Я Вас, мадам, почти уже люблю!
Я Вас, мадам, почти уже люблю!
А чепчик так волнительно тревожит.
Глаза прикройте, Боже, о молю!
Ваш томный взор, зажечь мне сердце может
На эполетах пальцы так нежны,
Нас кружит вальс под музыку Шопена!
Об этой ночи пусть Вам снятся сны,
И на запястье вздрагивает вена.
Вы так прекрасны в пляшущих свечах!
Прошу мадам, не жмитесь к аксельбантам.
Уж гордости моей приходит крах,
Рука моя на талии под бантом.
Вас увезу, мадам, из духоты,
Мешающего нам большого зала.
И в номерах уже без суеты,
Налью вина в хрустальный звон бокала!
Нас понесет пролетка по Москве!
Вздымая листьев жёлтых паутину.
Я Вас люблю, почти, поверьте мне!
Клянусь Вам честью, ночью не покину!
Весна идёт в любимый город!
Сошёл со снегом весь асфальт.
Вновь перебором день расколот,
Нелестных слов про чью то мать!
Крадёмся тихо вдоль дороги,
Стараясь в грязь не наступать.
Но всё же люди мы, не боги-
Главы района вспомним мать!
Машины с радостным безумьем,
По лужам лихо-что с них взять!
А в людях день прекрасный умер.
То тут, то там про чью то мать!
Воспрянул город после спячки-
Весной всегда ведь благодать!
Летят ворон с небес подачки,
Нам на одежду, твою мать!
Вот так весна приходит в город-
И тонус жизненный на пять!
Но город мне конечно дорог-
Не буду чью то мать ругать!
Раз, сидящий во мне тихо- тихо сказал
Раз, сидящий во мне тихо- тихо сказал-
А давай, брат, по сто?
Не сказал-прошептал.
Ну а я же слабак, мне ответить бы- нет,
Головой лишь кивнул, соглашаясь в ответ.
Падший ангел он был?
Может демон с небес?
Но уж как то коварно он в душу залез.
Он не стал объяснять, ничего не сказал
И мне глядя в глаза, стопку с водкой поднял.
И давай полоскать душу, словно бельё,
А потом протащил по стерне, где жнивьё.
Но внезапно утих, прошептал невзначай-
А ты знаешь, дружище, мне душу продай?
Я встряхнул головой и ответил что нет,
Ведь не стоит душа всех дешёвых монет.
А сидящий во мне сразу съёжился, сник.
Получать он отказы видать не привык..
Женщин прекраснее нет на планете,
Чем наши российские-признанный факт!
Голодный мужик, очень малые дети,
Свекровь-скалапендра и пьяненький брат.
И всех обогреет, накормит, проводит,
Уложит в постельку, бельё состирнёт-
Немалую в этом проявит заботу
И только потом уж минутку найдёт-
Чтоб сделать причёску прям как у Мадонны,
Стараться ровней наложить макияж.
А между делами весь мусор из дома
Снести на помойку, подправив чуть глаз!
Потом уже выбрать такую помаду,
Под кофточку что бы смотрелась она!,
Затем уже туфли… Опять блин засада!
Таскают детишки чужого кота!
И чуть успокоясь, вздохнёт потихоньку,
Небрежно отбросит со лба прядь волос,
Со швейной машинки упавшую шпульку,
Устало поднимет..А старший подрос…
Присядет на кухне на краешке стула,
Задумчиво кружку вертя на столе,
Ещё ведь коня на скаку тормознуть бы..
Ох будь ты неладен российский поэт!
А вечером муж- Ну ты что? Просыпайся!
Звезда вон на небе! Тебе подарю!
А ей бы хотелось, чтоб просто обняли,
Прижаться к нему, услыхать:– Я люблю!..
Давай мужики будем женщин любимых
Счастливее делать хотя бы чуть-чуть!
Ведь хочется им, чтоб всегда их любили..…
И что б красивее легла ровно тушь!
Расшалились вируса,
Куда смотрят небеса?
На весну, котов, тепло,
Смотрим мы через стекло.
На колхозника в телеге,
И травы весной побеги.
В телевизоре про нефть,
Что б зимой нас обогреть.
Заварю иголок с ели,
Что бы дома не болели!
Зинку муж не бил почитай уж неделю..Потому и дела все валились из рук, была какая то скука даже. -Хоть бы стукнул, что ли! Показал бы как любит- подумала Зинка- а так ни то, ни сё. Будто меня совсем здесь нет! Его что, сам Господь обстирывает, жрать ему готовит? Прости ты меня грешную. Ворчала про себя, но продолжала варить обеды, стирать, убираться в доме. Потому как такая уж бабская доля. Вздохнула тяжко Зинка и отправилась в лавку. Идёт и думает: -А мож ему водки взять? Когда выпьет, отлупит…, а уж потом как полюбииииит!!!
От этих мыслей она шла всё быстрее, ускоряя шаг вдоль улицы. По пути цыкала на лающих собак, которые как бы тоже подзадоривали Зинку: -Спеши! Что идёшь как неживая?!
А в сельмаге как обычно бабы зацепились языками- судачили о непослушных детках, об огороде, урожае, о ценах на заморские бюстгалтеры. Сплетничали о председателевой жинке, уехавшей на повышении квалификации в район. И вообще, дел у них было выше головы!
Но Зинке некогда было даже вставить слово. А хотелось!
Протянула Верке Крашенной смятые и отпотевшие в ладони купюры: -Вон ту, с орлом! – указывая на полку, покосилась на притихших баб- А что? Имею право! У нас с Колькой юбилей сегодня! (Хотя если честно, юбилей только в мае будет!)
Бабёнки лукаво усмехнулись вслед спешащей Зинке и её косточки почувствовали, как их начали перемывать..!
Колька перешагнул через порог, весь в летней серой пыли, уставший и угрюмый. -Мыться дай! -рявкнул он Зинке. Она быстро сообразила тазик с прохладной водой, помогла стянуть грязную, пропахшую потом рубаху. Хотела полить с ковша ему воды на плечи и шею, но тут же услыхала: -Сам!
Зинка фыркнув, пошла к плите наливать горячего, наваристого борща. Колька отмыл с себя эту надоевшую за день пыль, вытерся полотенцем. Казалось даже немного повеселел после прохладной воды.,,Ну вот и ладненько- подумала Зинка, может после борща и водочки обратит на меня внимание!
…А бутылка выскользнула из её руки и в мёртвой тишине, с большим вниманием к себе двух пар удивлённых глаз, устремилась к крепкому, дубовому полу…,,Похоже сбудется моё желание..,, -успела подумать Зинка, завывая бросилась вон из дома.– Дура я, дура безрукая!
Долго в этот день деревенские бабы слушали, как Колька мутузит её, а Зинка ревёт и причитает на всю улицу. -Хорошо видать юбилей справили, -судачили меж собой бабы.-Любовь!