1
Живот сводило от голода уже второй день. Все тело ныло, требовало тепла и отдыха, но Бажена совершенно не знала, как ему помочь. Проснувшись до горластого петуха, она наскоро собрала нехитрые пожитки и вылезла из-за чужого сарая. Старый пёс неодобрительно наблюдал за ней, однако лаять не принялся – видно, снова пожалел.
Ночевать у чужих сараев она придумала не сразу. До этого пробовала в лесу, в стогу сена на поле и даже просилась в дом к незнакомцам. Но люди и волки дружелюбием не отличались, поэтому пришлось найти компромис, чтобы держаться поодаль и от первых, и от вторых. Ясно было, что долго так не протянуть. Ночи становились все холоднее, туман по утрам все гуще. Как пить дать, закоченеет насмерть не сегодня, так завтра. Если от голода не помрет. Воровать у деревенских Бажена не решалась – увидят и камнями забьют. А ягоды в лесу как под чистую собрали, даже труднопроходимые болотные кочки стояли теперь голыми. Жевать грибы сырыми – живот ругается. Видно, придется с зайцами кору глодать.
Эта деревня казалась ещё более неприветливой, чем три другие, что Бажена прошла. Хотя люди были везде одинаковые – вопили, ругались, прогоняли. Пару раз кидали хлеб да яблоки, чтобы она поскорее ушла. Дети и того злее. Ее передёрнуло от воспоминания, как рыжий пацан разорвал ей рубаху сзади, чтобы проверить, не видны ли там кости да кишки – вообразил, что она Мавка. "И правда я, как нежить" – грустно подумала Бажена. А может уже и подохла, да не поняла.
Потихоньку начали просыпаться петухи, а за ними и люди. Девочка прибавила шагу, чтобы не попадаться никому на глаза и решила свернуть на дорогу к лесу. Она вспомнила, как тятя рассказывал, что у водяных мельниц рыбы видимо-не видимо, хоть руками лови, а рыбаков нет – боятся Водяного. Бажена подумала, что с сырой рыбы пользы, конечно, мало. Но обменять улов на хлеб попробовать стоит. Мельники пугали ее куда больше Водяного. Однако, терять нечего. Если дорога ведёт к реке, а на реке мельница – стоит попробовать.
Грохот мельницы послышался даже раньше шума реки. "И чего это в такую рань работает" – подумала она, но объяснила себе, что урожай, вероятно, собрали большой. У мельницы стояла телега, в ней – молодой мужик. Видимо, ждёт муку. Бажена не хотела попадаться на глаза и спустилась к воде, чтобы незамеченной пройти по заросшему берегу. Один раз оступилась – и вот уже по пояс в злой черной воде. Велик был соблазн отпустить руки и отдать себя быстрому течению. Помереть и все. Но тятя говорил, убивать себя – худшее дело, ведь тогда точно станешь Мавкой и будешь бродить по деревне вечность. А может даже детей есть. "Нет уж, спасибо". Бажена не помнила, что было дальше. Вот она бредёт, сотрясаясь всем телом от холода, оскальзывается, выбирается на берег снова. А вот бах – и чернота. "Может, Водяной-таки утащит?" – мелькнула последняя мысль и сознание отключилось.
2
Проснулась девочка от громкого спора: двое мужиков орали до хрипоты. С трудом получилось открыть глаза, но они будто плохо работали – вокруг все белым-бело, и в воздухе белесый туман. Бажена пошевелила ногами и руками – вроде вышло. Сил подняться нет, а сверху на нее навалено что-то тяжеленное и мохнатое. Ужас вдруг охватил все тело, но сил кричать не было. Кое-как справившись с приступом паники, Бжена рассмотрела, что на ней всего-то чей-то старый тулуп. Осторожно повернулась, чтобы оглядеть комнату, приподнялась было на локтях, но наткнулась на суровый взгляд огромного мужика. Он стоял неподалеку от других двоих, молча скрестив руки, глядел на нее черными грозными глазами и предупредительно качал головой. Она тут же вернулась в исходное положение и медленно натянула на голову тулуп. По спине пробежали мурашки.
"Хватит тут лясы точить" – рыкнул, видимо, этот, громадный. И двое других разом умолкли, – "Дам я вам другой мешок, а что просыпалось сметите веником. Пока решите, кто из вас более косорук, с тоски помереть можно".
Послышалась молчаливая возня и перешептывания. Вскоре двое спорщиков попрощались, но ответа не дождались. Здоровый мужик, видно, болтать не любил.
Скрипучие шаги и могучая рука рывком сорвала тулуп.
– Ну и кого ещё тут нелёгкая принесла?
Бажена как будто забыла, как разговаривать. Слова вертелись на языке, но выдавить их из себя не получилось. Она только оторопело хлопала ресницами и открыла рот. Пауза тянулась бесконечно.
– Я, конечно, и сам трепаться не люблю, но коли спрашиваю, ожидаю, стало быть, ответа – сурово рявкнул он – кто ты такая?
– Я… – девочка так долго не разговаривала с людьми, что, похоже, забыла, как это делается. – Я – Бажена.
– И?
Девочка растерялась. Что сказать? Она огляделась – высокий потолок, все покрыто, как теперь стало понятно, мукой, ревёт за стенами река. Сообразила, что на мельнице, а громадный суровый мужик в кожаном фартуке – мельник. "Не смей ходить на мельницу" – пришли на память слова тяти – "Сгинешь, а Мельник тебя Водяному скормит".
– Не убивайте меня, пожалуйста! – пропищала девочка, – я могу помогать, я сильная.
Мельник хмыкнул в усы и куда-то пошел. По щекам Бажены потекла предательская слеза. Девочка неподвижно наблюдала, как мужчина берет со стола огромный нож и нагибается, чтобы что-то достать. Сердце как будто перестало биться. "Вот и конец" – решила она, но пошевелиться было невозможно, – "Прибьет и на куски изрежет". Тут на ум пришел охранный амулет, который лежал в ее сумке. Вскочила в неожиданном даже для себя рывке, махом скидывая и оцепенение, и тулуп. Оказалось, лежанкой ей послужили мешки с зерном, накрытые одеялом. За ними, поодаль, в белой муке, валялась влажная сумка. Девочка ринулась к ней и в два счета нашла заветный свёрток. Резко обернувшись, она увидела свирепого мужчину. Взвизгнула, зажмурилась и вытянула впереди себя амулет, будто самое грозное оружие. Ничего не произошло. Секунда, другая. Пауза затягивалась. Девочка осторожно открыла глаза и увидела озадаченно лицо мужчины, который разглядывал ее с усмешкой. Ножа в его руках не было. Вместо этого он держал огромный кусок темного хлеба.
– На, ешь.
– Спа…спа…
– А чего это ты в меня медвежьей лапой тычешь?
– Я… я… – голова, казалось, вот-вот вскипит. Девочка не могла придумать, что сказать и выпалила – это вам. В подарок. За крышу над головой.
– И на кой мне черт эти бабские суеверия?
Бажену передёрнуло. Имя черта никто из ее знакомых в открытую не употреблял.
– По-по-почему ж бабские. Волков отпугивает. Скотину охраняет.
– Да у меня из скотины одна коза. И то ей сам черт побрезгует. Скажи лучше, у кого стащила? Чтобы украсть амулет надо либо смелость, либо пустую башку.
– Не крала я! – у Бажены аж ноздри раздулись от возмущения – это я, это мое… я сама у медведя лапу отрезала!
