- Знаете, девочки, хорошо, конечно, когда ты ни от кого не
зависишь. Можешь обеспечить себя, ребенка. Позволить себе если не все, то
многое. Но…
Я замолчала, глядя на закат сквозь бокал. Как будто вместо
Cotes de Provence Belouve в него налили расплавленного розового золота. Да,
вряд ли это было обычное вино – иначе с чего вдруг потянуло на откровения?
- Но? – Тамара* слегка пихнула меня в бок, дотянувшись
ногой до шезлонга.
- Но иногда устаешь быть бабой с яйцами. Хочется хоть
ненадолго стать просто бабой. Чтобы кто-то взял на ручки, вытер сопли и решил
все твои проблемы.
- Велкам ту зе клаб, - хрустальным колокольчиком
рассмеялась Люка. – Нам с Чумой это знакомо с детства. И первые мужья у нас
были такие, что им самим сопли приходилось вытирать.
- А самое интересное, Рит, - поставив свой бокал на
столик, Тамара закинула руки за голову и потянулась, - что сейчас у нас, вроде,
нормальные мужики, а мы…
- Не вроде, а нормальные, - уточнила, перебив, Люка. –
Классные у нас мужики.
- Ну да, классные. Которые и на ручки возьмут, и проблемы
решат. А мы все равно по инерции сами на скаку отлавливаем слонов и отрываем им
хоботы. Когда в это втягиваешься, уже не остановиться. И потом… лучше тебя с
твоими проблемами все равно никто не справится. Если, конечно, знаешь, как
справляться.
Она была права. И вряд ли бы я позволила не пойми какому
хрену с горы решать мои проблемы. А вот на ручки вдруг захотелось до дрожи. И в
прямом смысле, и в переносном. То ли наконец пришла обратная реакция после
мерзкого во всех смыслах развода, то ли полюбовалась на то, как Артем и Павел
жрут глазами своих распрекрасных женушек, и воззавидовала.
- Все так, - стряхнув босоножки, я задрала ноги на перила
веранды. – Просто минута слабости. А вообще у меня все хорошо.
Черта с два у меня все хорошо. Но никому об этом знать не
обязательно. И мне самой – в первую очередь. В конце-то концов, у меня
прекрасный сын и успешный бизнес, переживший самые трудные времена. Ну… теперь
уже только половина бизнеса, но я непременно придумаю, как вернуть себе все. А
еще у меня родители, большая квартира, большая машина, большая дача, собака,
кот, подруги…
Мужика вот только нет, но мне и не надо. Не для того я
избавилась от одного мудака… которого любила столько лет… в общем, не для того
я от него избавилась, чтобы тут же вляпаться в другого. Не надо мне этого. И
никаких «на ручки» не надо. А если захочу потрахаться, найду кого-нибудь. Или
вибратор куплю. И, кстати, в ванной есть бесплатный душ – самый безотказный
любовник.
Так что… мантра: у меня все хорошо.
Я допила вино и потянулась к столику за бутылкой, чтобы
налить еще. Розовое любила не слишком, но это было роскошным. Подол шелкового
платья скользнул по ногам, задираясь по самое не балуй, и я не стала
одергивать. Артем с Павлом в саду за домом, а с озера тянет вечерней прохладой,
приятно трогающей бедра. Пусть хоть ветерок поласкает, что ли, раз больше
некому.
Черт, чего ж меня так расквасило-то? Правда от вина? Или
от сумасшедшего заката?
Кажется, это произошло одновременно: предупреждающе
закашлялась Люка и я почувствовала чей-то пристальный взгляд.
На дорожке, ведущей от веранды к задней калитке, стоял в
тени какой-то мужчина и смотрел… Ну да, именно туда и смотрел. На то самое
задрапированное голубыми трусами место - поданное в самом выигрышном ракурсе,
да еще и освещенное закатным солнцем, как прожектором.
Стиснув зубы и умирая от стыда, я медленно опустила ноги и
одернула подол. А Тамара тем временем слетела с веранды и бросилась мужику на
шею.
- Вит, зараза, мы уж думали, ты не приедешь. Не мог позвонить?
- Прости, Тома, - он по-прежнему косился из-за ее плеча в
мою сторону. – В Москву ездил по делам, только вот вернулся.
- Привет, - махнула ему Люка.
- Кстати, познакомьтесь, - Тамара подтащила его к веранде.
– Это Виктор, наш сосед. А это Рита, тоже наша соседка.
- Очень приятно, - пробормотала я, разглядывая свой
педикюр.
- Ты иди, Вит, там мужики в саду сидят, сплетничают. Мы
сейчас тоже придем.
Он пошел вокруг дома, а я застонала, нашаривая под
шезлонгом босоножки:
- Бли-и-ин…
- Да ладно тебе, Ритка, - хихикнула Люка. – Ну полюбовался
парень на твои ножки, подумаешь, беда. Томка вон с Пашей вообще на приеме
познакомилась, когда писюн ему осматривала на предмет заразы.
- Высокие отношения, - пробурчала я. – Кто он такой
вообще?
- Вит? Они с Темкой на журфаке вместе учились, на заочке.
Рядом с тобой живет в поселке, - Тамара подхватила бутылку, где еще оставалось
на четверть. - Дом с красной крышей. То есть мама его там живет круглый год, а
Витька набегами. Ладно, идем.
Cтрашно хотелось сбежать, но не вышло. Вообще это было уже
такое… afterparty**. День рождения Артема отмечали с размахом. Начали вчера
вечером, сегодня продолжили. Потом гости разъехались, а Люка с Павлом решили
задержаться до завтра. Ну и меня уговорили посидеть еще. Было так спокойно,
уютно, расслабленно. Пока не появился этот тип.
Сколько прошло времени? Опустилась прозрачно-опаловая
белая ночь, только над дальним берегом озера все еще горела раскаленная полоса
заката. Вокруг фонариков плясали ночные мотыльки, время от времени из гущи
еловых лап появлялись и снова исчезали летучие мыши. Мы вшестером сидели в
беседке. Давно не хотелось ни есть, ни пить. Тихо играла музыка, ленивым
ручейком тек разговор – обо всем и ни о чем.
Я исподтишка рассматривала Виктора. Сначала он показался
мне совсем мальчишкой, даже младше меня, но сейчас разглядела и тонкие морщинки
у глаз, и наметившиеся складки у губ, и несколько блеснувших штрихов седины в
темных волосах. Артему исполнилось тридцать восемь, Виктор был все же моложе,
но вряд ли намного, учитывая, что они вместе учились. Лет тридцать пять или
около того. Вит – странное сокращение…
Высокий – мне всегда нравились высокие мужчины.
Впечатляющий разворот груди и плеч под черной рубашкой-поло. Четкие скулы,
резко прорисованные губы, подбородок с едва заметной ямочкой, проступившая к
вечеру щетина на щеках. И глаза – пасмурно-серые, прожигающие насквозь, как
лазер.
Каждый раз, как только наши взгляды пересекались, это
было… как ожог сетчатки, когда на ней вспыхивает и долго не исчезает лиловое
пятно. И тогда на мгновение становилось трудно дышать. А еще… это была даже не
дрожь, а тонкая, едва уловимая вибрация, идущая откуда-то из глубины, то ли из
солнечного сплетения, то ли ниже. Что-то остро чувственное, как мгновенный укол
раскаленной иглой. То, от чего сохнут губы, и хочется облизнуть их, а потом
проглотить слюну.
Это висело в воздухе, как магический флёр. Прохлада после
жаркого дня, дымка тумана над озером, шепот деревьев… голос ночи… Я видела,
какими взглядами обмениваются Тамара и Артем, Люка и Павел – это колдовство
захватило и их. Надо было уходить, но словно что-то держало. Или, может быть,
кто-то?
