Корректор Анжелика Шадрина
© Ева Андрианова, 2018
ISBN 978-5-4493-9285-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Казалось, что он не понимает: умирает ли его тело, или это просто хочется чихнуть? Усопнуть старику пришлось с головы. Смерть пронеслась тускло-желтой искрой по всему телу. Он вконец одряб и иссох. Старик глядел так рассеянно и спокойно, будто в пустоту. В глазах был то ли ужас, то ли осознание происходящего. Его веки оцепенели на половине пути. Когда я подошла ближе к его сидящему телу, мне удалось запечатлеть истинное обличие смерти.
Я видела, как постепенно иссякает жизнь: дрожащий, сгорбленный силуэт, который издали напоминает крюк; и без того бледная кожа, тускнеющая всё больше с каждой минутой; слегка открытый, трясущийся рот, издавал неразборчивое бурчание, переходящее в отрывистый и глухой кашель, на который всё больше не хватало сил.
Последние полгода старик часами сидел на стуле, рассматривая что-то в окне. Порой мне казалось, что он не видел перед собой ничего, но чувствовал дневной свет и тянулся к нему подбородком.
Я была одна в квартире, когда он умер. Родители работали, и наказали мне иногда посматривать за ним. Тишина, такая плотная и пульсирующая, давила на мои перепонки: в ушах стало шумно и гулко. Дверь в его комнату была приоткрыта, я дотронулась до ручки и тихонько потянула ее на себя. Старик сидел с опущенной к низу головой. Я сразу позвонила маме, она приехала через полчаса. Все это время я разглядывала его. Странно, раньше дед не казался таким беспомощным, а сейчас я будто бы залезла в его шкуру, где меня стеснило камнем тяжелых костей. Сделалось до боли обидно, что не уделяла должной заботы. Мне хотелось узнать, что же с ним станет дальше.
Начало практики отмечали у старосты группы. Студенты позвали некоторых своих друзей и в квартире образовалась куча из человек двадцати.
Шумела музыка и казалось, что ветхие фланелевые стены дрожали в такт музыки. С высоких и отгнивающих потолков сыпалась шпаклевка, в углах, помимо паутины и сырых разводов, выступала плесень. У деревянных окон стояли двое ребят и курили. Обшарпанные половые доски скрипели от каждого шага, будто бы аккомпанируя гудящему холодильнику.
Маргарита и ее подруга сидели за кухонным столом, пили белое сухое вино и плакали, вспоминая первый курс.
– Я схожу в дамскую комнату на пару минут, – подмигнула Маргарита и встала с табуретки.
– Ты у Олега взяла? – спросила подруга.
– Да, – Маргарита улыбнулась.
– Будь аккуратнее… Олег тот еще чувак, – предупредила подруга.
– Я один разок, – Маргарита смотрела в упор на подругу, – все будет нормально.
– Я тогда схожу с кем-нибудь поболтаю, – ответила ей подруга, – а ты старайся осторожнее.
Маргарита бросила утвердительный кивок, поставила пластиковый стаканчик на стол, похлопала ладошкой по карману брюк и пошла в туалет.
Она закрыла дверь, опустила крышку унитаза и села сверху. Порывшись в кармане, достала маленький полиэтиленовый пакетик и взяла из него таблетку. Девушка положила ее на язык и нажала на слив бочка.
На утро Маргарита чувствовала себя слизеподобно. Пообещав больше никогда не ходить на вечеринки, она встала с кровати и потащила свое обмякшее тело варить кофе.
Девушка училась в институте им. Евдокимова и ее отправили практиковаться в Клиническую больницу №56. Как это заведено, больница выглядела старой, с какими-то охровыми разводами на белых стенах, односкатной крышей, выступающим карнизом и пластиковыми окнами.
В первый ее день в больнице все суетились и пахло формалином. В руках у девушки были голубоватые полупрозрачные папки, халат и красный чепчик, который выдают всем практикантам.
Из ординаторской вышла высокая и худая женщина-врач. Локон ее темных волос выбивался из аккуратной прически и качался, пока она шла по светлому коридору к девушке.
– Опа! Практикантка! – с радостью вскрикнула врач и приподняла в стороны свои длинные руки.
Межбровье практикантки напряглось. Она немного выпучила глаза и повела их вниз полукругом.
– Ты, кажется, Марина? – звучным голосом спросила женщина.
– Нет, я Маргарита Сорнякова, из МГМСУ Евдокимова.
– Какая-то ты щупленькая и безобидная для этого университета. Я главный патологоанатом этой больницы Борт Рената. Можешь звать меня Рената Львовна. Иди за мной.
Маргарита на мгновение застыла. Она чуть опустила голову и потрясла волнистыми прядями.
Рената развернулась и пошла обратно в ординаторскую. Маргарита немного подала вперед свои маленькие плечи и двинулась с места. Рената быстро рассказала о больнице, показала на стопку бумаг, дала задание и удалилась.
Когда рабочий день подошел к концу, практикантка собралась и пошла на Фрунзенскую, пару минут подышала речным воздухом и спустилась в метро.
Рената шагала вдоль пруда, когда зазвонил телефон. Она дернула головой от резкого звука, остановилась и потянула руку в карман.
– Алло, – стараясь говорить, как можно мягче – Витюша, как долетел?
Женщина продолжила медленно идти, рассматривая квартиры на Большом Патриаршем переулке.
– Все путем! Только вот погода в Астрахани не летная оказалась. Рейс задержали, пришлось сидеть полтора часа. Сейчас поеду в гостиницу, – сказал Виктор.
– Ты уже звонил Негоеву? – спросила Рената.
– Нет. Он опять что-то требует?
– К нам вчера прислали студентку, и он хотел, чтобы ты с ней поговорил.
– М, – буркнул мужчина, – опять молодняк. Прутся и прутся, сколько можно?
– Ладно, Витюш, мне пора, созвонимся на днях. Целую в жопу.
– И тебе пока, – Виктор засмеялся.
Послышались обрывистые гудки, Рената посмотрела на экран и бросила телефон в сумку.
Прошло уже недели две. Маргарита освоилась в отделении и привыкла к запаху формалина. Иногда она обращалась за помощью к Ренате, а та помогала ей.
Вторник выдался тяжелым. Маргарита снимала врачебный халат, когда в ординаторскую вошла Рената. В комнате больше никого не было.
– Слушай, я сейчас иду в ресторанчик, хочешь со мной? – сказала Рената, снимая с себя мед шапку.
– Он далеко? – практикантка внимательно смотрела на женщину.
Маргарита повесила халат на настенный крючок.
– Минут пятнадцать на машине. Знаешь Комсомольский проспект? – спросила Рената.
– Да, – Маргарита кивнула, – сейчас только оставлю карточки в регистратуре.
Рената собрала свои вещи со стола, который стоял под окном в конце комнаты и направилась к двери.
Проезжая знакомый многоквартирный дом, у Ренаты вспыхнули воспоминания о прошлом. Она думала о своих мертвых родных. В ее памяти проносились отрывки счастливых моментов. Пальцы начали трястись и подступили слезы. Рената отвернула голову к окну и глубоко вздохнула.
