Работать в отделе Z не хочет никто. По крайней мере, мне такие чудики не попадались. Я, конечно, имею в виду живых полицейских, как я, а не… Ну, вы поняли. Даже если научиться не замечать запаха, в последнее время парфюмерная промышленность им здорово с этим помогает, всё равно. Вы знаете, что я имею в виду. Чтобы там ни говорили по ящику, радио и в интернете, мы с ними разные.
Я знаю, что так говорить нельзя, но это моё мнение. Я в курсе, что оно, мягко говоря, непопулярное. Моя бывшая, например, тут же бы меня за него отчихвостила, а начальство наорало бы так, словно я предложил им вернуть в конституцию рабство. Пускай. Я от своих слов не откажусь. Да и многие другие, включая то самое начальство и многих моих коллег, особенно живых, знают, что я прав. Просто помалкивают, чтобы сохранить работу и не иметь проблем. Так что нехер на меня гнать. Я не расист и не нацист. Я просто называю вещи своими именами: живые и мёртвые – разные.
Готов повторить это тысячу раз подряд, и можете тысячу раз подряд меня за это линчевать. Вот только кто пойдёт разгребать валящееся вам на голову дерьмо? Кто будет разбираться с преступлениями, которые творят и живые, и мёртвые? Явно не Кэрол или кто-то другой из её высоколобых прогрессивных дружков.
В то время, лет двадцать – двадцать пять назад, вирус ещё только начинал действовать. Как он работает, в каких случаях люди возвращаются с того света, а в каких нет, не было никаких внятных предположений. По телевидению, помню, говорили, что возвращаются только «проклятые», которых Господь не принял на небесах. По другому каналу в то же время выступал другой священник, утверждавший, что воскресают, наоборот, «истинные праведники». Сейчас смешно вспоминать их обоих, но кто мог знать об этом точно? Что мы должны были думать, когда из земли поползли плохо прикопанные и недостаточно разложившиеся трупы? Нас охватила паника. Их уничтожали. Потом начали возвращаться те, кто умер совсем недавно, иногда прямо на похоронах, а то и в моргах. Их в большинстве своём тоже уничтожали. Когда стало понятно, что зомби не агрессивны, их всё равно продолжали убивать – на всякий пожарный, или, в лучшем случае, запирать в концентрационных лагерях, для приличия наречённых резервациями. Когда ж наконец выяснилось, что зомби – те же люди, сохранившие большинство из человеческих чувств, и сами находятся в страшной растерянности, не понимая, что им делать со второй незапланированной жизнью, зазвучали мнения всяких человеколюбивых умников, предложивших изменить к ним отношение коренным образом. Потом, с помощью пропаганды и разных политических делишек, зачастую пахнущих похуже самих зомбаков, их начали интегрировать обратно в общество. Теперь мы живём так, как живём. Бок о бок с ними.
На животных, слава богу, вирус не подействовал. А, представьте, что было бы, если бы из домашних кладбищ полезли наружу откинувшие лапы домашние любимцы? Все ваши Чарли, Руби, Люси и Минди? Магазины, продающие хомяков, разорились бы или задрали цены до небес – домашние ублюдки жили бы вечно.
Жили… Ну да, многие употребляют именно это слово, хотя каким боком оно тут подходит? Об этом много спорят, но за полтора десятка лет так и не сошлись во мнениях, какое слово придумать зомбакам вместо «жизнь». Существование? Вторая или повторная жизнь? Живыми, замечу, их не позволяет называть ни наука, ни религия, ни здравый смысл. А на мёртвых они сейчас обижаются и тут же качают права. Это, мол, оскорбляет их чувства – «такие же, как и у вас!». По последним рекомендациям, спущенным с самого верха, вроде как надо избегать называть их мёртвыми. И вообще разделять на «нас» и «них». Особенно в присутствии прессы.
А все эти чёртовы влиятельные зомбаки! Богачи-ресургенты[1], заранее предвидевшие свою кончину и продавившие законы, обеспечивающие им вторую жизнь в неменьшей роскоши, чем они провели первую. Акционеры «Барквист Z», в основном, и других денежных контор, чья деятельность завязана на услугах ресургентам. Все же в курсе истории Дэвида Рокфеллера[2] с его пересадками сердца? Не удивлюсь, если выяснится, что всю эту неразбериху вызвал вирус, разработанный в какой-нибудь проплаченной им лаборатории. Правда, сам он вроде точно в могиле. Сведений о его ресургенции я не встречал. Похоже, старик просто не дотянул до «часа икс», несмотря на все свои деньги.
Печалька, как говорит моя Кэтти.
Если хотите знать моё мнение, это начало конца света. Нас и так было до хера, но хоть кто-то уходил под землю и в крематории. Теперь же грядёт фатальное перенаселение, это точно. Я чётко прописал в завещании, чтобы меня тут же кремировали и развеяли прах к чертям собачьим. Я не то чтобы уже пожил, но, если честно, совсем не против словить пулю на задании или просто не проснуться, окочурившись от сердечного приступа. Зомби я в любом случае ни за что не стану. Мне некуда возвращаться. Меня тут никто не ждёт. Кроме Кэтти, конечно, но рядом с ней обязательно будет и Кэрол, что сводит весь бонус на нет.
Отдел Z – собрание неудачников. С этим я смирился и давно не комплексую. Тут самые дерьмовые компьютеры, офисная мебель, коллеги и начальники. Тут нет никого по доброй воле, кроме разве что Джонсона. Он пришёл сюда сам, наперекор высокопоставленному папаше, уже было устроившем для него синекуру в главном департаменте. Джонсон-старший чем-то сильно провинился перед семьёй, после чего младший психанул и послал элитное назначение на хрен самым убедительным образом. Перевёлся в Z. Теперь он тут добровольно, единственный из нас. Я ещё не решил: уважать его за то, что отстоял своё мнение, или побаиваться как категорически слабоумного. Если коп при жизни попадает в Z, значит, он в чём-то плох, будьте уверены. Джонсон плох головой – я только что рассказывал. А так: либо алкаш, либо нечист на руку, либо переспал с женой кого-то выше себя рангом.
Удобное место, чтобы рассказать о себе… У меня, братцы, бинго. Я точно не самого большого ума человек, раз был пойман лейтенантом, проводившим против меня расследование, пьяным в постели с его жёнушкой.
Я не сел и слава богу. Так считается. Но, думаю, в тюряге для полицейских мне было бы не сильно хуже, чем в нашем грёбаном Z. Вот только оснований упрятать меня на нары так и не нашли. По простой причине – их и на самом деле не было. Я честный коп, если что. То расследование было фуфлом. Местью одного взятого мной за жопу мудака, достаточно богатого, чтоб иметь связи в полицейском департаменте Нью-Йорка. Хотелось бы сказать, что жена лейтенанта того стоила, но… Ничего подобного. Это была просто пьяная случка, как у похотливых, оставленных без присмотра, собак. Я крепко выпил и пришёл к лейтенанту домой выяснить: какого хрена он под меня копает? Но дома оказалась только его жена, тоже в тот момент выпившая, в поисках приключений. Вечер пятницы, будь он неладен. В общем, что вышло, то вышло.
