меня не смотрят как на смертельно больную. Я на равных со всеми. Не передать, какое это вдохновляющее чувство. Так что я не вернусь. Так и передай.
– Мелкая, ты разве не понимаешь, что натворила? Родители, конечно, еще потерпят твое самоуправство для вида. Но если не прекратишь заниматься чепухой, примут жесткие меры.
