– Васильевна, вот те истинный крест, – произнесла старушка в желтом вязанном берете, осеняя себя крестным знамением, – я своими глазами видела, как у серванта сама отворилась дверь и из нее вылетела чашка.
Кирилл сбавил шаг. Такой болтовни, конечно, можно слушать не переслушать, но все-таки страж этого сектора он. И если вокруг, правда, начинается какая-то чертовщина, то это его самое прямое дело.
– Ирина Анатольевна, ты меня уж прости за откровенность, но я женщина хоть и одинокая, зато образованная, между прочим, в партии до сих пор состою! Ну неужели думаешь, я в такую ерунду поверю? Придремала небось, вот и всякое начудилось!
– Да?! – возмутилась собеседница, – А потом чашка хлоп и с размаху об стену! И осколки везде. Я их на совок собрала и Мишке-колдуну показывала. Он такую палочку металлическую взял, ну знаешь, как в «Битве экстрасенсов», и над осколками подержал. Так палку эту так замотало, точно флюгер в ураган!
Партийщица поджала губы, однозначно давая понять, что она думает и о Мишке, и о «флюгере».
– А ты считаешь, почему Танька с тридцатой кинулась срочно квартиру продавать?! Они ведь за нее и ипотеку еще не погасили! Вот у них там не только посуда, но и что крупнее летало. Все соседи по площадке слышали, и собака их лаяла не замолкая.
– Я тоже слышала! – отмахнулась собеседница, – Ну пришел, видимо, муж ее пьяный и бузил. Вот и полтергейст!
– Подо мной, в шестой, доцента вчера с инсультом увезли! Между прочим, молодой мужик. А в восемнадцатой – инфаркт у жилички случился. Тоже совпадение? – не унималась та, кого назвали Ириной Анатольевной.
Тут Кирилл все же решил вмешаться в разговор:
– Извините, я по объявлению о продаже квартиры, тридцатая же в этом подъезде?
Обе спорщицы на мгновение замерли, оценивающе глядя на молодого человека. «Партийщица» очнулась первой:
– Дети есть? – строго спросила она и, недождавшись ответа от обескураженного парня, добавила. – Будут топать после одиннадцати ночи – вызову полицию. То же самое с музыкой и вечеринками.
– Понял, – кивнул Кирилл, обезоруживающе улыбаясь, – но мне бы для начала посмотреть.
– Да идите, идите! – «разрешила» партийщица. – Домофон сломан, там не заперто. А мне уже надо по делам бежать, и так заболталась.
Кирилл вошел в подъезд и потянул носом. Ничего сверхъестественного не было – обычные малоприятные запахи старого жилого фонда. Гулкие звуки панельного дома. Через пошарпанные, оббитые дерматином еще в прошлом веке двери, слышался где-то детский плач, где-то стариковские шаркающие шаги. Зачастую потусторонние сущности именно вот такие дома и выбирают. Парень быстро взбежал на последний этаж и позвонил в названную квартиру.
– Кто? – раздался с той стороны напряженный женский голос.
– Я жилье ищу в этом районе, мне сказали, вы отдаете дешево!
Дверь тут же отварилась. Хозяйке было лет тридцать с небольшим, но под глазами у нее залегли глубокие тени. Похоже, регулярно недосыпает.
– Проходите, конечно! – почти радостно произнесла она, приглашая гостя внутрь. – Простите, у нас не прибрано, не думала, что так быстро. Вот это кухня. Пятнадцать метров, как видите, очень просторная. Мы тут поставили диванчик и можно использовать как третью комнату.
В кухне пахло отсыревшей штукатуркой и явно были видны следы недавней аварии – большинство стен забрызганы водой так, словно она с диким напором металась по кухне из разбрызгивателя.
Поймав взгляд Кирилла, женщина тут же кинулась оправдываться.
– Это у нас кран на днях сорвало, муж его, видимо, перекрутил, когда ставил и как ливануло. Но мы же сильно уступаем…
– Фью-ю, как ливануло! – поддержал подошедший мальчик лет пяти, махнув рукой.
– Миша, иди в свою комнату, – нервно перебила сына хозяйка.
Однако мальчишка не замолчал:
– А потом кран ка-а-ак полетит точно снаряд и бац, прямо в стекло! – и паренек ударил кулаком по ладошке.
Женщина извинилась, протиснулась мимо «покупателя» и потащила сына за руку в его комнату. Кирилл еще раз огляделся. Стекла в кухонной двери не было. Но если бы кран и правда сорвало, что почти невероятно при том напоре, который на пятом этаже, то уж никакой естественной траекторией он стекло бы не разбил. Однако его вполне могла сорвать и потом в сердцах швырнуть с другого угла комнаты человеческая рука. Кирилл еще раз оглядел кухню оборотническим зрением и прислушался к инстинктам. Они молчали. Похоже, его уже и правда скобит от одиночества. Чем бы заняться, лишь бы не вспоминать про Маришку…
В этот момент в коридор вышла собака. Это был огромный ньюфаундленд с испуганными глазами. С чего бы вдруг? Ньюфики обычно крайне уравновешенные, если даже не сказать флегматичные. В эту минуту вернулась женщина и повела Кирилла в зал. Комната оказалась весьма заурядной. Поблагодарив хозяйку, парень спустился на этаж ниже. Судя по вопросам, под злосчастной квартирой жила, в отличие от соседей в мире и покое, та самая «партийщица». А что если…
Парень нажал на звонок, отлично помня, что его собеседницы нет дома. Естественно, ему не открыли. Парень нажал второй раз и строго проговорил:
– Хозяин, если сейчас же не отопрешь, я составлю протокол, что ты бедокурил!
Щелчок раздался сразу же, на пороге возник молоденький домовой. Молоденький это по их, нечеловечьим меркам. Так-то ему лет триста наверняка уже стукнуло.
– Ну чего ж ты Страж стразу угрожаешь, – заохал он. – Сказал бы по-хорошему, зачем пожаловал, я б и так открыл.
– А ты будто не знаешь, – сузил глаза Кир.
– О-хо-хо-юшки, я горемычный, – заохал домовой. – Да знаю, конечно, только пока у нас этот… нейтралитет, вот! А как расскажу, так ведь и все. И шаткому миру конец. А моей хозяйке нельзя. Она в летах уже и сердечница.
– Говори дед, и я вас от него избавлю. А промолчишь, так пособником пойдешь.
Домовой снова разохался и схватился за голову. Потом все же проговорил.
– В подвале у него дверь. Где не знаю, я с хижинки своей никуда не хожу, а просто слыхал, что сказывают, да и покумекал чуток. Лютый привидений! Я за свои четыреста лет и в усадьбах живал, а такого наглого и не видывал. Все бьет, крушит, только насчет своей хатки мне и удалось с ним сговориться.
– Спасибо, хозяин, когда поймаю его, тебе потом пакет с молоком занесу.
– Да ты главное – не оплошай, Страж! – взмолился дед. – Молока и у моей хозяйки залейся. Я вот больше боюсь, как бы он дружков не привел.
Кирилл спускался вниз намного медленнее, чем поднимался до этого. Что имеем? Сущность, судя по всему, относительно материальная и относительно разумная. Одна. Значит, смысла вызывать группу нет, и сам управится. Дождавшись, пока подъезд опустеет, Кирилл поднял люк и скользнул в подвал. «Привидению» то все равно, стены он не ощущает, а вот оборотню надо присмотреть позицию получше.
