Перед вами книга, посвященная самому загадочному историческому периоду – Средним векам. Казалось бы, это время давно ушло в прошлое, оставшись только предметом изучения для узких специалистов. Наша высокотехнологичная цивилизация всегда смотрит вперед, покоряя все новые вершины прогресса, но Средневековье парадоксальным образом не дает о себе забыть.
Мы не только изучаем эту далекую эпоху. Мы с интересом читаем романы о ней, смотрим фильмы, играем в настольные игры, воспроизводим праздники, инсценируем битвы и шьем костюмы. Такое «прирученное», симпатичное, домашнее Средневековье стало для нас привычным. Но даже у пламенных любителей возможность «примерить на себя» средневековую повседневность едва ли вызовет желание остаться в ней навсегда.
В то же время для многих из нас Средневековье – понятие пугающее. Оно стало ругательством, синонимом варварства и дикости, темноты и суеверий, технологической отсталости, пыток и охоты на ведьм. «Средневековыми» мы называем явления, которые внушают страх и отталкивают, хотя многие из них возникли гораздо позже. А порой упоминания об этом периоде вызывают только снисходительную усмешку: каких достижений можно ждать от эпохи «темных веков», разделявшей античность и Возрождение. И хотя историки давно не используют понятие «темных веков» всерьез, широкая публика еще не скоро откажется от подобного взгляда.
Нам отрадно думать, как далеко мы шагнули вперед по сравнению с той эпохой. Мы покорили природу, летаем в космос, развитые страны забыли о голоде. Мы стряхнули с себя все суеверия. Более того, отрадно было бы сознавать себя мудрее, гуманнее и терпимее, чем наши предшественники. Но наступил ХХ век и принес с собой концлагеря, газовые камеры и атомное оружие. Средневековье вновь оказалось близким и заставило смотреться в себя, как в зеркало.
Насмешливое отношение к Средним векам мы унаследовали от эпохи Просвещения. Одним из главных объектов насмешек для мыслителей XVIII века было чудовищное состояние медицины. Они создавали портрет времени, когда горе-лекари бессмысленно зазубривали древние тексты, ни разу за время обучения не видели больных и оказывались бессильны перед лицом эпидемий; хирурги были неграмотными и делали бессмысленные операции, подобные удалению мифического «камня глупости».
В XIX веке эпоха Средневековья стала переосмысливаться с романтических позиций. Оказалось, что Средние века – время рыцарства, крестовых походов, прекрасных дам и высокого духовного поиска. Вопрос о медицине и гигиене романтики обычно обходили молчанием, потому что это не вписывалось в их стереотип прекрасной жизни и героической смерти.
Но именно в XIX веке начала формироваться история медицины как отдельная отрасль исторической науки, и заслуга в ее создании принадлежит именно медикам. Оглядываясь назад, они видели, насколько изменилась их наука, и гордились своими очевидными успехами. Как прекрасно было ощущать свою принадлежность к профессии, у истоков которой стояли Гиппократ и Гален, Ибн Сина и Везалий. Потребовалось долгое время, чтобы стало ясно: медицина – не только триумфальный путь от победы к победе, это сложно устроенная система, и для того, чтобы получить о ней полное представление, нам нужна не только история врачей, но и история больных, понимание того, как сосуществовали в одном пространстве разные традиции и разные формы врачебной помощи, как менялось отношение человека к своему телу и отношение государства к медицинской профессии.
Теперь мы знаем, что многие неотъемлемые составляющие современной медицины возникли именно в Средневековье. Это время появления университетов и сложившейся системы медицинского образования. Под влиянием этих процессов формировались первые стандарты профессии врача. Страшные пандемии вызвали необходимость если не лечить, то по крайней мере изолировать заболевших – и так в портовых городах появились карантины, а затем во всей Европе стало зарождаться санитарное законодательство, целью которого было предотвращение загрязнения больших городов. С этих простых правил, кажущихся нам очевидными, начался путь к современным высоким стандартам гигиены. Именно Средневековье дало импульс к возникновению больничного дела: хотя монастырские и городские лечебницы той эпохи сильно отличались от современных клиник и госпиталей, они все же обеспечивали уход за больными, а порой предлагали и лечение. Несмотря на невысокий по нашим меркам уровень этой медицинской помощи, поток больных в учреждения не прекращался: люди действительно находили там решение многих проблем со здоровьем.
В средневековых лечебницах уже была развитая иерархия медицинских работников. Пациентам помогали и врачи-профессионалы, знающие нюансы медицинской теории, и «медбратья» с исключительно практической подготовкой. В Средневековье появились аптеки, где специалисты готовили и продавали лекарства. Врачи античности часто писали о том, что делали препараты самостоятельно. Со временем фармация становится отдельной сферой: ее представители глубоко изучали свойства лекарственных средств и создавали новые торговые цепочки, ведь средневековая медицина ценила редкие компоненты, привезенные издалека.
Некоторые рецепты средневековых лекарств и сегодня вызывают интерес химиков и фармацевтов. Эти рецепты столетиями переписывались не только в силу уважения средневековых лекарей к авторитетам. Многие из подобных средств действительно были полезны. Современные технологии позволяют разложить древний рецепт на составляющие и выяснить, какая именно комбинация действующих веществ работала. На основе этих сведений создаются новые эффективные препараты. Такой подход стал актуальным на фоне проблемы устойчивости бактерий к популярным антибиотикам.
В Средние века были созданы многие вещи, которые сопровождают нас до сих пор. Первые очки появились в Италии второй половины XIII века. Эти толстые стекла в громоздких оправах мало напоминали привычные нам очки, но они впервые подарили многим людям возможность более-менее четко видеть мир, когда зрение казалось безвозвратно утерянным. Средневековые врачи и ученые сделали вклад не только в практическую помощь при проблемах со зрением, но и в развитие теории оптики. Большой вклад в эту область внес спор об «экстрамиссии» и «интромиссии», начавшийся еще в античности. Сторонники первого подхода полагали, что человеческий глаз испускает «зрительные лучи», озаряющие предметы, и за счет этого получает изображение Их оппоненты считали иначе: предметы, озаренные божественно сотворенным светом, посылают в глаз лучи и благодаря этому становятся видимыми. Предмет спора может показаться нам странным, но эти дискуссии подготовили почву для смелых выводов ученых эпохи Просвещения.
