1. Предисловие
– Денег нет!
– В каком смысле «денег нет»? – я нервным движением расправила складки на юбке, всё ещё надеясь, что поверенный либо пошутил, либо имел в виду не то, что я услышала.
– Увы, милая Эмма. Мне жаль сообщать подобные новости. Ваш отец всегда держал в неприкосновенности некую сумму, которой бы хватило на оплату вашего обучения в магистратуре, а также на личные расходы в течение нескольких месяцев, но не так давно он потратил эти деньги на неизвестные мне цели.
– Потратил? – голос настолько охрип, что я даже не уверена, что произнесла это вслух.
– Мне очень жаль. Там остался лишь неснижаемый остаток, который требуется, чтобы держать счёт открытым.
Пустота… Чувство, которое охватило меня после всего услышанного. Звенящая пустота уничтожала мои надежды и рушила планы на будущее. Жизнь раскололась на «до» и «после» ещё в тот момент, когда мне сообщили о смерти отца, но только теперь я лицом к лицу встретилась с последствиями в полном объёме.
– Разумеется, вы наследуете магазин артефактов, что располагается в доме номер пять по улице Воображенской. Вы можете получить в банке оставшуюся сумму и закрыть счёт, либо переоформить его на своё имя. Также отец оставил для вас письмо. Хотите, я прочитаю?
В голосе господина Поллини отчётливо прозвучало не только искреннее желание помочь, но и любопытство. Особенно чётко я услышала, как не терпится поверенному узнать содержание письма, когда он многозначительно добавил:
– Ваш отец написал письмо шесть месяцев назад. Как раз тогда, когда снял большую часть накоплений с банковского счёта на неизвестные мне цели.
– Нет-нет, – я поспешно протянула руку, забирая конверт. – Прочитаю сама, простите, я сейчас не в состоянии выслушивать последнюю волю отца.
– Понимаю, – с трудом скрывая разочарование, ответил господин Поллини. – Желаете прямо сейчас отправиться в банк или же в другой раз?
– Лучше прямо сейчас, – ответила я, хотя больше всего на свете хотелось забиться в какой-нибудь угол и плакать.
– Как пожелаете. Тогда распишитесь в получении документов. Вот здесь перечень – завещание, предсмертное письмо и закладная на дом.
Металлическая перьевая ручка со стуком выскользнула из моих ослабевших пальцев.
– Закладная?
– Да, – немного удивлённо ответил поверенный. – Разве вы не знали, что ваш отец заложил дом? Шесть месяцев назад – ровно тогда, когда и снял деньги со сберегательного счёта.
– И… – я с трудом сглотнула образовавшийся в горле ком… – каков же ежемесячный платёж?
– Вот здесь, – господин Поллини ткнул пальцем в сумму, которую я сначала приняла за номер банковского счёта или что-то в этом роде.
Отец взял огромную сумму под безумный процент. Просто даже… не знаю, что и думать. Хотелось плакать, кричать и швыряться предметами потяжелее, но не устраивать же истерику прямо здесь? В конце концов, поверенный не виноват, что отец потратил все деньги и заложил дом, лишив меня будущего…
2. Глава 1
Эмма
Моя жизнь изменилась в одночасье. Вчера я была беспечной выпускницей Академии Артефакторов, а сегодня стала круглой сиротой с сомнительным наследством. Мой отец – магистр Роузли – был уважаемым человеком и поэтому, несмотря на всю боль от внезапной его потери, мне пришлось организовывать пышную поминальную службу.
Коллеги из Торговой гильдии, члены Магистрата, простые соседи. Пришло около сотни человек, и я крутилась в делах несколько дней, чтобы организовать всё необходимое. Договориться со жрецом, заплатить храму за церемонию погребения, заказать еду и нанять помощников для обслуживания поминального обеда.
Я потратила все деньги и силы, принимая соболезнования и вежливо отвечая на скорбные речи гостей.
Наконец, все ушли. Девочки из трактира собирали мусор и упаковывали остатки еды в специальные контейнеры. Я же механически перемывала посуду, даже не замечая растущую гору тарелок рядом со мной.
Опомнилась, только когда Келли – моя подруга из Академии, которая помогала бесплатно, поскольку денег хватило лишь на двух помощниц, – тронула меня за плечо и сказала:
– Эм, ты заново начала мыть уже чистые тарелки.
От неожиданности я вздрогнула и с изумлением осмотрелась по сторонам. Ни одной грязной посудины действительно не наблюдалось, а я намыливала абсолютно чистую тарелку.
– Ты в порядке? Мне пора возвращаться и собирать вещи, завтра забронировано место в дилижансе до дома, но, если хочешь, я останусь с тобой на ночь.
– Нет, Келли, конечно. Возвращайся в общежитие, спасибо за помощь!
Подруга крепко обняла меня и прошептала:
– Мне так жаль, Эмма.
– Спасибо, милая.
– Обязательно пиши мне! Адрес знаешь.
Заперла дверь за подругой и повернулась лицом к опустевшему холлу. Одиночество заполняло собой пространство, расползалось гигантской тенью, заставляя чувствовать себя бесконечно маленькой и беспомощной. Тогда я впервые за долгое время позволила себе всплакнуть, а, едва начав, уже не смогла остановиться. Бессильно опустилась на пол и ревела-ревела, пока не услышала:
– Ух-ху, хватит уже лить слёзы. Испортишь прекрасный деревянный пол.
Хлопот крыльев и огромный филин уселся на жердь под потолком.
– Хочу и плачу, – огрызнулась я. Несносный питомец моего отца вечно доставал своими нотациями. Даже в такой день не смог удержаться.
– Ну плачь-плачь, – снова ухнув, согласился Джедиджайя. – Говорят, вам женщинам это полезно.
Да, этот женоненавистник не упустит случая намекнуть на ущербность женского пола по сравнению с мужским.
– Продать тебя, что ли? – произнесла я, немного успокаиваясь. Злость – отлично помогает от печалей.
– Не продашь! – уверенно заявила наглая птица.
– Почему это?
– Завещание отца прочитаешь – и не продашь.
Завещание! Увы, ещё не все формальности улажены. Действительно, мне предстоит встреча с поверенным отца. Хотя других наследников у него нет, но, возможно, он написал мне письмо или оставил другие рекомендации.
Например, где хранятся деньги! Потому что в сейфе отца, код от которого я знала с восемнадцати лет, нашлась не такая и большая сумма, которую можно было бы ожидать от владельца крупного магазина артефактов. Почти всё обнаруженное ушло на организацию похорон.
Завтра займусь этим, а сегодня нет сил. Я поднялась в комнату. На кровати мигал красным кристалл оповещения, вплавленный в кожаную обложку довольно объёмного дневника.
Я закатала рукав и сняла браслет, на котором носила небольшой серебряный ключик от кожаной тетради с металлическими вставками. Вставила его в замок, сухо и звонко щёлкнул механизм, а дневник сразу открылся на свежем сообщении. В глаза бросились ярко-алые чернила, которые становились зелёными по мере того, как я читала строки.
«Дорогой друг! Я обеспокоен тем, что вы так долго храните молчание. Прошу, дайте знать всё ли у вас хорошо? Я понимаю, что наше общение носит лишь поверхностный и ни к чему не обязывающий характер. Вы не обязаны отчитываться или сообщать подробности вашей жизни, но потерять вас было бы для меня подлинным несчастьем».
