Отрывок из заключительной главы первого романа:
Разбудил меня громкий стук в дверь. Казалось, все стены тряслись. Затряслась и я на кровати. Кто-то из девчонок открыл дверь.
Алексей влетел в комнату и резко сдёрнул с меня одеяло.
– Как ты могла?! Полгода живёшь в общаге и скрываешь! Как долго скрывала бы и дальше, загадочная моя женщина? Если бы Капа сегодня не выдала твою тайну, я так и не узнал бы, да?! Четыре месяца мы слонялись по улицам, как бездомные псы! А у тебя персональная комната, – он перевёл взгляд на тумбочку, – да ещё и личный телефон! Когда я корчился по ночам и не мог уснуть! Я хотя бы голос твой услышать мог… Ни одного вечернего звонка от тебя! Ни разу! Лина, ты меня пугаешь тайнами! Сколько их ещё у тебя, безграничная моя? А я ещё чуть свет примчался извиняться… Как дурака вокруг пальца обвела! Ну что ты молчишь, Лина?! Да что же ты такая упрямая?!
Я встала с кровати. Он схватил меня за плечи и повернул к себе.
– Лина, у тебя был секс? У тебя в этой долбаной комнате и в этой долбаной кровати был секс? Когда? С кем? Ну что ты молчишь?! Да ответь же ты, наконец!
Он яростно затряс меня за плечи, и я почувствовала, как «шарики» зазвенели в голове и начали слабеть ноги.
Я с трудом набрала воздуха.
– Идиот! какой же ты идиот! – бросила я в его искажённое от гнева лицо. – Пошёл вон! Пошёл вон из моей жизни!
– Что?! – взревел Алексей и всё ещё тряс меня, как тряпичную куклу, и моя голова отлетала назад.
– Алексей, ты больной! У тебя наваждение! Я боюсь тебя, Лёша! – я правда испугалась: в его голубых глазах полыхали жёлтые блики дикого разъярённого зверя.
Он расслабил руки и, наконец, выпустил меня из крепкой хватки.
– Лёша, всё! Наши отношения на этом закончились. Ты сво-бо-ден! – я указала ему на дверь.
– Малышка, ну как ты можешь так?! Я ещё и виноватым, и подлецом оказываюсь! Да?!
– Лёша, я не малышка! Во всяком случае, уже не твоя малышка. Химия испарилась. Как началась внезапно, так внезапно и завершилась. Катализатор выдохся. Полная нейтрализация. Я устала от тебя, Лёша. Видеть тебя не могу. Уходи! Ты мне не нужен.
Он оттолкнул меня на кровать и выскочил из комнаты. А я упала лицом в подушку и заплакала навзрыд.
Конечно, ничего у меня ещё не кончилось. И сердце клокотало! Но такой необузданный взрыв ревности на пустом месте я не в состоянии простить: однажды в подобной ярости он сможет покалечить или даже убить, хотя бы непреднамеренно, просто не рассчитав силы. Безрассудная, беспочвенная, дикая ревность – чудовищное чувство в отношениях, особенно от такого неуравновешенного, горячего мужчины с богатырской физической силой. Страсть страстью, но жизнь мне дороже, тем более что я любила жизнь…
Романовск Приволжский, весна 1976
«Вы нас не ждали, а мы припёрлися»
«Журчат ручьи, слепят лучи, и тает лёд, и сердце тает», – вот уже две недели Майя Кристалинская пела в моей голове.
Матушка Волга ожила, задышала подводными фибрами, затрещала льдом, и пешеходную тропу через реку, не говоря уже об автомобильной, закрыли. Представьте себе, как сложно стало добираться с одного берега на другой в объезд через столицу области: 40 км по левой стороне Волги, деревенька за деревенькой, пересадка на краснобокий Икарус и 35 км отсчитывать деревни и проглатывать пассажиров по правой стороне. Теперь я понимала, почему так мало людей из Левобережья работало на комбинате.
И влюблённых развела весна по разным берегам:
«Но нельзя рябине к дубу перебраться.
Знать, ей, сиротине, век одной качаться…»
Мне же вскрытие Волги пошло на пользу: без контакта «глаза в глаза» расставание с Алексеем проходило легче, хотя сдаваться «левобережный дуб» не привык и рвал телефонные провода звонками «правобережной рябине». Но я сразу же бросала трубку.
В среду, перед концом рабочего дня, физрук Владимир стоял у окна и поманил меня пальцем:
– Лина, весенний сюрприз!
– Володя, не отвлекай своими шуточками! Ведомость заполняю.
– Это не шуточки! Лёха тебя поджидает. Вот неугомонный! И ведь не поленился через областной центр переться!
Я подошла к окну. Да уж, стоит писаный красавчик, переминается с ноги на ногу, ловит у проходной заинтересованные взгляды девчонок. Как всегда, разодет как с картинки журнала мод, а вокруг шеи – синий длинный шарф, на голове – синяя шапка, месяц назад связанные мной ему в подарок.
И что мне делать? Я всё ещё вздрагивала, если в памяти всплывал тот дикий жёлтый всплеск в его голубых глазах, когда он тряс меня за грудки. Не хотелось его ни видеть, ни слышать.
– Володя, ты мне друг или не друг? Скажи ему, что я в городе по комсомольской линии. А я прошмыгну с задней двери корпуса, уйду через парковку.
– Ну и что ты от него бегаешь? Так и будете, как дети, в кошки-мышки играть? Выясни отношения до конца и живи спокойно!
– Я и так всё выяснила! Больше нечего добавить, – огрызнулась я и надела пальто. – И Надю предупреди, он же непременно к ней подойдёт.
Вышла на парковку. Директор комбината Сергей Петрович открывал дверцу «Волги», но боковым зрением заметил меня и подождал, когда подойду поближе.
– Ангелина, садись! – тоном начальника приказал он.
Я не заставила себя уговаривать. Случай был особый. Когда мы вывернули на дорогу, Алексей, Надя и Владимир уже отошли от проходной и направлялись в нашу сторону. Сергей Петрович из-под густущих бровей кинул на них быстрый взгляд и догадался о причине моего побега.
– Ангелина, от парня сбежать можно, а от себя не сбежишь. Сто раз подумай, прежде чем рвать окончательно. По молодости решения частенько принимаются сгоряча, а потом жалеем.
Ну вот, ещё один советчик! Как сговорились! Нет, я не бесчувственная кукла: сердце встрепенулось при одном только взгляде на Алексея, такого одинокого и растерянного. Но обратной дороги нет! Я уже не верила, что когда-нибудь он уймёт свой необузданный нрав; да и вышла я из возраста, когда девочки любят плохих мальчиков. Нет-нет, мне не по пути с ним!
Водитель Николай высадил меня в центре у горкома. В общежитие не решилась идти: туда мог заявиться Алексей и непременно пустил бы в ход арсенал своих чар. Да, он умел это делать…
Спустилась к дому тётушки Капы. Надя добралась пешочком минут через тридцать и сразу с порога налетела на меня:
– Линка, уверена, что всё делаешь правильно? Попёрся к тебе в общагу. Сам не свой! Уж простила бы ты его! Ну, любит же!
– Любит?! И что мне делать с такой его любовью? Ждать, когда он в порыве ревности, как Отелло, придушит меня, свою Дездемону? – от возмущения я вырвала сумку из её рук и повесила на крючок в прихожке. – Это не любовь, Надя! Наверное, привязанность или зависимость. Болезнь, одним словом. Переболеет и выздоровеет.
