Тяжёлые железные ворота распахиваются настежь. Перед нами широкая улица, очищенная от снега почти до каменистого покрытия. На въезде по обе стороны торчат небольшие деревянные постройки, словно сколоченные наспех, но дальше идёт череда домов из тёмно-серого камня с остроконечными башнями, рвущимися в небеса, и витражными окнами. Далеко, в центре города, возвышается самая высокая башня – её видно даже отсюда. Тёма задирает голову и восхищённо протягивает: «У-у-ух!», я улыбаюсь мужу и оглядываюсь на Ванечку – сын немного отстал и о чём-то болтает с бородатым мужчиной в чёрной шубе, что отворил нам ворота. Кажется, он сказал, его зовут Михайло.
– Здесь подождите! – Михайло шустро подбегает к одному из домов, трижды стучит в массивную деревянную дверь.
– Ань, смотри! – Тёма дёргает меня за рукав зимней куртки, я слишком резко поворачиваю голову, вязанная шапка, не удержавшись, летит в снег, выпуская на свободу спутавшиеся белокурые волосы. По дороге, звонко стуча копытами, проносятся две лошади, волоча за собой резные сани. Мужчина на санях чуть шею не свернул, разглядывая нас.
– У вас много лошадей? – обращаюсь я к Михайло, поднимая и отряхивая шапку от налипшего снега.
– А то ж! Останетесь, и вам выдадут! Город-то большой у нас, весь за сутки не обойдёшь!
Я улыбаюсь. В Долине камней лошадей почти не было. Большинство умерло в биокапсулах ещё до пробуждения.
– А с транспортом что? Авто есть? – вмешивается Тёма.
– Так топливо ж им надо, с этим туго. А машины есть, в бункере стоят. Начальство только ездит, – добродушно поясняет Михайло.
– Ну да, начальство, – ухмыляется Тёма. – С этим, похоже, везде одинаково.
Двери открываются, на пороге с грацией кошки появляется девушка лет двадцати. Длинные чёрные волосы мягко струятся по плечам, подчёркивая идеальные скулы. Зелёные глаза сверкают, как изумруды. Изящной рукой она отбрасывает упавшую на лицо прядь и хмурит брови, разглядывая нас.
– Встречай гостей! Обогрей пока, да накорми! – говорит ей Михайло и тут же покидает нас, увидев проезжающую мимо повозку с лошадьми. Ловко запрыгивает, кричит что-то кучеру – уже не разобрать.
Мы растерянно топчемся на пороге.
– Ну проходите, что ж теперь, – вздыхает девушка, кутаясь в шаль, накинутую то ли на длинный свитер, то ли короткое трикотажное платье тёмно-вишневого цвета. Мы идём за ней по коридору до следующей двери. За ней – просторная гостиная с камином.
– Я – Анна, это мой муж Артём и сын Ваня, – дружелюбно протягиваю ей руку, она чуть касается её своими тонкими пальцами, кивает, но с лица не сходит недовольное выражение.
– Дарья, – наконец равнодушно выдаёт она. – Гуляш будете? Свежий.
– Я буду! – радостно подскакивает Ванечка, я одёргиваю его, он тут же виновато добавляет: – Жуть, как проголодался.
Дарья впервые улыбается, чуть растянув губы. Сын скалится в ответ. Он не сводит с неё глаз, и мне это совсем не нравится. Я не доверяю этой Дарье. Девушка скрывается в соседней комнате, предложив нам чувствовать себя как дома.
– От неё пахнет также, как от тебя, – заявляет вдруг Ваня.
– Чем пахнет? – удивляюсь я.
– Не знаю, такой пряный запах, ни на что не похожий. Только твой еле заметный, а от неё – прям с ног сбивает!
– Тебе с твоим собачьим нюхом виднее, – хмыкаю я.
– Волчьим. Это приятный запах, не обижайся.
– Даже не думала. – Не представляю, что может быть общего у меня с этой девицей.
Тёма медленно обходит комнату, наш разговор его не заинтересовал. Я тоже оглядываюсь вокруг себя. На тёмных каменных стенах пляшут огни свечей, расставленных по всему периметру. У камина на толстом ворсистом ковре расположились два кожаных кресла и диван. В середине массивный дубовый стол на шесть персон. В противоположном от камина углу – книжный шкаф почти до потолка (а потолки тут высокие) и шахматный столик. Огромное витражное окно в пол завешано тёмно-красной с бахромой шторой.
Мы словно попали в другое измерение – здесь всё иначе. Так непохоже на Долину камней, откуда мы сбежали. И это не может не радовать.
Дарья выходит с большой кастрюлей, и аромат мягко заполняет всю комнату. Во рту скапливается слюна, хотя ещё пару минут назад я была уверена, что совсем не голодна. Девушка ставит кастрюлю на стол и уходит за тарелками. Я иду за ней.
– Давай помогу, – забираю у неё из рук стопку тарелок, она берёт с верхней полки шкафа бутылку вина, зажимает подмышкой, шумно выдвигает ящик разделочного стола с поцарапанной столешницей и достаёт несколько ложек. Кухня тоже довольно просторная, несмотря на то, что часть комнаты занимает огромная печь. Странно, что в таком большом доме живёт всего одна девушка.
Мы накрываем на стол, Ваня, не дожидаясь, пока все рассядутся, уже схватил ложку и уминает за обе щёки.
– М-м-м, непередаваемо! – бурчит с набитым ртом, и на лице Дарьи снова появляется подобие улыбки.
– Ты одна здесь живёшь? – любопытствую я, не сводя с неё взгляда.
– Ань, ну давай поедим спокойно, – Тёма смотрит на меня укоризненно, но я отмахиваюсь.
– Теперь да, – Дарья так смотрит на меня, что я чувствую некоторую неловкость. – Муж умер. Два месяца назад.
– О, прости. Соболезную. – Мне любопытно отчего, но расспрашивать было бы невежливо. Скорее всего – погиб на охоте. Что ещё могло случиться с молодым парнем?
– Ты не могла знать, – еле заметная улыбка, и её лицо тут же приобретает отстранённое выражение. Невежливо обращаться ко мне на «ты» – я почти в два раза её старше, но поправить не решаюсь. Несколько минут мы сидим в тишине, лишь слышен звон ложек о тарелки. Мои мужчины синхронно склонили свои рыжие головы. Я невольно улыбаюсь – они так похожи: отец и сын. Только лицо Тёмы украшает аккуратная бородка, а у Вани – небрежная щетина. С тех пор, как он стал оборотнем, волосы растут очень быстро. Раздаётся громкий стук в дверь, мы дружно вздрагиваем.
Дарья идёт открывать, возвращается с Михайло.
– Лидия вас примет, собирайтесь! – он протягивает нам наши куртки, суетится и нервничает.
– К чему такая спешка? Поздно уже, может, завтра все официальные встречи? – Тёма засовывает руки в рукава пуховика, строя недовольные рожи.
– Лидия принимает только по вечерам, – Михайло нетерпеливо переминается с ноги на ногу. – Да и не каждый день к нам такие далёкие гости захаживают.
– Лидия – вампир, – напоминаю я мужу. – Днём они спят. А мы спим ночью.
– А, точно! – он хлопает себя по лбу. Ваня хихикает. Мы выходим на улицу, где нас уже ждёт карета, запряжённая тройкой лошадей. Тёма залезает первый и галантно подаёт мне руку. Я улыбаюсь, чувствую себя героиней какого-то средневекового романа. Ваня восхищённо присвистывает.
