– Думаешь, тебе все сойдет с рук? – кричал вслед убегающему парню Дорес. – Вот же засранец!!! – его тон был злее и злее. – Я знаю, где ты живешь! –
Но эти крики я слышал чуть ли не каждый день и каждую ночь. Что поделать, хочешь жить – умей быстро бегать и ловко шевелить руками.
– Вот же засранец! – кричал он все также вслед, но бежать и не думал.
Да и он прав. Тут все меня знают и также знают, что я и еще несколько подростков лазают по огородам. Мое лицо всегда светится от удовольствия, когда расхищаю чужое добро. Они хоть и бранятся, но знают, что другого источника пропитания у меня нет, поэтому это как своеобразная игра.Пытаюсь прокормиться за их счет, ну а они, соответственно, не дают расхищать их грядки.
Ах да! Где мои манеры! Меня зовут Иверг. Не знаю, настоящее это имя или нет, потому что так называли меня все мои друзья. Я – беспризорник. Родители избавились от меня, когда мне было пару недель от роду. О них, конечно же, ничего не знаю, зато они положили небольшое наследство, с которым по сей день нахожусь неразлучно. Это очень красивый кинжал, и, судя по всему, сделанный из серебра. Он мне настолько дорог, что, когда я его продаю проезжему растяпе, незамедлительно возвращаю, когда он спит. Да, знаю. Но меня жизнь тоже постоянно бодрит. Мои друзья, Торат и Пог, со мной, можно сказать, с самого детства. Мы сбежали из детского приюта госпожи Исун Раки. Согласен, смешное имя. Да тут многие имена придуманы от случайных звуков. Народ хмурый, как и времена. Кругом разбойники и убийцы, готовые поживиться за чужой счет; разврат и обман, А Королю Сигуну VII глубоко безразличны крестьяне с их проблемами. Главное, чтобы шахты с золотом, серебром и алмазами приносили постоянную прибыть, а остальное – мелочи. Его территории начинаются от южных скал с шахтами до северных лесов, что граничат с землями лесного народа. На востоке бескрайний океан, где малок то бывал, но ходят слухи, что в воде живут морские чудища, и именно поэтому порт пустует. А ведь и правда: кораблей я не видел ни разу за свои 14 годиков, зато у пристани стоит одна ладья. На ней далеко не уплывешь. Во-первых, она прохудилась. А во-вторых, не нашлось еще смельчака, который решился бы на ней поплыть.
Деревня, в которой прибываю, называется «Бесчуска». Впрочем, нечему удивляться. Зато через нее идет главная торговая дорога, отчего и вся та нечисть, которую перечислял выше. Кого на этой дороге только не встретишь. Одни сорят богатствами, другие возможностями. Даже как-то видел людей, извергающих пламя изо рта. Но потом мне объяснили, что это циркачи, а пламя они не извергают, а поджигают жидкость, находящуюся у них во рту путем распыления. Животные, провозимые в больших железных клетках, с большими ушами и двумя острыми бивнями, меж которыми находился нос, свисающий аж до земли, который, как выяснялось, называется хоботом. А также были неправильные лошади с двумя горбами, которых кормили не овсом, а какими-то колючими шариками. Оказывается, это кактус, и вовсе не лошади, а верблюды. Их еще называл «Кораблями пустыни», Мне еще тогда показалось это смешным. Как животное, да еще такого нелепого вида, может быть кораблем?!
Наша деревня полнится слухами всяческих безумцев быстрее, чем какая либо другая деревня, а все из-за таверны на ее окраине и постоянно болтающего хозяина этого заведения. Кто бы что ему не рассказал, тот будет трепать без умолку, пока не услышит что-нибудь новое и более безумное. Вот, например, как-то приходил один старик и рассказывал о существах, прячущихся в земле, словно сами они состояли из земли. А другой рассказывал о гигантах с двумя головами, мол едят всех, кто встретится на пути. Видать не всех, раз существуют такие слухи. Рассказывали и о людях не выше метра в высоту, и о русалках в океане, и о драконах, спящих в сокровищницах подземелий. Но самое чудаковатое, что слышал, это о небесном городе. Кто-то в это верит, кто-то не сомневается, совсем спятившие считают этот город городом богов, мол когда они приходят на наши земли, с ними приходят и их палачи, верша суд над грешниками. Это, конечно, все интересно, но лично я привык доверять и верить себе и иногда своим друзьям.
Кстати о них. Это еще те хитрецы. Если они не набивают свои животы на грядках крестьян, то устраивают различного рода диверсии на рынке, пытаясь украсть мясо, рыбу или фрукты, которые есть всегда там в большом изобилии. Мясом с нами торгует лесной народ. Они чем-то похожи на людей, только волосы у них золотистого цвета. Рыба идет с близлежащих речушек. Ими делятся рыбаки, проживающие вдоль тех рек, что в нескольких днях пути от нас. Ну а я годы и фрукты приезжают с проходящим народом. Коротко говоря, хоть мы и были беспризорниками, поесть и попить всегда было. Проблема была в одном – найти крышу над головой, ибо нас преследовали все, кому не лень надрать наши уши, а таких было с каждым днем все больше и больше. Хочу заметить, что не всегда наши аферы увенчивались успехом, поэтому всегда нужно было искать новое место для ночлега. Это могли быть сараи с их сеновалами, мастерские, конюшни и даже пустые дома. Но как показывает практика, ненадолго, ибо владельцы находились очень быстро. Ими мог стать любой, кто имел наглость и дерзость забрать его себе. В таких моментах решала сила, а бились если не до смерти, (в этих местах жизнь практически ничего не стоила), то до потери сознания.
В нашей деревне было также много приезжих работяг, считающих, что тут можно разбогатеть, а всему виной была относительная близость с теми самыми шахтами. Горы, что называли «Хребет дьявола», говорили сами за себя. Люди, желающие разбогатеть, лишались самого главного – здоровья. Но как только их постигала болезнь под названием «золотая лихорадка», им было уже не помочь.
На каждой шахте был командующий и приближенный к Сигуну VII. У них правило было предельно просто: не воруй у товарища, не убей. Также в договоре имелся пункт: 40% от добычи идет добытчику, но если он погибает, то добытое идет в казну королевства. Те, кто умелы и смелы, богатели. А те, кто хитры и хилы, умирали в пользу казны. Все были довольны от этого. Особенно король, потому что в этих шахтах еще никто не проработал больше года. Это и истощение, и несчастные случаи, и болезни, и голод. Безумие болезни лихорадки, которой болели все.
Мы с друзьями знали об это не понаслышке, поэтому то ремесло, которым занимались мы, подходило нам больше всего. Максимум набьют лицо, но нам к этому не привыкать. Жизнь учит жить, и иногда ее уроки весьма суровы…
